ГЛАВА 1
— Кэти, Кэти! — Сестра впорхнула в комнату и принялась меня тормошить, отвлекая от вышивания. — Радость-то какая!
— Какая? — Я не очень вдохновилась ее состоянием, потому что Лиз умела радоваться абсолютно всему на свете, любой мелочи.
— Родители нашли тебе мужа! — Она захлопали в ладоши, а у меня из рук от удивления вывалились пяльцы. — Значит, и я скоро выйду замуж! — Она принялась кружиться, что-то напевая.
— Какого такого мужа? — переспросила, вставая. — Я не хочу замуж!
— А я хочу! Неужели ты не понимаешь? Пока не выйдешь ты, я тоже буду сидеть в девках.
— Лиз, но тебе еще рано, только семнадцать исполнилось.
— Зато тебе давно пора, двадцать уж минуло. Еще пара лет — и совсем никому не нужна будешь. Помрешь старой девой.
— Ну и помру! Это куда лучше, чем выходить за незнакомца. Наверняка он еще и старый, поэтому меня за него и отдают, сбагрить хотят.
Сестра пожала плечами.
— Насчет этого не знаю.
Я прищурилась:
— А тебе вообще откуда об этом известно? Не думаю, что родители поставили бы тебя в известность раньше, чем меня.
— Да я просто мимо шла… ничего такого… — стала оправдываться Лиз.
— Опять подслушивала. — Я покачала головой, а потом притянула сестру и усадила рядом. — Рассказывай в подробностях.
Она усмехнулась и начала вещать...
Через час родители позвали меня в кабинет.
— Закрой дверь, — сказал отец, стоило мне переступить порог. Я подчинилась и прошла чуть вперед. — Садись, разговор будет долгий.
Я подобрала юбки и присела. Мать сидела в соседнем кресле. Очень прямая спина, отсутствующий взгляд, руки сжаты. Судя по всему, ситуация ей не нравилась, но возражать мужу открыто она бы не стала.
— Дочь, я принял решение выдать тебя замуж. — Видя, что я открыла рот для возражения, продолжил: — Дай мне закончить. Ты знаешь, я был не против, чтобы ты сама выбрала себе мужа. Поддался уговорам твоей матери и ждал. Слишком долго ждал. Тебе скоро двадцать один, молодые люди перестанут обращать на тебя внимание и переключатся на более молодых. И тебе останется или уйти в монастырь, или жить приживалкой при сестре, или выйти замуж за какого-нибудь старика, падкого до молодых прелестей. Не думаю, что тебя устроит любой из вариантов. А посему тебе нужно выйти замуж как можно скорее. Кроме того, для Лиз есть блестящая партия. Но мать жениха настроена решительно: негоже младшей сестре выходить замуж, пока старшая не пристроена. Твоя сестра, в отличие от тебя, готова выйти замуж хоть завтра. Неужели ты будешь препятствовать ее счастью?
— Отец, это чистой воды шантаж! Хотите, чтобы я чувствовала себя виноватой? — вскочила с места в порыве злости. — Я не отвечаю ни за Лиз, ни за ее замужество, ни за странные мысли в головах других людей, из-за которых они препятствуют браку. Я. Не хочу. Замуж!
Резко отвернувшись, направилась к двери и уже на пороге услышала:
— Тогда у тебя только один путь: монастырь…
Вышла, хлопнув дверью. Вот еще! Лучше сбегу.
Закрылась в комнате и стала обдумывать, когда и куда побегу. Мысль хорошая, вот только некуда. Денег нет, делать ничего не умею…
В дверь постучали.
— Кэт, это я, — раздался мамин голос.
— Заходи.
Мама зашла, шурша юбками, и заперла дверь, а после села на кровать, похлопав рядом. Я опустилась рядом с ней и положила голову на плечо.
— Мам, ну как так?
Она вздохнула, погладила по голове, а потом заставила посмотреть ей в глаза.
