Леонид Зорин - Завещание Гранда

Завещание Гранда
Название: Завещание Гранда
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2020
О чем книга "Завещание Гранда"

Читателю предлагается произведение «Завещание Гранда» из «Иронической трилогии». Ее составляют романы «Трезвенник», «Кнут», «Завещание Гранда». На правах послесловия их заключают некоторые наблюдения и соображения, объединенные общим названием «Листки календаря». По словам критика А. Агеева, зоринские «…«маленькие романы» последних лет стали в своем роде сенсацией – «Господин Друг», «Трезвенник», «Кнут», «Тень слова», «Юпитер», «Забвение», «Сансара», «Завещание Гранда» – выгодно отличаются от основного литературного потока динамикой сюжета, ясностью композиции, рельефно прописанными характерами».

«Жить надо без страха и без надежд», – напоминал Н. Карамзин, но без юмора вряд ли возможно жить и выжить. «Юпитер», «Забвение» и «Сансара» должны были быть уравновешены. По замыслу автора, «Трезвенник», «Кнут» вместе с «Завещанием Гранда» составят «Оранжевую Трилогию».

Леонид Зорин (1924 – 2020) – известнейший драматург и прозаик, автор пьес «Варшавская мелодия», «Покровские ворота», «Царская охота», а также многих других сочинений.

Бесплатно читать онлайн Завещание Гранда



encoding and publishing house


© Зорин Г.А., 2020

© Издательство «Aegitas», 2020


Все права защищены. Охраняется законом РФ об авторском праве. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1

У перекрестка нервно топтался смуглый молодой человек. Дождь его мало беспокоил, он то и дело смотрел на часы. Опаздываю. Скандальное дело.

С четверть часа прошло, не меньше – выброшенная вперед рука, попытки остановить машину. Четверть часа безответных призывов. Но все как одна проносились мимо, все – мимо, точно они сговорились. «Суки», – шептал молодой человек.

Он уже потерял надежду, когда, наконец, притормозила тачка темно-вишневого цвета.

Водительница его окинула изучающим, но благосклонным взглядом. Высокая полноватая девушка, может быть, и юная дама – с крупными броскими чертами. Как говорится – яркая внешность.

Сняв розовую ладошку с руля, она спросила:

– Куда ж вам хочется?

– В район Донского монастыря. Недалеко.

– Маршруты сходятся, – сказала посланница судьбы.

Машина покатила по Шаболовке. Он скорбно глядел перед собою, губы его были плотно сжаты.

– С вами ничего не случилось? – озабоченно спросила она.

– Нет, я еще жив. Почему вы спрашиваете?

– Просто у вас такое лицо, точно вы едете в крематорий.

Он грустно промолвил:

– Вы не ошиблись. Случилась беда с дорогим человеком.

– С кем же? – спросила она с участием.

Он призадумался и произнес:

– Имя вам ничего не скажет. Оно ни разу не прогремело на требовательных подмостках жизни и в свет прожекторов не попало. Он скромно трудился в своем департаменте в ответственной сфере рыбоводства. Но сердце было из чистого золота.

Водительница была взволнована:

– Очень душевно и проникновенно.

– Я должен сказать о нем несколько слов. Само собою, не так эскизно. Это – суровое испытание. Но лучше меня никто не скажет. Никто не знал его так, как я.

Она сказала:

– Во время пауз изредка взглядывайте на меня. Может быть, вам станет полегче.

И, встретив его вопросительный взгляд, призналась:

– Наши маршруты сходятся. Я вам уже сказала об этом. Они драматически совпали. С дочкой покойного мы – подруги. Вместе учились.

Он отозвался:

– Непостижимо.

– Но это так. Странно, что я вас прежде не видела.

Остановившись на площадке и выбрав для машины местечко, она протянула ему ладошку:

– Дарья Гуревич. Ваша очередь.

– Гвидон – мое имя, – сказал ее спутник.

После печального обряда и обязательных поминок они оказались в ее квартирке.

– Достал ты меня надгробным словом, – сказала усталая Гуревич. – Прямо перевернул всю душу.

– Надеюсь, она вновь приняла свое исходное положение, – сочувственно отозвался Гвидон.

