Первое авторское отступление
Церковный дворик был в лучших украинских традициях. Райский садик с идеально ухоженными клумбами, кустами роз. Небольшая детская площадка с ярко раскрашенными качелями, шведской стенкой, песочницей. В тени развесистой черешни («шпанки») просторная беседка, одна стена играла роль шпалеры для виноградной лозы. Церковь только-только пропела «Отче наш», батюшка вышел из алтаря к исповедующимся с крестом и Евангелием, в церковном дворе началось хождение, забегали детки. Женсовет собрался в беседке. Чуть позже поясню, почему эта группа женщин звалась именно так. В беседке был представлен не полный состав женсовета, но яркая его часть. Всем прилично-прилично за сорок. Все без косметики, в лёгких косынках. Южанки. Красивые, самодостаточные южанки. Молитвенное состояние, только что пережитое, отодвинув на какое-то время мирские заботы и суету, просветлило лица… Что-то об этих женщинах я знал – разведка донесла, воочию увидел впервые. Говорливая одна, сосредоточенная и скупая на слово вторая, с мелодичной плавной речью третья, безмолвно улыбающаяся, погружённая в себя четвёртая…
Написать о женсовете придёт в голову зимой. Заканчивал работу над сборником рассказов, перечитывая рукопись, поймал себя на мысли – много грустных, с печальными концовками, не помешало бы разбавить книгу (а лучше – украсить) чем-то солнечным, рассказом, в котором звучала бы тёплая светлая ирония. Вспомнил о женсовете. Тема отличная – женская дружба. Считается, она как песок, подул ветер и полетели песчинки в разные стороны. В нашем случае никакие ураганы не разметали подруг. Бывало, шквалы политических страстей ставили их по разные стороны баррикад, к счастью, поговорка: волос длинный – ум короткий, не про этих женщин. Умеют радоваться жизни, умеют сосредоточиться на молитве. Помогают нести житейские тяготы друг другу, преодолевать невзгоды. Не святые, само собой, но светлеет на душе в их компании.
Дружба женщин началась в школе. Сказать, «со школьной скамьи» – неверно. На скамьях сидели их детки, тогда как задружившие между собой мамы заседали в родительском комитете. Мужчин в данной общественной организации не просматривалось, стопроцентный женсовет без всяких примесей. Или бабком, как в шутку иногда называли они себя. Мужененавистнических настроений у женсовета не наблюдалось, женщины вовсе не принадлежали к апологетам амазонок, просто-напросто имела место типичная ситуация: амбразуру воспитания закрывали мамы, коих джентльмены-папы пропускали вперёд, дескать, мы пока тылы прикроем. Женщины, прояви мужья инициативу, уступили хотя бы частично первенство, но сильный пол оказался сильным до конца.
Образовался женсовет в середине девяностых. Если семидесятые и восьмидесятые годы XX века называли застойными, девяностые сорвались с якоря – и понесло из одной крайности в другую. Наступило время откровенно бандитское и полное романтики, страшно интересное и где-то по-настоящему страшное. Данное повествование в основном касается составляющих «интересное» и «романтическое», хотя не обошлось без страшного. У барда Александра Дольского есть с тонким юмором песня, начинающаяся словами: «Город маленький на юге». Город действия нашего рассказа маленьким не назовёшь, а что южный – этого не отнять. Солнце щедро льёт своё небесное золото на широкие, по линейке расчерченные улицы с ранней весны до поздней осени. С трёх сторон омывает наш город вода. Одна река, плавно огибая город, впадает в другую, та, широко соединяясь с морем, образует лиман. С четвёртой стороны подступает степь. Ветра, что реют над нею, что летят с морских просторов, вкусно смешиваются над городом…
Данные рассуждения отнесём к лирическому отступлению и возвратимся к теме рассказа. Женсовет зародился при организации гуманитарной гимназии. Деятельный директор общеобразовательной школы и группа молодых преподавателей-энтузиастов решили учебный процесс поставить так, чтобы детки не собак гоняли, а учились. Обязательно два иностранных языка, риторика, информатика, творческое развитие – танцы, рисование…
Большинство членов женсовета знали друг друга до гимназии. Деятельные женщины водили своих чад с садиковского возраста во всякие дошкольные развивающие кружки. Энергичные мамы жили по принципу: если не лениться, то из одного дитяти запросто можно сделать два. Для чего надо учить данный объект всему на свете. А так как женщины были из одного района с красивым названием Лиманский (его в народе звали «большой деревней»), через детей перезнакомились. Идея создания первой гуманитарной гимназии мамам очень понравилась. Они не стали ждать милости от властей (под лежачий камень коньяк не течёт), живо подключились к реализации проекта.
