Глава 1.
За прозрачным, два метра высотой и пять метров в длину, – пуленепробиваемым, стеклом, в светлой и прямоугольной (20 кв. м.) комнате, (если смотреть в глубину – то), – в правой стене подземного так – же светлого и белокаменного с полукруглым, четырёхметровым, потолком – тоннеля, шириной, десять метров – несли дежурство два следующих, заступивших в семь часов утра, – охранника.
Сидевшие, – в удобных, офисных, бежевого цвета креслах за прямоугольными, (прямо перед прозрачной стеной), деревянными, бежевого цвета – столами с большими по размеру мониторами и клавиатурой белого цвета – охранники, изредка, переговаривались между собой и в то – же время внимательно глядя на экраны своих двух мониторах, – контролировали с помощью внутренних и наружных, камер, видеонаблюдения – широкую (если смотреть из комнаты в светлый тоннель – то), – слева в пятнадцати шагах от пуленепробиваемой защиты – белокаменную с балюстрадой, лестницу с двадцатью четырьмя не узкими ступеньками – вверх до так – же белокаменной, трёхметровой по высоте, круглой стены с так – же широким и полукруглым и сверху над лестницей и вниз (как в подземном метро, сверху, спускающегося эскалатора), – потолком.
Все, – справа от прозрачной защиты, длинные, извилистые, подземные тоннели, большие и маленькие, пустые и непустые и с научным оборудованием, инструментами – и так – же жилые то – же белокаменные и светлые помещения.
Пустой, – мощённый, белыми, камнями и немаленький, освещённый, фонарными, столбами и многочисленными, развешанными, разноцветными лампочками – чистый причал, огороженный с белокаменной, высокой, круглой башней – восьмиметровым по высоте забором светло – серебристого цвета.
Пришвартованный у причала большой, речной, белый, трёхэтажный – теплоход, открытый вход в причал с заметно, покосившимися (в сторону причала), – высокими, (как и забор причала), – массивными (слева и справа открытого входа в причал), – колоннами.
Очищенный так – же, как и причал от остатков снега – длинный, широкий, мокрый, асфальтированный, пустой тротуар с заметными (но не от колёс машины), – следами, и так – же, как и высокий забор причала и столбы на причале, светло – серебристого цвета – фонарные, через каждые пять метров, между, высокими, (оголёнными), – чёрными, деревьями, вдоль и с двух сторон, безлюдного, тротуара – столбы так – же, как и на причале, четырёхметровые и с очень яркими в тёмное время суток и пуленепробиваемыми, белыми, плафонами, размером с футбольный мяч.
Утренняя природа тем временем с неожиданным, голубым, почти безоблачным небом и с ещё не тёплыми лучами от долгожданного солнца, словно (пыталась – намекнуть) своим видом всем жителям и временно, находящимся в столице, (терпящие), сырой и грязно – серый февраль, – что совсем скоро, наступят, желанные, весенние, ясные и тёплые дни.
– А колонны наклонились, наверняка от тарана, тяжёлой техники, и точно ночка, неспокойная была, – заговорив снова худой охранник с весёлыми глазами на добродушном, худощавом, лице с заметной, тёмной щетиной, – перевел взгляд со своих мониторов на напарника – слева.
Замолчав и широко зевнув (не выспавшийся) охранник с выпуклым лбом и с каштановыми не густыми и короткими волосами с заметной сединой на висках – улыбнулся, «отвлечённому», напарнику, проглотил, остатки, мятной (уже второй) конфеты, поднялся с кресла и потянулся руками в разные стороны.
Опустив свои худые, руки и продолжая смотреть на «побритого», слева Палыча за соседним столом – охранник среднего роста стал поправлять своими, нервными на левой руке, костистыми и длинными, пальцами – воротник на своей синей, верхней, (без привычных нашивок – охрана спереди и на спине), – форме на молнии.
Оставив в покое свой воротник, (сорокапятилетний), охранник с тонкими губами и узким, прямым и коротким носом, снова, улыбнулся, своему «всё так – же отвлечённому», – напарнику и вдруг – (словно мигом сорвав маску), – изменился и снова заговорил уже и заметно, приглушённым, голосом и с каменным, серым, страшным лицом с мутными, (с еле видимыми, радужками, зрачками и белками – склеры), – мрачными глазами.
– И следы на тротуаре – если приглядеться, то наверняка танк приезжал. – Ты уже в курсе Палыч, что произошло?
– Скажу, что молодцы! Не пропустили мразь, да и нашего спасли. – Вовремя наша охрана бдительная открыла нашему, обессиленному – вход и вовремя за ним закрыли проход на причал, а потом вызванная по тревоге помощь, перенесла нашего с причала вниз в подземную палату.
«Наконец то молчун снова заговорил», – подумал с непроницаемым, лицом, охранник – слушая, дальше, «разболтавшегося на свою голову».
– Даа! Три года назад я в этой комнате – тогда за белокаменной стеной с так – же потайной дверью то – же действовал быстро и уверенно – вовремя открывал и закрывал входы и выходы и в башне, и на причал, и из причала, – снова похвалив и себя (сорока восьмилетний,) позитивный и то – же в синей форме, полноватый Палыч, – продолжал разглядывать сквозь небольшие, прямоугольные, свои очки, «неуклюжие – теперь» на экранах на своих двух мониторах, «заметно, покосившиеся и испорченные, круглые, крупные колонны», – по бокам открытого, двухметрового в ширину входа.
Соглашаясь мысленно, и размышляя «точно танк и наверняка танк таранил ночью колонны – и не раз но не до таранил, отступил, а значит запугивали мрази», – Палыч покачал головой и снова стал откровенно и вслух вспоминать.
– Ещё помню женщину, красавицу с длинными, светлыми, роскошными, волосами в таком древнерусском, красном с золотыми узорами – сарафане, как обычно, как я видел по телевизору – на светлую с разноцветной вышивкой рубашку с длинными рукавами – охраняли всю ночь. Корзину она тогда три года назад с очень важным внутри – должна была передать ребятам и одной девчонке – и именно на причале и именно через своего сына. – А в корзине как оказалось было очень нужное и необыкновенное, что помогало потом этим подросткам – выжить и победить. Ох натерпелись – же тогда страха подростки и от нечистой силы, что всё – таки проникло тогда на причал – разнесла, тогда, немыслимая сила, колонны как карточный домик. Представляю, как жутковато было тогда им тринадцатилетним, впервые увидеть и сопротивляться, невидимой всё же нам не обладающих даром – как оказалось реальной, нечистой силе, что не дай Бог – как говорится, повстречать и увидеть.
