1. Глава 1. Рождение тени
- Ты с ума сошел, Юрий. Подумай, какие от этой могут быть дети, – будущая свекровь даже не потрудилась понизить голос, и я, находясь в зале, прекрасно слышала, как в кухне Вера Ивановна объясняла Юрке, почему он не может жениться на мне.
Она всегда называла его вот так – полным именем, с важностью и пафосом. И Юрка всегда тайком над этим посмеивался.
А Вера Ивановна не жалела красноречия:
- Я сразу поняла, что с ней что-то не так, - говорила она сухо и деловито. – Эти её постоянные перчатки, то что она всех сторонится… Она обманула тебя, ввела в заблуждение, чтобы воспользоваться твоим положением и финансами семьи.
Сцепив руки и стиснув зубы, я ждала, что ответит Юрка, и он ответил – испуганно, растерянно:
- Но, мама… я же знал… она мне говорила…
Это было так не похоже на того Юрку, которого я знала. Тот Юрка был весёлым, смелым, способным на любое безрассудство – залезть по пожарной лестнице на четвертый этаж, чтобы принести мне в больничную палату цветы, «украсть» меня в рабочий день с выставки и увезти в парк, чтобы просто бродить по берегу пруда, бросая уткам кусочки хлеба. Или устроить фейерверк под балконом моей квартиры, выкрикивая: Алинка, я тебя люблю!
И говорил тот Юрка с такой же неуёмной весёлой энергией, а этот Юрка только мямлил что-то невнятное.
- Это не лечится, - продолжала Вера Ивановна, - это навсегда, понимаешь? И ваши дети будут такими же. Это очень опасно.
- Ничего опасного, - слабо возразил Юрка. – Алина прекрасно живёт, работает, она обыкновенная… просто не чувствует боли, вот и всё.
- Пусть Алина живёт, как хочет, - перебила его мать. – А эта болезнь – это не просто «не чувствует боли». Я не желаю, чтобы мой внук однажды сломал ногу и не почувствовал этого. Или обжёгся до кости, и этого не заметил. Нельзя ставить жизнь будущих детей под угрозу, Юрий. Ты знаешь, что у людей с таким заболеванием предрасположенность к умственной отсталости? Хочешь, чтобы твои дети были умственно отсталые?
- Мама!.. – жалобно и как-то пискляво протянул Юрка.
- Сейчас ты пойдёшь к ней и скажешь, что никакой свадьбы не будет…
На этом я решила прервать разговор любящей мамочки и сына, и вышла в коридор, остановившись на пороге кухни.
Юрка и Вера Ивановна обернулись в мою сторону. Впрочем, Юрка сразу же отвернулся, пряча глаза, и было странно и немного смешно видеть, как взрослый мужчина – высокий, под два метра, широкоплечий, красивый, с модной пышной прической светлых волос, горбится и суёт руки в карманы брюк, словно провинившийся мальчишка.
- Я всё слышала, Вера Ивановна, - сказала я. Стараясь говорить спокойно. – Зачем вы так? Мы с вашим сыном любим друг друга и несмотря на мою болезнь у нас всё будет хорошо.
- Хорошо? – она нахмурилась. – Хорошо для тебя, а не для Юрия. Таким, как ты, нельзя создавать семьи и нельзя рожать.
- Вы так говорите, будто я совершила преступление, - я всё пыталась поймать Юркин взгляд, но мой жених упорно отворачивался.
- Ты совершила хуже, чем преступление, - Вера Ивановна сделала шаг вперёд, будто пряча сына за своей спиной, и Юрка с удовольствием спрятался, умудрившись вместить свои сто восемьдесят пять сантиметров и сто килограммов между мойкой и холодильником. – Ты обольстила моего сына, - методично продолжала обвинять меня несостоявшаяся свекровь, загибая пальцы, и это было уже совсем не смешно, - ты обманула его, ты хотела поживиться за наш счет…
- Всё понятно, - перебила я её. – Можно мне поговорить с Юрием?
Непонятно, зачем я собиралась с ним говорить, если всё и так было ясно. Если бы Юрка по-настоящему любил меня, то вёл бы себя иначе. Точно не прятался бы за мамочкину спину.
А ведь он прекрасно знал, что я страдаю от аналгезии, при которой человек совершенно не ощущает боли. Конечно, Вера Ивановна права, эта болезнь – совсем не редкая удача, как может показаться сначала. Это – проклятье. Хотя, не понятно, за что я могла его получить. В сказке надо оскорбить волшебницу или отказать в любви могущественному чародею, но в реальной жизни нет ни тех, ни других, поэтому нет ответа на вопрос – почему некоторые рождаются проклятыми.
- Можно мне с ним поговорить? – повторила я, потому что Вера Ивановна продолжала стоять между мною и Юркой, а он не торопился выходить из кухни в коридор.
- Говори, - Вера Ивановна пожала плечами, окинула меня неприязненным взглядом с головы до ног и гордо удалилась в зал.
Я не сомневалась, что ей будет прекрасно слышен наш разговор, потому что она даже не потрудилась закрыть межкомнатные двери.
- Юра, - позвала я, и он выполз из-за холодильника, больше похожий на побитую собаку, чем на взрослого, уверенного в себе мужчину.
Уверенного в себе, и в своих чувствах.
- Твоя мама считает, что я тебя в чем-то обманула, - сказала я спокойно, но в груди стало холодно, и сердце сжалось, будто его сдавили ледяной рукой. – А ты что считаешь?
- Алин… - промычал он после недолгого молчания, - я, правда, не знаю…
И замолчал.
Я на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями и с силами, а потом спросила:
- Не знаешь, жениться ли на мне? Вчера ты не возражал против этого, а сегодня что-то изменилось?
- Алин… - опять замычал он.
- До свидания, - отчеканила из зала Вера Ивановна.
- Прощайте, - сказала я, глядя на Юрку, а потом круто развернулась и пошла к выходу, по пути сорвав с вешалки плащ.
- Алина!.. – крикнул Юрка мне вслед, но не сделал ни шага, чтобы догнать и удержать меня.
Значит, я всё поняла правильно. И эта свадьба в самом деле была бы ошибкой. Я думала, что встретила человека, который полюбил и принял меня такой, какая я есть, а получилось… Получилось, что я встретила не того человека. Хорошо, что все иллюзии рассеялись до, а не после. Хорошо…
Но было мне совсем не хорошо.
Слёзы подкатили к горлу, губы затряслись, и я поняла, что ещё полминуты – и я позорно разревусь перед предателем Юркой, перед злорадствующей Верой Ивановной… Как странно – не чувствовать физической боли, зато испытать такую душевную боль. Вроде бы всё ясно, ничего не изменишь, и уйти – единственно правильно решение, а в груди всё дрожит и сжимается. Наверное, такую боль испытывают, когда ударяют ножом и прокручивают, чтобы помучить посильнее.
Сунув ноги в туфли, я дёрнула двери и шагнула за порог, уже ничего не видя из-за хлынувших слёз.
Пусть так, всё к лучшему… Я зажмурилась, пытаясь удержать рыдания… Не надо никому видеть моё разочарование, мою боль…
Позади что-то лепетал Юрка, а Вера Ивановна удовлетворённо ответила:
- Пусть катится!
Дверь за мной захлопнулась, щелкнул автоматический замок, и я… покатилась. Покатилась в буквальном смысле слова, как пожелала мне несостоявшаяся свекровь – что-то подвернулось под ноги, я споткнулась, не удержалась на ногах и упала.