– Выходит, не разглядела покойного. Ты просто мне раскрыл горизонты.

– Ну вот еще, – пробурчал Гвидон. – Какие горизонты над ямой…

– Нет, это так. Я почти прослезилась. Жаль, что за столом на поминках ты уже не сказал ни слова.

– Вдохновение не приходит дважды.

Он вяло разглядывал душную спальню. Ложе, принявшее их в свое лоно, было похоже на колыбель, разросшуюся и вширь и вдоль. На круглом столике щурил глазки бесстыдный обнаженный божок.

– В печальном месте свела судьба, – задумчиво вздохнула Гуревич. – А ведь иначе могли и не встретиться.

– Запросто, – подтвердил Гвидон.

– Однако как жадно хочется жить на панихидах и погребеньях, – она притянула к себе его голову. – А ты к тому же еще прехорошенький. Ресницы девичьи, адской длины. И очи восточные, миндалевидные. На подбородке – вкусная ямочка. Груша бы лопнула от злости.

– Кто эта Груша?

– Сестра и завистница. Мы с ней погодки. Даша и Груша. Трогательные попытки диаспоры вклиниться в степной чернозем. Груша меня преследует с детства. Я неизменно была премьершей, а она – на подпевке и подтанцовке. Представляешь, сколько всего в ней копилось.

– Сестры ничего не прощают, – согласился молодой человек.

– Слегка унялась, когда вышла замуж. Супруг успешно вписался в действительность. Но до тебя ему далеко. Хотя он рвется в монополисты.

– Тогда это мне до него далеко.

– Ну почему у тебя все время обиженное выраженье лица? – нежно осведомилась Гуревич.

– Выдь на Волгу, чей стон раздается? Тогда и поймешь, – сказал Гвидон.

– А откуда ты взял такое имя? Правда, тебе оно подходит. Ты в самом деле как князь из сказки. Жаль, что Груня тебя не видит.

– Имя мое, – кивнул Гвидон, – классическое, древнеславянское. Но есть компаративистская версия. Когда ты читала «Декамерон», стоило обратить внимание на второстепенное лицо – мессера Гвидо де Кавальканти. Не покидает предположение, что это он – мой прямой предшественник. И фамилия моя – Коваленко.

– В самом деле, – сказала Гуревич, – что-то созвучное.

– Именно так. Фонетическое родство бесспорно. Но главное – наша духовная связь. Мессер был достойный человек безукоризненных нравственных правил.

– Очень похоже, что ты тут прав.

Выяснив происхождение гостя, хозяйка придвинулась к нему ближе. Беседа сама собой иссякла. Изредка тишину тревожили томные печальные звуки, напоминавшие стоны горлицы.

– Удивительно, – сказала Гуревич.

Гвидон сказал:

– Груня бы лопнула.

– И поделом ей, – сказала сестра. – Не пялься на чужое добро. Слушай, ты уже собираешься?

– Есть обязанности, – сказал Гвидон.

– Между прочим, я тебя не спросила, чем ты занят, когда не исследуешь генеалогическое древо.

– Я – филолог, у меня есть диплом.

– Гуманитарий. Оно и видно, – кивнула Гуревич.

– Но если сознаться, об этом я не люблю вспоминать. Занятие – не слишком мужское. На факультете царили девицы. Юноши только жались друг к другу – бедная беззащитная кучка.

– Страшно подумать, как тебя портили.

– Я сопротивлялся как мог.

– И что же ты делаешь?

– Что придется. Я до конца не определился. Филологи никому не сдались. Точно так же, как их наука. Ищут себе местечка на ярмарке. Как правило, его не находят. В сущности, жизнь не удалась.

– Но есть же у тебя увлечения!

– Пожалуй что есть. Не бог весть что.

– А все-таки, что это?

– Конъектура.

– Конъюнктура?

– Да нет! Ничего общего. Дарья Ефимовна, острословие, исходящее из звукового сходства, стоит недорого. Очень недорого.

– Не сердись. Ты разбиваешь мне сердце.

