Теперь, когда Эдгара нет в живых, я чувствую себя виноватым – ведь я так и не смог найти в этом человеке хоть какие-нибудь достоинства. Он был старшим научным сотрудником, которому я должен был подчиняться.
Профессором Эдгар стал еще в то время, когда в университетах активно создавались новые факультеты и требования к должности преподавателя были весьма скромными. Эти люди просто хорошо знали материал, но преподавание не было делом всей их жизни. Свою неуверенность Эдгар скрывал за напускным спокойствием и самодовольством. Он издевался над студентами, а на коллег смотрел свысока. Он любил доставать меня и часто говорил неприятные вещи про мою любимую собаку. «Только представьте, – начинал он каждый раз, – у этих существ мозг размером с горошину; они абсолютно ничего не соображают и лишь подчиняются своим примитивным инстинктам, обнюхивая столбы и деревья, на которые написала другая собака».
«Видите, насколько глуп этот пес», – продолжал Эдгар, когда собака отказывалась подчиняться его командам.
Я подозревал, что, сравнивая человека и собаку, Эдгар получал особое удовольствие, поскольку не видел других способов поднять свою самооценку. Однако постепенно я начал понимать, что он просто был заложником известных предрассудков. Люди часто считают себя самыми разумными среди всех живых существ на планете, несмотря на то что каждое из них разумно по-своему и сравнения здесь неуместны: собаке нет необходимости решать алгоритмы, а человеку – обнюхивать придверный коврик. Мы ошибочно принимаем за отсутствие интеллекта неспособность выполнять действия, которые кажутся нам важными. То, что я раздражаюсь всякий раз, когда моя собака отказывается принести мне палку, для нее выглядит лишь как мое нежелание дать ей спокойно полежать или изучить оставленный кем-то интересный след. Мы считаем животных разумными, если они выполняют наши требования, хотя то же самое качество в каком-либо человеке вызывает у нас отвращение, поскольку говорит об отсутствии инициативы и способности к критическому мышлению.
У меня, конечно, нет доказательств, но я убежден, что мой пес каким-то образом анализирует и оценивает отдаваемые ему команды по степени интересности. Иван Павлов считал, что поведение собак определенным образом обусловлено, – так же как и некоторых представителей рода человеческого. Собаки игнорируют наши требования, когда погружаются в свои собачьи проблемы, которые для них гораздо важнее. Однажды я наблюдал, как мой пес был занят разработкой стратегии по поимке белки: он упорно пытался найти положение ровно посередине между двумя деревьями. План не сработал, хотя определенно был хорош. Люди, которые занимаются исследованием возможностей собачьего интеллекта, сказали бы мне: «Ваша собака просто гений». Рене Декарт считал, что его собака думает и чувствует не больше, чем какой-нибудь робот (и поэтому можно спокойно наказывать ее и не испытывать при этом угрызений совести); собака же, я думаю, напротив, воспринимала Декарта как разумное и чувствующее существо. Так у кого же из них было больше здравого смысла и жизненной мудрости?
Что касается интеллекта, то в основном попытки оценить уровень превосходства человека над животными обречены на неудачу. Утверждение «мы, люди, обладаем особой формой сознания» голословно, поскольку невозможно поставить себя на место другого существа. Чтобы убедиться в том, что люди обладают исключительной чувствительностью и восприимчивостью, сверхвыраженной интуицией, чувством времени, наделены Богом либо природой уникальными способностями (например, способностью изучать языки, чувством прекрасного, моральными качествами, бессмертной душой, метапсихическим уровнем мышления и так далее), – все это для начала следовало бы обсудить с представителями других биологических видов. Ну или проверить с помощью объективных тестов.
Известные на сегодняшний момент эксперименты доказывают лишь то, что у людей и животных очень много общего в сфере творческого и образного мышления. Особый интерес представляет вопрос, с чем связано несовпадение по некоторым параметрам с точки зрения качества и количества.
Моя книга посвящена этому очевидному несовпадению. Люди превосходят собак и, насколько это известно, всех других животных в одной способности особого порядка – возможности постигать (а иногда – еще и рождать) идеальную сущность, которую мы называем мыслью. Творческий потенциал животных сильно уступает человеческому. Разница же в способностях оперировать предметами, вопросах самосознания, мышления или коммуникации не так велика. Только человеку может прийти в голову назвать собаку – Бах, обезьяну – По, ящерицу – Платон, а кита – Достоевский и настаивать на том, что им под силу сосчитать, сколько будет дважды два. Я, конечно, не могу утверждать, быть может, шимпанзе, собака или микроб втайне и мечтают о чем-то подобном. Но даже если и так – они ничего с этим не делают, в то время как люди заявляют о своих фантазиях, выносят их в мир, иногда получая совершенно ошеломительный результат. С удивительной настойчивостью мы пытаемся представить мир не таким, какой он есть на самом деле, основываясь исключительно на своих ощущениях. Именно так, если я не ошибаюсь, у нас и рождаются идеи.
