«Переносица», – гласила большая красная надпись на доске объявлений.
И чуть выше и гораздо мельче: «Осенняя практика в Краолльской Академии Проклятий, Заклятий и Заговоров».
Переносица?.. Переносится?!
Я как стояла, так и упала бы, если бы не подвернулась чья-то крепкая мужественная грудь. Ее обладателя я проигнорировала напрочь – не до того было.
Переносится. Это же...
– Отменили, счастье-то какое, – радостно вздохнул кто-то из адептов за моей спиной. – В позапрошлом году, говорят, наши чуть насмерть не замерзли в этом Краолле. Еще и волкодлаки в лесах расшалились...
Бросила назад испепеляющий взгляд, подпитанный нарастающим внутри отчаянием.
«Нет, ну как же так...»
Переносица. Нет, это точно ошибка.
Сорвав листок, пулей метнулась в приемную к секретарю.
– Извините, мастер Олмо, как это понимать?
– Написано же все, – буркнул полугном, не поднимая взгляда. – Да-да, это значит, что Серебряный бал, который пришлось передвинуть на лето, состоится в те же сроки, что и было запланировано изначально.
– Да к... демонам бал. Практика...
– По буквам читайте, адептка Ши. Вот. Пе-ре... – взгляд секретаря споткнулся об алое творение криворукого писаря. – Нет, я его когда-нибудь точно убью. Адепт Виллани! Вас писать вообще учили?
Старшекурсник, сосланный на отработку к мастеру Олмо за сорванный зачет по начертательной артефакторике, при звуке собственного имени встрепенулся и лениво приоткрыл один глаз. Виллани хватило секунды, чтобы оценить опасно накалившуюся обстановку, еще две ушли, чтобы одним движением снять ноги с конторского стола и, легко перемахнув препятствие, дать деру. Полугном приподнялся было вслед, но только и успел проводить взглядом сверкавшие в конце коридора подошвы модных ботинок.
Махнув рукой – адепта можно было догнать и позже, бежать из академии все равно было некуда – секретарь вернулся на место. Поднял голову, приготовившись повторить очередному вопрошающему – «Серебряный бал будет проведен, когда положено, практика пере… тьфу, откладывается на неопределенный срок» – и нос к носу столкнулся со мной.
Мясистое лицо исказила страдальческая гримаса.
– Да далась вам эта практика, адептка Ши… Плешь мне уже проели, директору в приемной ковер протоптали – ни минуты покоя.
– Далась. Еще год назад. Но ее перенесли на лето, а с лета – на осень. И вот опять.
– От меня-то вы что хотите? – закатил глаза полугном. – В Краолле что ни год, то новая напасть. Прошлой весной волкодлаки в лесу съели адепта, летом были стихийные бедствия, а сейчас Краолльская Академия Проклятий, Заклятий и Заговоров в процессе смены руководства. Да получите вы свой зачет, – «утешил». – Не надо так картинно страдать. Профессор Бестер обещал выставить оценки по итогам семестровой работы. Ну… хотите, предложу вариант получше. Вот, – на стол опустилась извлеченная из глубин тумбочки помятая брошюра. – Университет Смертельных Практик ищет добровольцев для тестирования нового класса проклятий. Изучите, так сказать, вопрос на практике, а мне за вас еще и заплатят неплохо…
– Нет! – только новых проклятий для полного счастья не хватало. И так…
Хотя… должен же у молодых дарований быть преподаватель. А вдруг?..
Потянулась к бумажке, но крепкие пальцы полугнома уже вцепились нее мертвой хваткой. Впрочем, главное я увидела – набор добровольцев был объявлен только в начале следующего года.
Слишком долго.
Слишком, слишком долго.
¬– Что ж, на «нет» и суда нет, – заключил мастер Олмо. – Не хотите ехать в Университет Смертельных Практик наглядным пособием, дожидайтесь краолльской практики. Может, к весне наш директор и их новое руководство о чем-нибудь договорятся. Следующий!
И тут я поняла, что дни мои сочтены.
Буквально.
***
– Бал состоится! Вот повезло, да? Только времени до него всего ничего – меньше трех недель. А надо еще платье подобрать. Что думаешь, самой сшить или выписать по каталогу из столицы? Год деньги копила…
Наверное, в такие моменты надо было кричать, злиться и рыдать в три ручья о загубленной молодости, но я не чувствовала ни-че-го. Только пус-то-ту.
– …и партнера для танцев найти. Может, Виллани позвать? Он, конечно, жуткий пакостник, зато высокий и хорошо двигается…
А еще ужасную усталость. Я слишком долго бежала от судьбы, и сил не осталось, чтобы выдержать этот последний удар под дых.
– …туфли надену с каблуками и не буду чувствовать себя пожарной вышкой над головами остальных адепток. И платье в тон есть… Риш? Ты меня вообще слушаешь? Риши?
Нет, не под дых. Кулаком. В переносицу.
– Слушаю, Орини. Конечно, слушаю, – я посмотрела на подругу с пышным зеленым платьем в руках. – Отличный вариант. Цвет твой, и заказывать ничего не надо.
Улыбнулась. Получилось криво, но понадеялась, что и так сойдет. Незачем было портить настроение подруге.
Не сошло. Заметили. Кого я, в конце концов, пыталась обмануть – третьекурсницу Малесского филиала Имперской Академии Тайных Искусств, будущую шпионку при дворе или агента под прикрытием?
– Рассказывай, – с подозрением сощурилась Орини. – Я же вижу, что что-то не так.
– Практику в Краолльской Академии отменили.
– Так это хорошо. И сдавать ничего не надо. А могли придумать что-нибудь на замену. Помнишь, как тем летом бежали кросс по Приграничному лесу? Неделя без горячей воды, чистой одежды и теплой постели – только сухой паек, палатки, комары размером с кулак и упыри по ночам в кустах. Та еще «практика». А тут бал, – она мечтательно закатила глаза, прижимая к груди зеленый шелк. – Танцы...
Я скептически выгнула бровь.
Орини фыркнула.
– Ой, ну сдался тебе этот Краолл, Риш. Поедешь в следующем году.
– В следующем году поздно будет, – вырвалось невольно. – Надо сейчас… или замуж. За двадцать дней.
– Э-э, почему?.. Хотя нет, постой… – шелковое платье соскользнуло к ногам изумленной подруги. – Ты беременна?
Беременность – ага, конечно, что же еще. «Девушка», «скоропостижное замужество» – как говорится, продолжите ассоциативный ряд. Вот только в моем случае ответ был не столь очевиден.
– А то, – подтвердила я. Подруга с подозрением уставилась на мой впалый живот. – Как раз к двадцатилетию рожу.
– Ребенка?
– Смерть свою.
Орини нахмурилась.
– Ну и шуточки у вас, адептка Ши.
– Это не шутки, – и, увидев искреннее участие в глазах подруги, неожиданно для самой себя призналась. – Это семейное проклятие.
Рассказ вышел недолгим – сухое перечисление родственниц по материнской линии и четкая граница, разделявшая их жизнь на «до» и «после». Двадцать лет.
На женщин нашего рода было наложено проклятие. Замуж до двадцати – или в могилу. Никаких исключений. Лишь однажды двоюродная бабушка решила попытать счастья, оставшись незамужней – и умерла ровно в двадцатый день рождения. На похоронах, по рассказам мамы, женщины плакали навзрыд. Урок был усвоен, и больше никто не пытался ускользнуть от проклятия.
