Разбушевавшаяся метель с силой швыряла хлопья снега в лобовое стекло, и мне было все сложнее разглядеть хоть какие-то ориентиры за окном. Я вцепилась в руль и с упорством пьяной расстроенной истерички колесила по поселку в поисках выезда из этого зимнего Сайлент-Хилла. Я уже в третий раз проезжала мимо высокого забора, который безуспешно пытался спрятать за собой возвышающийся за ним вычурный особняк, и не имела ни малейшего понятия, где я нахожусь.
Меня совсем не пугало, что я завязну в снегу и мне никогда не выбраться без навигатора из незнакомого садоводства; я упорно надавливала педаль газа, а истеричные рыдания рвались из моей груди. Слезы обиды хуже пурги за окном мешали обзору, но я упивалась жалостью к себе и необоснованной ненавистью на свою жизнь.
Очередная судорога сковала все внутри – от горла до низа живота; я зажмурилась, перестав следить за белым полотном дороги. Можно подумать, меня жестоко предали, смертельно оскорбили или прилюдно унизили? Меня избили или ограбили? Нет, повод для рыданий и моей пьяной истерики был до глупости ничтожен, и от этого делалось еще паршивее – мне было не на кого злиться, кроме как на саму себя.
В последний момент до неизбежного свет фар выдернул из снежной мглы в метре от капота человеческую фигуру, и, очнувшись из своего мира сладострастной депрессии, я резко затормозила. Машина дернулась, открытая бутылка шампанского, зашипев, скатилась с пассажирского сидения на пол салона, оставляя за собой пенящийся липкий след.
Но путник даже не заметил опасности, продолжая свой нелегкий путь через препятствующую ему метель. Резкое торможение привело меня в чувство и немного отрезвило, и несколько секунд потребовалось на то, чтобы осознать, что я опять натворила.
Медленно добавив газ, машина с ревом продвинулась вперед, и, поравнявшись с Путником, остановилась. Дрожащими пальцами я нажала на кнопку, опускающую боковое стекло.
– Добрый вечер! – окликнула я заснеженную фигуру. – Не подскажете, как отсюда выехать на шоссе до города?
Путник остановился, затем дернул за тонкий проводок наушника, тянувшегося к его уху, и с удивлением посмотрел на меня.
– Как выбраться отсюда? Где шоссе до города? – повторила я свой вопрос сдавленным голосом. Человек с озадаченным видом огляделся по сторонам, будто пытаясь распознать местность.
– Так… Вам нужно проехать прямо и, как увидите магазин, повернуть направо. После будет развилка, там налево, проедете вдоль стройки, и там должен быть указатель на шоссе…
Едва ли я была в состоянии запомнить хоть что-то из сказанного:
– Я ничего не поняла. Какой еще магазин? Я заблудилась и не понимаю, где я…
– Тогда почему бы вам не воспользоваться навигатором? – вежливо поинтересовался Путник, заглядывая в салон машины.
– У меня разрядился телефон, – сокрушенно отозвалась я, показывая ему предательски севший смартфон. – Объясните еще раз! Сейчас я сосредоточусь и постараюсь все запомнить.
Путник молчал, и в свете фар я смотрела в его внимательные карие глаза – единственное, что было открыто на его лице, спрятанном плотно застегнутым капюшоном пуховика и объемным шарфом. Мужчина наклонился ближе к открытому окошку и предложил:
– Давайте сделаем так: вы подвезете меня до магазина, это по пути. А там я подскажу, как проехать дальше.
Пару секунд я размышляла над его предложением, но потом согласно кивнула. Пока мужчина обходил машину, замшевой перчаткой я быстро смахнула остатки разлитого шампанского с пассажирского сидения, кинула свою сумку назад. Бутылка болталась где-то на полу, а в салоне витал приторный алкогольный аромат. Атмосфера отчаяния и безнадежности, грустно подумала я, надеясь, что это не очень заметно. Путник распахнул дверцу и вместе с хлопьями снега и ветра нырнул в теплый салон.
– Ну и погода! – вздрогнул он. – Настоящий буран!
Я прибавила мощность у обогревателя, направляя струи теплого воздуха на пассажира. Он указал на видневшиеся вдалеке фонари:
– Сейчас прямо, к тем столбам.
Я медленно тронулась вперед, и тут мой пассажир задел ногой бутылку шампанского, вновь издавшую неуместно праздничный взрыв.
– Вы что, пьяны? – с укором заметил он, поднимая с пола пенящуюся бутылку.
– Нет, совсем нет, – отмахнулась я и почувствовала, с каким подозрением путник оглядел меня и мой внешний вид.
– Не стоит вам в таком состоянии никуда ехать!
– Не волнуйтесь, я в порядке. Я пила два часа назад, – я взглянула на бортовые часы, с удивлением отметив время: без четверти девять вечера. На самом деле, вряд ли прошло и полчаса с моего последнего бокала.
– Девушка, – я вздрогнула, услышав, каким строгим, практически воспитательским тоном обратился ко мне пассажир, – возвращайтесь назад, на ту вечеринки, откуда Вы сбежали, и ложитесь спать. Не вздумайте ехать до города! Это ни много ни мало сотня километров по метели и нерасчищенному шоссе.
– Что? – поразилась я и посмотрела на пассажира, опасаясь узнать в нем кого-то знакомого. – Откуда вы узнали про вечеринку?
– А зачем еще пьяной и расстроенной девушке так отчаянно искать дорогу, если не бежать со скверной вечеринки? – с иронией в голосе ответил он.
Путник опустил с лица шарф, снял капюшон, и теперь я могла видеть его лицо. Средних лет, довольно приятные мягкие черты, покрасневшие от мороза нос и щеки, внимательные глаза. Но его мешковатая зимняя одежда, плотно набитый рюкзак, который он держал на коленях, да и мое расстроенное и хмельное состояние не позволяли мне составить о нем окончательного впечатления. Обычный мужчина, который брел в субботний вечер декабря к кому-то на дачу. Возможно, к друзьям на подобную вечеринку, с которой сбежала я. Возможно, в свой загородный замок за высоким забором, к жене и детям. А возможно, чтобы напиться в одиночестве в одной из старых лачуг, что еще сохранились в отдаленной части этого элитного поселка.
– А вдруг у меня что-то в городе стряслось… – с опозданием ответила я и взмахнула рукой, отцепив ее от руля. Машина тут же дернулась вправо, я с трудом выровняла траекторию и поняла, что ни до какого города я не доберусь.
– В любом случае, советую вернуться. Утром уедете, когда выспитесь и протрезвеете, – опять с необычной вежливостью и настойчивостью в голосе ответил мне мужчина.
– Не могу, – едва слышно произнесла я и, помолчав, добавила: – Мне туда тоже не найти дорогу. Я сама не понимаю, что я творю…
Пассажир или не расслышал мои слова, или сделал вид, не сочтя нужным поддерживать со мной беседу, и пару сотен метров мы проехали в молчании. Я полагалась на знания местности моего штурмана, размеренно надавливала на газ, переваливаясь через сугробы, дворники без остановки мелькали на лобовом стекле, разгоняя снег. Пьяная агрессия отступала, и я понимала, что Путник прав, и мне нужно вернуться назад. Мой эксцентричный побег вряд ли вообще кто-то заметил и оценил.
