Мария шла по узкому каменному коридору, вслушиваясь в шорохи… Где-то капала вода. В памяти возникли слова старой, полузабытой песни:
Поворот. Коридор. Эхо мечется в сводах
И дробится в пролетах…
Отче, давший мне душу,
Отпусти мое тело на волю!..
Впрочем, воля Твоя…
Отче? Похоже, в это место он даже не заглядывал.
Пряча за усмешкой страх, Мария двинулась дальше. В центре коридора скопилась вода. Мария переступила через лужицу и двинулась дальше. Воздух был сырой и затхлый. Помимо сырости, пахло живым существом. Да, тьма, вне всякого сомнения, была живой. Казалось, все вокруг пронизано некими вибрациями. По коже Марии пробежали мурашки.
На одной из стен тускло светились буквы граффити, намалеванные флуоресцентной краской:
ЖИВУ В ПАДВАЛЕ ОБРАЗ ТВОЙ ХРАНЯ ИСУС ПРИДИ И ЗАБИРИ МИНЯ!
Раздался страшный, угрожающий звук. Рядом никого не было, но Мария слышала – рычит собака. Может быть, притаилась сзади? Мария стала медленно поворачиваться. Было очень темно, но это не помешало ей увидеть смутные очертания огромного пса.
Зверь угрюмо смотрел на Марию мерцающими во тьме глазами. Шерсть на загривке хищника встала дыбом, из пасти вырвалось глухое рычание. Даже через разделявшие их два метра Мария ощущала исходящий изо рта животного мерзкий запах.
– Тихо, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и не дрожал. – Я тебя не трону.
Подождав немного, осторожно двинулась дальше, с опаской поглядывая на зверя. Мерцающие глаза продолжали пристально следить за ней. Круглая голова медленно поворачивалась. За окном сверкнула молния, и в ее неверном свете Мария увидела, что глаза зверя затянуты мутной пленкой. Пес был слеп.
– Хорошая собачка… – пробормотала Мария осипшим голосом.
Свернув за угол, она попала в относительно светлую часть коридора. На каменных, замшелых стенах замка догорали берестяные факелы. Их тусклого света едва хватало на то, чтобы осветить часть стен и пол.
Мария услышала в отдалении чьи-то голоса. Сердце ее забилось быстрее, она на несколько секунд остановилась, чтобы перевести дыхание и успокоиться.
«Спокойно, – сказала она себе. – С тобой ничего не случится. Ты ведь помнишь, что все это – лишь сон, не правда ли?»
Утешение подействовало слабо.
По ногам потянуло сквозняком. Мария опустила взгляд и только сейчас увидела, что ноги ее босы. Едва она осознала это, как тут же по ее ступням к бедрам и паху поднялся мертвенный холод, заставив Марию содрогнуться и зябко повести плечами.
Факелы на стенах догорали. Еще немного – потухнут совсем. И тогда надежды найти девочку не останется. Да и самой ей уже отсюда не выбраться: в темноте дорогу назад не отыскать.
– Помогите, – донесся до слуха Марии сдавленный, слабый голос. – Помогите мне…
Похоже, это она.
Мария двинулась на голос и еще издали увидела черную дыру погреба. А прежде чем увидеть, почуяла прохладное, гнилостное дыхание земли.
Мария встала на колени перед дырой и осторожно заглянула вниз. Темнота была настолько плотная, что она ничего не увидела. Но девочка явно внизу.
– Пожалуйста… – позвал ее снизу детский голос. – Спасите меня.
Мария вцепилась пальцами в осклизлые каменные края дыры и вгляделась во мрак.
– Ты цела? – спросила она.
– Спасите меня…
– Потерпи еще немного. За тобой придут.
Мария отшатнулась от дыры и поднялась на ноги.
– Пожалуйста, не уходите! – крикнула снизу девочка.
Мария вздрогнула и быстро огляделась. Потом слегка наклонилась над дырой и сказала:
– Перестань кричать. Я ухожу, но вернусь с подмогой.
– Не уходите! Пожалуйста, не уходите! Он убьет меня!
– Кто – он? Ты знаешь, как его зовут?
– Его зовут Тусклый. Но, думаю, что это не настоящее его имя.
– Ты видела его лицо?
– Нет. Он носит маску. Вы спасете меня?
– Все будет хорошо.
– Не бросайте меня…
Девочка внизу заплакала, но Марию ее слезы не остановили. Она повернулась и двинулась обратно. Перед тем местом, где встретила зверя, Мария замедлила шаг. Что, если пес все-таки бросится?
Зверь стоял там же и, завидев Марию, снова глухо зарычал. Он почувствовал ее страх. Если ей не удастся взять себя в руки, тварь бросится на нее и разорвет на куски.
Мария зажмурила глаза и мысленно досчитала до десяти. «Главное – не бояться, – сказала себе она. – Не бояться и не оглядываться. Скоро я проснусь, и все будет хорошо».
Она снова открыла глаза. Проговорила жестко, сжав кулаки:
– Пошла прочь, тварь. Прочь, пока я не свернула тебе шею!
И двинулась на зверя. Тот заскулил, попятился назад.
– Вот так, – властно проговорила Мария.
Она прошла через черный холл и вышла на улицу.
Во дворе горел костер. Перед костром, на большом круглом камне, сидела, сгорбившись и закутавшись в плащ, человеческая фигура. Было ясно, что это мужчина, но лица его Мария не разглядела.
«Он меня не видит, – сказала она себе. – Не должен видеть. Это – мой сон, и законы здесь устанавливаю я».
Затем бесстрашно двинулась дальше.
Человек у костра насторожился. Секунду прислушивался к тишине, затем медленно повернул голову в ее сторону. Мария остановилась и прижалась спиной к каменной кладке стены.
– Кто здесь? – хрипло спросил мужчина, вглядываясь в темноту.
Что-то хрустнуло под ногой Марии, и сердце ее обмерло. Мужчина еще несколько секунд вслушивался, затем снова повернулся к костру и продолжил смотреть на огонь.
«Он меня не слышит», – поняла Мария.
Подошла к калитке и обернулась, чтобы взглянуть на табличку, прибитую к каменной стене. Теперь она знала адрес.
Мария открыла глаза. Сидевший напротив нее лысоватый, стареющий мужчина сдвинул брови.
– Наконец-то вы проснулись. Как вы себя чувствуете?
– Паршиво, – ответила Мария, шевельнула руками и поморщилась от боли – руки, лежавшие на подлокотниках кресла, затекли.
– У вас кровь, – сказал мужчина.
– Да, я знаю.
Она взяла со стола платок, обмакнула его в тарелку с холодной водой и приложила к носу. Все как всегда. Когда-нибудь эта работа убьет ее. Но, скорей всего, еще не скоро.
Сидевший рядом с лысоватым мужчиной импозантный красавец в дорогом костюме хрипло спросил:
– Вы что-нибудь видели?
Мария перевела взгляд на него и сказала:
– Ваша дочь жива.
Мужчина облегченно вздохнул, но тут же снова подался вперед, взволнованно спросил:
– Где она? Где моя дочь?
Мария отняла платок от носа и взглянула на алые пятна крови.
– Ее держат в погребе, в заброшенном доме, – ответила она. – Номер дома я рассмотреть не успела, но название улицы помню – проспект Лермонтова. В Москве осталось не так много частных домов, и найти его будет несложно. Человек, который ее похитил, называет себя Тусклый. Поищите по картотеке; может быть, что-нибудь найдете.
