– Попался, змеёныш!
Правое ухо паренька словно каленым железом обожгло. Извиваясь и дёргаясь всем телом, худосочный мальчишка попытался вырваться из руки бывшего имперского наёмника -жесткой и калёной, словно клешня краба.
Не удалось.....
Увечный пленник переступил, подтянул к себе протез ноги; злобно прищурился.... Его мальцы-клешни сдавили ухо мальчонки ещё крепче; вдобавок он начал выкручивать ухо Молота....
Кровавая пелена боли застлала глаза мальчишки…
– Отставить! Что происходит? – Голос говорившего был незнаком, а сам он оставался вне поля зрения воришки, попавшегося с поличным.
– Ничего! Сам разберусь!
– Я сказал – отставить! Ты свое уже отразбирался! Здесь я принимаю решения, и я отдаю приказы!
Раскаленные клешни, державшие ухо, ослабли, но не настолько, чтобы можно было освободиться одним сильным рывком.
– Что произошло?
– Мы… Я… У меня – перерыв в работе. Я присел покушать. Только вскрыл сухпай, вдруг – этот! Как из-под земли!
– Врешь! Тут и земли-то никакой нет, одно железо! – огрызнулся пацан, не прекращая попыток освободиться.
Никто не обратил внимания на его вопль.
– Что было дальше?
– Дальше? Я поймал его и хотел наказать!
– Как?
– Да как обычно… Ухо ему оторву, и делов-то. Чтобы вдругорядь сразу видно было, что этот оголец – вор!
– Хорошо. Я разберусь сам. Можешь его отпустить.
Тиски на ухе разжались. Но боль – жгучая, пульсирующая – меньше не стала.
Сильные руки подняли, развернули тщедушное мальчишечье тело. Воришка поднял голову. Сверху вниз на него, не мигая, строго смотрел не очень высокий, чрезвычайно крепкий мужчина, туго перетянутый канатами мышц; в чёрной обтягивающей водолазке с шевроном командира «кракенов» – бойцов подводных войск специального назначения.
Обитатели глубоководного «дома» мало что знали об этом элитном отряде повстанцев.... Численность, задачи, место дислокации внутри огромной глубоководной базы, – всё засекречено. Фактически, известно было только то, что он есть. И ещё одно: эти парни очень часто не возвращались с заданий.
– Диверсанты! Смертники! – сорвалось с губ мальчишки.
Именно так люди называли между собой «кракенов».
Мужчина… улыбнулся.
– Ну вот, я рад, что ты меня признал. А тебя как зовут?
– Молот! – ответил мальчик после паузы. – А вы ухи мне отрывать не будете?
– Нет, не буду, успокойся! Нам есть кому поотрывать ухи, в случае чего. – Воин стрельнул глазами в сторону пленника. Наемник поежился так, словно за шиворот ему попало несколько капель ледяной забортной воды. Видно было – ему уже довелось на собственной шкуре испытать, как «отрывают ухи» бойцы из отряда «кракенов». – Почему ты украл еду?
– Кушать хочу… Два дня не ел… Или три… Не помню точно.
– А почему ты выбрал этого пленного?
– Он был ближе всех к… к стене! Одноногий к тому же; не смог бы догнать, если б не схватил сразу. А еще… – Глаза Молота неожиданно сверкнули дерзко, с вызовом. – А еще – он враг. И враг должен подыхать, а не жрать нашу еду, которой нам и самим-то не хватает!
– Подкованный… Все верно ты говоришь, кроме одного! Этот воин – не враг, он – пленный! Наше командование оставило ему жизнь. Ты считаешь себя умнее, чем взрослые?
– Не знаю… Может, и не умнее! Но тогда ответь мне: почему ему есть что кушать, а мне – нет? Я что, хуже пленного? Да?! Тогда убейте меня! Или – возьмите в плен!
Бусинки слез прочертили светлые полоски по грязным щекам парнишки; он растер их кулаками, повернулся и стремглав бросился прочь от «кракена» и пленного имперского наемника.
Его никто не преследовал....
… Бежал Молот недолго....
За ближайшим поворотом он, быстро оглядевшись по сторонам, скользнул за огромную буровую машину, которая уже не первый месяц "скучала" – обворованная, обездвиженная и бесхозная, в одном из пустующих отсеков подводного «дома». Таких машин в коридорах подводного дома скопилось много. Вскоре после того как война с имперцами вступила в новую фазу, множество автономных буровых модулей покинули место своей постоянной работы на дне Океана Умзалы и наши себе новое пристанище – как тогда казалось – временное; здесь, в длинных коридорах, соединяющих отсеки. Проход между стальным чудовищем и стеной помещения был мал – только-только протиснутся такому тощему мальчишке, как Молот.
Но…
За автономным модулем для разведки новых месторождений руды (так, если быть точным, называлась «буровая машина») имелся небольшой проход в «магистраль».
Магистралью здесь называли обширнейшую вентиляционную систему из круглых и прямоугольных труб, через которую во все помещения базы поступал пригодный для дыхания воздух.
Заскочив в сей рукотворный лабиринт, Молот становился практически неуловим для взрослых обитателей глубоководного «дома». Сечение прямоугольного короба из металла было настолько мало, что только ребёнок или подросток мог перемещаться по его внутренностям, а взрослый – нет.
Если, конечно, не обладал теми же габаритами, что и отощавший двенадцатилетний паренёк.
Молот шустро прополз по трубе пару десятков метров, миновал одну решетку – выход в какое-то помещение, – другую…
«Ну, все, теперь точно не поймают», – облегченно подумал он.... Сел, прислонившись пульсирующим ухом к прохладному металлу....
Здесь, на глубине почти в два километра металл был холодным всегда. Заборная температура воды не превышала четырёх градусов по Цельсию, а метал – отличный проводник как тепла, так и холода.....
Молот пошарил у себя за пазухой, вытащил галету, сломавшуюся в нескольких местах во время борьбы с увечным пленником, потом ещё одну… Эти пересушенные и законсервированные в вакууме сухари были единственной пищей, которую ему удалось раздобыть за последние трое суток.
И всё-таки мальчишка не торопился начинать свою скудную трапезу.
Когда-то давным-давно, когда еще живы были родители, отец часто говорил, – перед тем, как сесть за стол:
– Хлеб – всему голова!
Почему светло-коричневый кубик не всегда хорошо пропеченного теста – самое главное, что может быть у человека, Молот долго не понимал – до тех пор, пока первый раз в жизни не лёг спать голодным.
Потом голодных вечеров было много....
Слишком много....
Мальчишка прислушался к гулкому эху, раскатывающемуся по металлическим трубам, однако не нашел в звуках ничего опасного для себя. Он встал на колени и неслышно двинулся по трубам дальше…
На одном из многочисленных переходов к своему укрытию он не выдержал, достал трофей. Старясь не уронить ни крошки, смакуя каждый кусочек, – съел галету.
Он уже знал, что «вакуумный хлеб» намного сытнее обычного....
Молот доел хлеб, прислушался к ощущениям внутри себя....
Грызущая боль в животе – постепенно ушла.....
На душе тоже слегка потеплело....
