ГЛАВА 1
«Господин Ф. нас знатно всех развлек! Подумать только, указ о дополнительной проверке посетителей дворца. Держим все сумочки открытыми, дамы! Отдел Тайного сыска ищет в наших косметичках шпионов! Хотя, тут стоит отметить некоторую логику, - мы бы тоже обвиняли в преступлении каждую, кто еще пользуется синими тенями. Но что же нас ждет дальше? Раздеваемся и встаем у стеночки? Какие славные времена!»
Выдержка из Авьенской Хроники
Этот мир наполнен магией. Магией разных существ. Красочной и прекрасной. Она словно мозаика, что складывается в необыкновенный водоворот волшебства.
Можно часами сидеть в чайной на Приаллейном проспекте, откуда до королевской резиденции десять минут быстрой ходьбы. Надо только свернуть на Династическую аллею, пройтись до пересечения с бульваром Кингсквин, завернуть вправо и попасть в Белый переулок, который выходит прямо на мост короля Герольда. И вот вы уже смотрите на массивные, глухие стены дворца песочного цвета. Правда, задние стены. Мы с вами попали к, так сказать, черному входу. Но тот, кто знал, где искать, мог увидеть несколько фресок Темных времен. Особенно не внимательные пройдут мимо, кто-то посчитает, что задним стенам дворца уделяют мало внимания, и косметический ремонт им явно не помешает.
Но мы отвлеклись… Вернемся на Приаллейный, в чайную, название которой покрыто тайной, но стоит лишь сказать «Чайная на Приаллейном», и каждый житель столицы поймет, о чем идет речь.
Как я уже сказала, я могла бы часами сидеть на веранде за круглым столиком, правда, с одним условием - только если на улице будет не ниже пятнадцати градусов тепла. К холоду я весьма чувствительна.
Сидеть и смотреть на проходящих людей и, конечно, нелюдей, которыми наша Авьена полнилась изо дня в день, словно резиновая бочка. В столицу приезжали со всех уголков страны. Иностранцев тоже хватало. Четыре столичных вокзала, где паровые магические составы плевались дымом похлеще всякого любителя сигар, плюс два речных и один морской шумели, не переставая ни на минуту, все двадцать шесть часов в сутки на протяжении всех трехсот семидесяти трех дней в году.
Так что, посмотреть в столице было на кого. И я, не стесняясь, этим пользовалась. По улицам, не замечая друг друга, не поднимая головы выше расписаний омнибусов на столбах, шагали, быстро шли, даже бежали и подпрыгивали, а порой почти летели, светлые маги и магиссы, темные колдуны и колдуньи, оборотни и гномы. Мелькали разноцветные волосы фей и высокие фигуры эльфов. Иногда, где-нибудь посреди дороги, открывался пространственный телепорт, что вызывало неразбериху и массовое недовольство. В воздух взлетали испарины магии, делая его плотнее и наполняя всевозможными запахами, ведь магия каждого - уникальна.
И в этом уникальном магическом мире я самое обыкновенное недоразумение. Так я раньше думала, в детстве. Просто, когда рождаешься в семье с аристократическими корнями незаконным ребенком, да еще без какого-либо потенциала к магии, появляются некоторые комплексы. Пожалуй, не меньше десяти.
«Маленькая бедненькая Селиночка» - шушукались за спиной. Но начнем с того, что маленькой я никогда не была, в тринадцать лет я уже на голову возвышалась над всеми своими ровесниками, а к своим двадцати четырем вымахала, попрошу, ровно сто семьдесят шесть сантиметров и четыре миллиметра, не больше и не меньше. Ну а про бедность, вообще, нечего говорить. Отчим оставил нам с мамой огромное состояние с кучей удачных вложений и акций. Добавьте к этому дом в самом центре столицы, загородное поместье в фешенебельном районе в предместьях Авьены и небольшую яхту, доставшуюся маме от первого брака. Думаю, на «бедную» тяну с приличной натяжкой. Что сказать, мама всегда умела выбирать мужчин.
Чай остыл, а ведь я люблю горячий чай. Это был хороший повод встать и засобираться восвояси, но тело напрочь отказывалось двигаться. Для начала осени погода стояла расчудесная. А я любила осень больше других времен года. Именно в первые две недели после лета столица начинала кипеть. Снова открывались многочисленные магические школы и Академии, с удвоенной силой начинали работать все лавки, кофейни и ресторации. Жизнь бурлила. Для тех, кто любил суматоху, шум, ежедневные проблемы и романтические светлые ночи, Авьена была райским местом.
Прожив в столице всю свою недолгую жизнь, я не знала иного и искренне любила город. Город, наполненный магией.
Опустив взгляд на газету на столике, подсунутую подавальщиком, я пробежалась глазами по первой полосе Авьенской Хроники. Как обычно, это были объявления о предстоящих, особо громких, и не очень, свадебных церемониях. Затем следовало длинное, но лаконичное перечисление столичных мероприятий на будущую неделю. Я с волнением нашла - «Осенняя конференция Королевского ботанического общества» - и улыбнулась.
В Хронике, конечно, не писали об ожидаемых докладах и не выказывали радости по поводу открытых заседаний, но мне это и не нужно было. Я и так наизусть все выучила, особенно пункт, где говорилось, что на второй день конференции, ровно в двенадцать дня, на кафедре номер три, выступит со своим докладом госпожа Селина Ладье, младший научный сотрудник.
Авьенская Хроника была излюбленным чтивом столичных жителей в начале каждой недели. Я, правда, предпочитала Новости магии и науки, но их мне за столик не преподнесли. Пришлось мириться с Хроникой и листать страницу за страницей, усердно выискивая что-нибудь поинтереснее светских сплетен и некрологов в печальных черных рамочках.
Возвращаясь к первой странице, я взяла чашку и почти отпила холодного чая, как мои глаза наткнулись на знакомое имя.
- Что…
Объявление сообщало о помолвке госпожи Розмари де Лерой и господина Огюста де Грога, совершившейся в аккурат накануне вечером. Свидетелями счастливейшего события стали все посетители ресторации отеля Голдгравия.
Я не сдержала громкого шокированного восклицания, не скажу, что это восклицание особенно вписывалось в мироустройство приличного общества, зато отлично подходило ситуации.
Я не помню, как вскочила со стула, совсем не красиво открыв рот, не помню, как оступилась, покачнувшись назад, не помню, как рука с зажатой в ней чашкой взмахнула вверх. Зато я прекрасно запомнила его сурово поджатые губы и горящие зеленые глаза.
Мой чай вылился прямо на черный пиджак сидящего за моей спиной мужчины. Он вскочил, как ошпаренный, хотя чай давным-давно остыл, смял свою газету и медленно поднял на меня взгляд, ожидая покаяния.
- Простите… - пробормотала я невнятно.
Другие посетители чайной поглядывали на нас с интересом, явно в предвкушении хорошей взбучки. Два подавальщика вылетели из стеклянных дверей и засуетились рядом, быстро убирая беспорядок в виде разбитой чашки, содержимое которой впитывалось в дорогую ткань костюма незнакомца, словно в губку.