— У каждого из нас свой путь, Кэтрин, своя судьба, свое предназначение. Видит бог, я пыталась отговорить твоего отца от этого шага, но… — Она развела руками. — Единственное, что мне удалось сделать, это уговорить его дать вам хоть немного времени познакомиться, привыкнуть друг к другу. Твой будущий муж приглашен к нам на ужин сегодня.
Я глубоко вздохнула.
— И совсем-совсем ничего нельзя сделать?
— Думаю, нет, детка, мне жаль.
Мы помолчали некоторое время, а потом я спросила:
— Он старый и страшный, да?
— О нет-нет. Отец не настолько жесток, поверь. Твой жених молод, ему всего тридцать.
— Всего? Да он же почти старик!
— Ах, Кэти… Ты еще слишком молода. — Мама улыбнулась. — Поверь, девять лет — не такая большая разница, о которой можно переживать. И вообще, муж должен быть старше жены, чтобы суметь ее защитить и обеспечить.
— Значит, он урод, — заключила я. Вряд ли бы меня отдали молодому и красивому. Такие на подобных мне почти старых дев не смотрят.
— Не сказала бы, — с улыбкой покачала головой мама. — Он довольно симпатичен.
— Тогда в чем подвох? — Я искренне недоумевала.
Мама замялась.
— Есть у него один небольшой изъян. Но поверь, это совсем мелочи!
— Какой?
Я хотела быть во всеоружии, прежде чем встречусь с нареченным. О том, чтобы воспротивиться воле отца, я уже не думала. В монастырь категорически не хотелось, а идти мне некуда. Да и побег ляжет пятном на репутацию семьи и лишит Лиз будущего.
— У него небольшой шрам на лице, но поверь, это его совсем не портит.
Маме я не поверила. Она так горячо убеждала меня, что изъян совсем небольшой, что невольно напрашивались мысли, будто все совсем не так.
— И где же он его получил? На дуэли, когда сражался с мужем какой-нибудь совращенной им девицы? — фыркнула я.
— Кэтрин! Что за речи, непозволительные для дамы?! Немедленно извинись!
— Прости, мама, — опустила голову. И в самом деле была виновата, перегнула палку.
— Он получил его на войне с французами, — тихо сказала мама, и мне стало стыдно. Человек сражался за страну, пострадал, а я…
— Хорошо, мам. Я готова с ним познакомиться. Но что, если будет совсем уж противно? Вдруг он мне настолько не понравится?
— Тогда я уговорю отца подобрать тебе другую партию, обещаю.
Я снова вздохнула и кивнула.
Весь день Лиз щебетала, как птичка. О нашем скором замужестве, о новых нарядах, о том, какие драгоценности наденем на свадьбы, какие подарки преподнесут нам наши женихи, как мы будем блистать на балах в качестве замужних матрон, а не девиц на выданье и прочее, прочее. Я делала вид, что слушаю, а сама мыслями была далеко. Пыталась представить своего жениха: взрослого мужчину, сурового, жесткого, холодного. Грубый голос, в котором колкость льда. Шрам на лице и наверняка раны на душе и сердце. Как же я смогу с ним жить? Воображение рисовало образ, и я мысленно ставила себя рядом с ним. Конечно, я не была такой веселой и порхающей, как Лиз, но и букой меня не назвать. А с таким мужем и вовсе веселиться не придется. Эх…
Сестра не смогла дождаться ужина, а я молилась, чтобы время тянулось медленнее, а еще лучше — чтобы остановилось. Но, увы, есть вещи, над которыми не властен даже Господь.
Стоило часам пробить семь, как раздался звон колокольчика входной двери. Карл, каш дворецкий, важно прошел к двери и открыл ее, являя нам фигуру, закутанную в темный плащ. Мы с Лиз в этот момент находились в столовой, накрытой к ужину, но любопытство было нашим общим пороком. Поэтому мы открыли маленькую щелочку и подглядывали.