– Это занятие – бескорыстное, – назидательно произнес Гвидон. – Не конъюнктура, конъ-ек-тура. От латинского слова «догадка». Восстановление той части текста, которая не поддается прочтению.

– И тебе это удается? – Гуревич была заинтригована. – Тогда ты – опасный человек.

– А на рассвете румяной младости вообще был увлечен криптографией. Если сказать понятнее – тайнописью.


С этой книгой читают
В книге замечательного советского и российского драматурга, сценариста, прозаика Леонида Генриховича Зорина (1924 г.р.) собраны произведения, объединенные фигурой Костика Ромина, хорошо знакомого аудитории по знаменитому телефильму «Покровские ворота» (снят в 1982 году, режиссер Михаил Козаков, в главных ролях: Олег Меньшиков, Леонид Броневой, Инна Ульянова) и одноименной пьесе. Три повести и роман «Старая рукопись» охватывают период 1950–1970-х
Завершение истории, рассказанной в «Варшавской мелодии». Он и Она спустя тридцать лет случайно встречаются в аэропорту европейского курорта, но Он не узнает Ее… Или не хочет узнавать. Последняя встреча «не состоялась», возможно, потому, что она уже ничего не изменит, если не смогли ничего изменить те, предыдущие. Ведь если героев «Варшавской мелодии» разделяли границы государств, но объединяло неугасающее чувство, то персонажи «Перекрестка» друг
«Транзит» – это безмолвный гимн тому редкому чувству, которое мало кому доводится испытать. Совсем не молодые, уже ни на что не рассчитывающие люди вдруг… загорелись одним чувством. Они оба отчетливо сознают, что эта ночь – первая и последняя в их жизни. И отказаться от такого подарка судьбы они не могут и… не хотят! Они приняли это короткое счастье, посмели перешагнуть через общественное мнение…
Герой пьесы Ананий Семенович Гарунский обратился в психоневрологический диспансер с единственной просьбой: выдать справку, что он не состоит здесь на учете. Казалось бы, какая проблема? Но все оказывается не так-то просто…Леонид Зорин на экземпляре этой пьесы написал: «Посвящается замечательным актерам – Марии Владимировне Мироновой и Александру Семеновичу Менакеру». Все женские роли, естественно, исполняла Мария Миронова. А одну – единственную м
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
В книгу вошли произведения, многие из которых ранее не публиковались.В авторской редакции
13 мая 2020 г. «Всяк» отмечает своё 20-летие. За это время из рукописного самиздата «Всяк» превратился в официальный международный литературно-публицистический альманах, стал организатором проектов «Творческое лето», «Интермодальная мастерская», «Интеллектуальная гостиная», «Всяк Театр Радио». Продолжает объединять творческих людей.
Когда Люда устраивалась на работу простой помощницей бухгалтера, она даже представить себе не могла, что вскоре ей придется столкнуться с живым воплощением ужаса всех сотрудников фирмы. Взгляд генерального директора Негласного Дмитрия Анатольевича, кажется, слишком часто возвращается к Люде… И как она ни старалась, но ей не удалось избежать его внимания. Что же теперь делать бедной маленькой глупышке?
Когда парень уходит к лучшей подруге, а жизнь разваливается на части, только и остается, что мечтать о волшебной палочке. Осторожно! Чудеса подкарауливают вас и в современном мире. Они мелькают в рекламе, взывают из соцсетей, заманивают в паутину желаний. Но стоит вступить на путь волшебства, как прекрасный принц оборачивается мастером маскировки с замашками темного властелина, а волшебные палочки, словно лекарства, имеют побочные эффекты. Они вы
Короткий цикл очерков, повествующих о моём поступлении в Ташкентский государственный университет им. В. И. Ленина – ныне Национальный университет Узбекистана имени Мирзо Улугбека. Было это летом 1969 года…
В толпе завизжали, заорали, и вся людская масса хлынула с площади прочь. Оцепление не препятствовало, лишь бы не создавать давку. Когда же защитный барьер отключился и охрана смогла попасть на сцену, то обнаружила там два практически обезглавленных вражеских тела в луже ярко-лимонной крови, и своего Президента, над которым плакала недавняя рабыня с Территории Хаоса…