Да нашлись благому делу противники из чиновничества. Верующий человек скажет: бесы ополчились, для них чем глупее человек, тем проще им манипулировать. Гражданин, мыслящий экономическими категориями, сделает вывод: ищи в любой проблеме чьи-то карманные интересы – или кому-то не дали на лапу, или предприимчивые дяди-тёти школу присмотрели для иных целей. Банк открыть или что-то в этом роде. Как бы там ни было – чиновники мэрии дело так шито-крыто устроили, что организаторы гимназии пребывали в счастливой уверенности: осталась чистая формальность – мэру подмахнуть бумагу, зажечь зелёный свет, и труби, горнист, открытие нового учебного заведения. На самом деле всё складывалось не так розово и пушисто.
На носу первое сентября, и вдруг, по своим каналам потенциальный директор гимназии получает информацию: мэр ни в малейшей дозе про гимназию не знает. Соответствующие бумаги до нужного срока на стол к нему не попадут, они засунуты под надёжное сукно.
На экстренном заседании женсовета изощрённый женский ум придумал тонкий ход. Предложила его Клава. Постепенно мы перезнакомимся со всем женсоветом, о Клаве следует сказать развёрнутее сразу – она вовсе не Клава, а Татьяна. В женсовете было две Татьяны – Татьяна Николаевна и Татьяна Михайловна. Последнюю звали между собой Клавой и не по причине, дабы отличать одну Татьяну от другой. История такова. Работала Таня-Клава бухгалтером… Года два-три как началось время предпринимательских свобод. Фирма, где служила Таня-Клава, бурно развивалась, в тот памятный день её бухгалтерия подверглась строгой проверке. Беспредел царил везде. Приход любой контролирующей комиссии мог обернуться крупными неприятностями. Проверяющие во что бы то ни стало стремились найти недочёты, упущения, ухищрения, и не за ради справедливости, а дабы за соответствующее вознаграждение закрыть на найденное глаза. Бухгалтерия от явления таких гостей, само собой, нервно завибрировала. Проверяющие тем временем командуют: вынь им да предоставь сиюмоментно целый перечень документов. Секретарь подставила к стеллажу лесенку, потянула с верхней полки кипу из нескольких толстенных папок и уронила её прямо на Татьяну Михайловну. Здание старое, потолки высокие, до головы Татьяны Михайловны от точки падения метра полтора… Папки в полёте успели набрать достаточную кинетическую энергию и произвели ощутимый удар… Татьяна Михайловна после него ошарашенно стоит. Проверяющие в двух шагах, начальство на таком же расстоянии. То есть – ругаться от души нельзя. Но попробуй, удержись, когда несколько килограммов бумаг неожиданно обрушилось тебе на голову. Татьяна Михайловна выпалила в сердцах: «Ну, вы, Галина Ивановна, и Клава!» Почему «Клава» – Татьяна Михайловна и сама не знает. С той поры прилипла к ней эта самая «Клава» – зубами не отгрызёшь. Сама-то свыклась с новым именем (Клава так Клава), однако мужу Максиму не нравилось. Ладно бы что-нибудь возвышенное: Антуанетта или Бабетта, а то – Клава. Однажды женсоветовской компанией с мужьями праздновали Новый год. Тосты, игры, песни. В один момент попросил слова Макс. Вместо того, чтобы поздравить всех, пожелать успехов в труде и счастья в личной жизни, он громко произнёс: «Запрещаю жену мою Клавой называть! Прошу с этого момента зарубить всем на носах: она – Татьяна Михайловна!» Сидящие за столом согласились «хорошо-хорошо», за что и выпили с удовольствием. Только Клава всё одно осталась Клавой.
