Мне не быть леди
«Нет любви более искренней, чем любовь к еде», -
Сказал умница Бернард Шоу
Мне страшно везет на хороших людей. добрых умных, интеллигентных, с тонкой душевной организацией. У каждого свои уроки и свой сложный путь к совершенству, поэтому им попадаюсь я. В меру воспитанная и не в меру упитанная девица средних лет.
Однажды я решила съездить в Армению. Тетушке с дядюшкой было уже за восемьдесят и это был скорее визит вежливости и дань памяти моего деда из Гюмри, которого я не застала.
Сентябрь в Ереване шуршал опадающими бурыми листьями платана, согревал деликатным солнцем. Трава выгорела на летнем солнце, яркие краски встречались редкими всполохами. В ресторанах уже начали подавать хаш – согревающий, насыщенный бульон, традиционное зимнее блюдо.
Армения встретила так, будто ждала, и мы наконец приехали – я, муж, мама. Я влюбилась в нее сразу, навсегда и, надеюсь, взаимно. Влюбилась в свою тетушку Анну и дядю, Сергея Мартыновича, профессора консерватории.
Тетушка – маленькая, кругленькая, ладная, смотрит на все и на всех удивлённо и радостно, иногда – грустно и строго. Дядюшка, занят своим здоровьем и политикой. Любит старые анекдоты, рассказывает серьезно, а получается смешно, мы хохочем, тетушка смеется звонче всех.
В нашу честь закатили пир. Тетушка приготовила армянскую долму[1], запеченные овощи, шашлык. Стол благоухал разнообразными закусками, светились прозрачные ломтики баструмы – вяленого мяса в шубе из острых ароматных специй, сиял янтарем благородный коньяк.
Тетушка подкладывала нам горбушки хрустящего умопомрачительно вкусного хлеба. Сколько же буханок хлеба она для нас запасла? Об этом я задумалась позже.
«Помнишь, как мы любили петь», – вдруг сказала мама. – «Какой голос был у мамы с папой». Тетушка становится задумчивой, едва заметно кивает. Мама начинает напевать, тетушка подхватывает, два чистых, красивых голоса сливаются один, похожие и в то же время разные. Мы завороженно слушаем.
Мы снимали квартиру на Баграмяна, у Каскада. Нашли ее случайно. Гостиница, которую забронировала по отзывам, оказалась негодной, и я срочно искала нам жилье. Нашлась эта чудесная квартира. Уверена, не случайно. Оказалось, что именно на нужные нам дни от нее несколькими минутами раньше отказались другие гости. Нам пришлось провести бессонную неуютную ночь, чтобы получить этот приз. Спальня, наполненная воздухом и светом, со скрипучим паркетом, массивным гардеробом темного дерева, кроватью, покрытой толстым белым покрывалом. Уютная гостиная, в шкафах фамильное серебро, небольшая детская, в которой мы поселили маму.
Нам казалось, что это наша собственная квартира, что она наполнена нашей историей и знала наши причуды. И мы чувствовали себя дома – вечерами сидели в гостиной, или на балконе пили чай с ореховой пахлавой и наблюдали, как живет Ереван.
Однажды закатили ответный пир – пригласили тетушку с дядюшкой, их друзей. Накрыли стол – вино, сыры, фрукты и зелень.
На большом деревянном блюде лежали горы кинзы, базилика и шпината. Я деликатно погрызла листик того, листик сего, листик шпината. Потом еще листик шпината.
Просторную кухню заливало солнце, за столом текла неторопливая беседа о культуре Армении и России, о музыке, литературе, дружбе и других прекрасных вещах.
Я ела шпинат. Наслаждалась сочностью, смаковала ореховый вкус, прислушивалась к хрусту. Шпината было много. Очень много сочного прекрасного шпината. Каждый листик стоил того, чтобы уделить ему внимание, продлить наслаждение, прислушаться и запомнить это ощущение. И я наслаждалась, прислушивалась, запоминала… Горка неторопливо уменьшалась.
И вдруг осознала, что стало тихо. Я хрустела, как духовой оркестр в осеннем парке. Подняла глаза, увидела устремленные на меня взгляды. «Божественный шпинат», – пробормотала я и, наверное, покраснела, а может быть и нет – шпинат владел моими чувствами. Гости деликатно улыбнулись, нежными колокольчиками засмеялась тетушка, а я от смущения хихикнула, потом расхохоталась.
Мне мама говорит, что я смеюсь неприлично – во весь голос, долго и самозабвенно, вслед за мной начинают смеяться, хохотать все, кто рядом. Барышня, говорила мама, должна смеяться деликатно, прикрыв ладошкой рот. Получалось смешнее, и я бросила эту дурацкую затею – стать барышней. А мама бросила эту бесполезную затею – сделать из меня леди.
И мы с этими прекрасными людьми, нашими гостями, от души смеялись этим чудесным осенним днем, всем было хорошо, вкусно и весело.
Я плохо помню, о чем говорили за столом, но хорошо помню запахи, звуки, как легко и радостно было жить, дышать. Помню вкус того божественного шпината и веселые, без всякой укоризны, глаза наших гостей.
Вкусы Армении
Ни для кого из моих родственников, друзей не секрет, что я люблю вкусно поесть. И готовлю щедро, с огоньком, причем в буквальном смысле. Я не сластена, равнодушна к тортам и конфетам. Но острый перец могу сыпать в еду горстями. Тут, вероятно, тайком наследил мой дедушка. Он прекрасно готовил, хотя четыре его дочери рассказывали об этом неохотно, как будто с каждым сказанным словом в их сердце оставалось меньше воспоминаний. Мне хочется узнать о дедушке Мише хоть что-нибудь, но достаются лишь скудные истории, легенды и тихая задумчивая грусть.
