Если бы кто спросил, где на нашей матушке-земле, на суше, на море или в небесах, происходит больше всего самых невероятных приключений, многие, уверен, отдали предпочтение водной стихии. Иные удивляться: не согласны! И в небесах иногда такое случается, что только диву даешься! Не говоря уж о земной твердыне! В зарослях джунглей, среди барханов пустыни, на склонах горных вершин, на равнинах прерий и даже в самых глубоких горных расщелинах искатели приключений могут испытать такое множество настолько невероятных передряг, что очевидцам, пораженным увиденным, и умеющим худо-бедно держать в руке перо, впору садиться за написание романов. Ими могли бы зачитываться не одно поколение любителей историй, от которых захватывает дух.
А вот автору этих строк доводилось сталкиваться с не просто таинственными и удивительными, а, буквально потрясающими воображение историями, случившимися на водной глади морей и океанов в самых разнообразных точках земного шара, что он невольно отводит пальму первенства, в упомянутом нами споре, именно гидросфере земли. Вспомним о бутылках, долго скитающихся по волнам океанов, а затем кем-то выловленных и подаривших миру не одну захватывающую душу драму о кораблекрушениях, робинзонадах, одиночестве, вражде, смерти, предательству. Вспомним о огромном количестве лежащих на дне мирового океана фрегатов и галеонов, которые, если бы сумели заговорить, смогли поведать столько интересного! Вспомним о островах, о деревьях с зарубками, гласящими о том, сколько лет какому-то бедолаге приходилось коротать здесь в тоске и одиночестве. Вспомним о хранящихся в недрах тех же островов, скрываемых тенями крон ветвистых древних дубов, бочонках и сундуках с золотыми пиастрами и россыпью алмазов и жемчугов. А уж они-то, надели их какая-нибудь высшая сила даром речи, могли бы поведать немало увлекательных историй. За каждым из этих «золотых» сундуков изначально кроется такой шлейф тайн, преступлений, предательств, заговоров, скрытности и мрака, что любая попытка отразить все это на бумаге, обещает быть не пустой тратой времени.
История, которую я вам сейчас поведаю, может и нельзя назвать самой-самой из всех, что мне довелось услышать или на которые я наткнулся, изучая архивные документы интересующих меня эпох, но, тем не менее, смею вас заверить: мне она показалась далеко не рядовой, и встречающейся отнюдь не каждый день.
…Полный штиль, абсолютное безветрие, беспомощно повисшие паруса. Вряд ли найдется моряк, когда-либо бороздивший воды морей и океанов под парусом, которого бы радовал перечисленный выше перечень. Но не только это обстоятельство заставляло чертыхаться от досады и злобно скрипеть зубами всех, кто в это время находился на борту «Пастора». Парусник, с несколько, если можно так выразиться, «божественным» названием, был переполнен людьми, которые занимались отнюдь не богоугодным делом. Их ремесло – морской грабеж, сопровождаемый нападением на торговые суда, жесточайшими абордажными схватками, где нападавшие без тени смущения и без малейших угрызений совести, обрушивали на головы ни в чем не повинных людей абордажные сабли, отправляя бедолаг на тот свет лишь только за то, что те осмелились преградить им путь к дармовщине. Именуется это просто: пиратство. Это именно то, чем «утруждали» себя матросы «Пастора». Видели бы вы, какое возвышенное настроение царило на палубе этого судна, после вылазок, которые без малейших натяжек можно было бы назвать удачными. Какое веселье царило вокруг! Еще бы! Почему бы не порадоваться тому, что им попался очень даже и очень неплохой приз: так пираты именовали стоящую добычу. Когда карманы полны денег, то и душа, соответственно, так же переполнена эмоциями.
Увы, но в данном случае мы стали свидетелями совершенно иного случая. Долгое скитание по морям не принесло «джентльменам удачи» никаких результатов. Раздражение на корабле грозило перерасти в недовольство, а там и до открытого мятежа не далеко было. Это, как ни кто другой, прекрасно понимал капитан «Пастора» Генри Гоккет. Он был на много старше всех тех, кто находился сейчас под его началом, и ему, как никому другому, хорошо были известны писанные и не писанные морские законы берегового братства. Хотя подходящая жертва все никак не попадалась на глаза, вне зависимости от того, кто всматривался в горизонт: лично капитан, или самый нерадивый из всех, что есть на корабле, матрос, а все равно именно капитан нес ответственность за все и вся. Коль все так плохо слаживается, значит, он или неправильно предложил место поисков предполагаемой добычи, неверно рассчитал курс, или не учел какие-то иные обстоятельства. Помимо всего прочего, капитан должен знать, что и где происходит на просторах матушки-земли. Кому, как ни ему, должно быть лучше известно о времени и месте следования Золотого флота, из которого, при удачном раскладе дел, можно было бы вырвать очень и очень лакомый кусочек. Это именно он, а не самый нерадивый матрос на судне, должен правдами-неправдами, находить источники, из которых можно было бы узнавать о времени и маршрутах судов с наиболее привлекательным грузом, и многое иное, что было бы так нелишне знать морским бродягам.
Нельзя сказать, что капитан Гоккет не справлялся со своими обязанностями. На своем долгом веку он немало покапитанствовал, много избороздил морей и океанов, много ненавистных ему испанцев отправил на дно морское, много золотишка натрусил из пузатых трюмов их вместительных галеонов. Правда, не всегда удача сопутствовала ему. Однажды, попав в руки испанцев, он чудом избежал смерти. Но и говорить о том, что он легко отделался в том случае, тоже не стоило: несколько лет изнурительного, прочти каторжного труда на серебряном руднике близ Ла-Платы, едва не подорвали его здоровье окончательно. Одну Господу известно, как он, привыкший к вольным морским просторам и ветрам, выжил в подземном аду той дьявольской серебряной преисподние, и как сумел с оттуда бежать.
С той поры ему пришлось практически все начинать сначала. Сделать ему это было как никогда трудно. В молодые годы он, как и многие из нас, смотрели на взрослых, как на неких, ну если и не полубогов, то на людей, которых нужно слушаться и вменять их советам. Уже тогда он, хотя и стремился во всем быть первым, но все же как-то смирялся со вторыми ролями. Теперь же он и слышать не хотел о вторых ролях! Его устраивал только уровень капитана, и никак не ниже! Он уже был не молод, и потому был лишен такой привилегии, как трата времени на раскачку. Ему хотелось не просто покапитанствовать, а оставить на этой земле о себе памятный след. Нет-нет, не тот, чтобы посадить дерево и взрастить сына! Ему хотелось славы, соизмеримой с популярностью Дрейка, Моргана и иных великих авантюристов его времени. Мерилом успеха для него было количество золота, и чем больше его будет, тем оглушительней, будет слава о нем, которая прокатится по всем морям и океанам, и достигнет самых невзрачных таверн, на самых отдаленных берегах. Гоккет спал и видел, как морские бродяги разных стран и национальностей, сидя за кружкой крепкого вина, будут из уст в уста передавать захватывающие дух истории о том, каким удачливым он был капитаном. Сколько потрясающе много золотишка он награбил вместе со своими отчаянными ребятами. Сколько зубов стерли от негодования испанцы, досадующие, что им никак не удается изловить и наказать неуловимого пирата.