Где-то глубоко, в глухих закоулках памяти, таятся яркие воспоминания о давно минувших днях нашей студенческой молодости. Они завалены терабайтами информации, накопленными за десятилетия после тех золотых времен, поэтому не очень простая задача вынуть их из этих закоулков, встряхнуть, отфильтровать и выдать на общий суд максимально приближенными к действительности, лишь слегка освежив и приукрасив. Огромное спасибо Сергею Гилеву – идейному вдохновителю, сумевшему подтолкнуть к созданию этих записок, принявшему посильное участие в их написании, реально всколыхнувшему и приподнявшему завесу времени. Благодарность тем, кто сумел откликнуться на призыв поделиться своими воспоминаниями, явившимися ценным материалом, вошедшим в сборник рассказов: Аркадию Михайленко, Дмитрию Еловских, Алексею Киселеву, Сергею Ладыгину, Сергею Харькову, Дмитрию Артемову.
Мои юные друзья! В душе мы по-прежнему остаемся теми же свердловскими студентами из 80-х, изрядно видоизмененными, но от того не утратившими молодой задор и преданность студенческому братству. Эта книга – посвящение всем нам, свято хранящим память о нашем общем времени и веру в своих друзей. Уж нет с нами некоторых из нас, тех, для которых время остановилось на взлете. И пусть книга эта станет, в том числе, напоминанием о них, живущих в наших сердцах и навсегда остающихся живыми участниками всех описываемых событий.
Желаю вам приятного прочтения и мягкого погружения в историю. И если вдруг возникнет жгучее желание поделиться своими воспоминаниями, то знайте – точка в нашей истории еще не поставлена. Продолжение следует…
«Рабфаковцы». Особая каста «абитуры»1. Думаешь сейчас: пацаны, 20-и лет от роду, после службы в советской армии на льготных условиях поступившие в институт. Но это – сейчас. А тогда! После армии! Серьезные дяди! Институт, конечно, не армия. Никакой муштры, «упал-отжался». Но авторитет «рабфаковцев», по определению, имел место быть среди младших товарищей. Особенно на первых порах, пока все еще не познакомились поближе, не сплотились и в едином строю не двинулись к победе над высшим образованием.
Отплясав и отпраздновав зачисление в Уральский Политехнический Институт, вся «абитура» в принудительном порядке была откомандирована в подшефный институту совхоз «Косулинский» Белоярского района помогать аграрному сектору вершить уборочную страду на бескрайних морковных полях.
Расселили нашу группу, тогда еще МТ-115, в одном из многочисленных фанерных домиков на территории деревни Косулино. Представлял из себя тот дом зрелище вполне убогое: с улицы попадаешь в тесный квадратный коридорчик с печкой в углу и вбитыми в стены гвоздями (а-ля вешалки для верхней одежды); из коридора – две двери: прямо – в большую комнату, где поселилась малолетняя «абитура», и направо – дверь в комнату поменьше, где особнячком от прочего гегемона, обосновались «рабфаковцы». В обеих комнатах вдоль стен плотненько друг к другу стояли двухъярусные панцирные кровати. Из обстановки это было все.
Из воспоминаний Сергея Ладыгина
Сбор урожая моркови – дело, конечно, нужное, можно сказать, государственное. Но – ужасно муторное и скучное. Когда ни свет ни заря тебя вынимают из постели и, накормив в столовой чем-то непотребным, невзирая на мерзкую погоду, гонят в поле. И там ты обязан, хочешь – вприсядку, хочешь – на карачках, выполнять норму: собрать и упаковать по ящикам морковку с целой грядки до самого горизонта. Рядом копошатся такие же промокшие, чумазые товарищи, выковыривая из склизлой земли заветные корнеплоды, и только мышки-полевки бойко снуют в зарослях бесконечной морковной ботвы. Но мне крупно повезло, когда Алексея Соминского, в качестве художника-оформителя, назначили выпускать стенгазету, типа, боевого листка. И, хотя у меня вообще нет никаких способностей к рисованию, он настоял перед руководством, чтобы взять в помощники именно меня. А все потому, что были мы земляками и неплохо знали друг друга со времен, когда еще учились в одной средней школе №32 в Первоуральске. Газета носила агитационный характер – о высоком статусе процесса уборки урожая моркови и бравых настроениях задействованных в нем студентов! И ничего, что Алексей взял на себя исполнение всей художественной части работы, а я был только при нем, зато в течение нескльких дней нашего кропотливого, созидательного труда мы были напрочь освобождены от полевых работ! Бинго!
И вот как-то в один из дней, наполненных унылой рутиной шефской помощи при поддержке постоянно моросящего знобливого осеннего дождика, прошелестела стрекозою юркой весть, в одночасье всех взбодрившая: у одного из «рабфаковских», Севастьянова Василия, юбилей намечается! Аж 25 годков мОлодцу стукает!
К слову сказать, среди «рабфаковцев» был Вася фигурой заметной: за 180 см ростом, здоровяк, тот еще бройлер, бицепс, что твоя голова в обхвате. И при этом внешности ангельской: лицо розовое, волосы белые, кудрявые, щеки с ямочками, глаза голубые, распахнутые. Короче, ангел во плоти, а не к. м. с. по самбо, коим он, между прочим, являлся.
И не корысти ради, и не подхалимажа для, а из побуждений чисто гуманных захотелось нам устроить маленький праздник: и человечка отметить, с юбилеем поздравить, и самим походу встряхнуться. А какой же в 1980 году на просторах Косулинских отыскать сюрприз на потеху вновь рожденному? Но-таки, нашлось.
Группа МТ-115 в колхозе.
Крайний справа – Василий Севастьянов
В комнате, где размещались служивые, на верхнем ярусе кровати, стоящей вдоль стены напротив двери, в позе «по-турецки» восседал юбиляр. Ватагой, дружною гурьбою ввалились мы в апартамент. Подарок – 3-х литровая, обвязанная бантиком, банка парного молока из-под местной коровы и большой белый батон из местного сельпо. Вручили имениннику. Радость! По коечкам набилось «рабфаковских», а мы с гитарой наперевес исполняли музыкальную часть поздравления юбиляру. Картина маслом: на сцене – под гитару горланящий хор с поздравительным плакатом над головами, в партере – зрители, а в правительственной ложе – «малыш Гаргантюа», Василий Николаевич, искренне радующийся нашим песням, прихлебывая при этом молочко из 3-х литровой банки, держа ее одной рукой, как стакан, а в другой руке – батон, покусывая его, словно обычный кусок хлеба. Задел для праздника удался!
