Мистер А уже опаздывал. Он бежал изо всех сил, тяжело дыша и то и дело спотыкаясь. В высокой траве бежать было нелегко, его кожаные ботинки цеплялись за кочки, он падал, но тут же вскакивал и бежал дальше. После очередного падения, лежа в траве, он подумал: «Как же я сильно опаздываю». Он старался отдышаться, его сердце готово было выскочить из груди, в висках стучало, ноги гудели. «Нужно встать, если я опоздаю, все кончено, я пропал!» – мелькнула мысль.
Мистер А вскочил на ноги, и снова рванулся вперед. Он бежал, перескакивая через кочки, летел вперед, казалось, быстрее ветра.
Огромный ярко-красный диск солнца медленно опускался за горизонт.
Он бежал изо всех сил, повторяя себе под нос:
– Быстрее, быстрее, я не должен опоздать…
Он почти перешел на прыжки, размахивая руками, словно толкая себя вперед. Перепрыгивая через кочки и, путаясь в траве, словно летел вперед, повторяя снова и снова:
-Скорее, только бы успеть! Ты должен успеть! Ты успеешь!
Солнце медленно опускалось за горизонт.
Чем дальше он бежал, тем выше становилась трава. Бежать становилось труднее. Он старался поднимать ноги как можно выше, чтобы не зацепиться за кочки. Его большие тяжелые ботинки словно тянули его к земле. Он бежал, подпрыгивая, перескакивая через кочки, падал, тут же поднимался и снова бежал вперед.
– Быстрее, я должен успеть, – повторял он.
Солнце почти скрылось за горизонтом.
Мистер А видел сквозь траву уже лишь маленький кусочек яркого диска.
Он бежал изо всех сил, руками прокладывая себе путь в высокой, густой траве, то наступая одной ногой на кочку и подпрыгивая, то проваливаясь мимо кочки. Тяжелые ботинки то и дело цеплялись мысами, путаясь в траве. Размахивая руками, он прокладывал себе путь и почти кричал:
– Скорее, скорее, я должен успеть!
В густой траве, он перешел на шаг, напирая всем телом, выставляя вперед руки, и поднимая высоко ноги в тяжелых башмаках. Идти стало труднее, он полностью скрылся в траве и у него почти не осталось сил.
В непроходимых зарослях, он уже не мог идти. Мистер А упал на колени, тяжело дыша, подминая траву руками, и пополз:
– Вперед, вперед! – повторял он себе.
Каждое движение давалось ему с трудом, он останавливался, чтобы отдышаться, и снова полз вперед.
Скоро он перестал видеть, куда он ползет, трава била ему в лицо, а его тяжелые ботинки, казалось, тянули его назад.
Мистер А не мог уже рассмотреть в траве даже свои руки, он полз на ощупь, то и дело натыкаясь на кочки и переползая через них из последних сил.
– Я должен успеть, – стонал он, – успеть…
Сил совсем не осталось. Он не видел ничего, не понимал, куда ему ползти, в какую сторону. Лег в траве и еле слышно повторял:
– Я должен… успеть..
Мистер А из последних сил поднял голову, руки его не слушались, он не чувствовал ног. Попытался встать, но не смог.
Солнце окончательно ушло за горизонт, ночь медленно опустилась над полем.
– Зачем я пошел сюда? Не надо было идти сюда. Я ведь говорил, это не та дорога. Нужно было идти по другой дороге, там было солнце, было меньше деревьев и совсем не было таких ужасных кустов. И что, вообще, это за кусты такие? Я таких кустов никогда в жизни не видел, я видел много кустов – маленьких, зелененьких, аккуратненьких кустиков, а в этом лесу такие ужасные, густые кусты. В этих кустах может даже прятаться кто угодно. Там может сидеть неизвестно кто, ведь через эти кусты ничего не видно. Таких кустов вообще не бывает. Нет, не нужно было идти сюда… Не нужно было идти по этой дороге.
А деревья… ты только посмотри на эти деревья. Это не деревья, это горы! Они такие высокие и густые, что я не вижу неба. Я видел много деревьев – маленьких, зелененьких, аккуратненьких деревьев, а в этом лесу – такие ужасные, огромные деревья. Если за этим деревом будет стоять Нолс, я никогда не увижу его. Я пройду мимо и не замечу, что он прячется за этим деревом. Зачем же я сюда пошел! Нужно было идти по другой дороге…
Ладно, сейчас уже поздно идти назад. Я уже ушел слишком далеко, если сейчас я пойду назад, я точно потеряюсь. Я заблужусь в этом темном лесу, стоит мне сойти с этой дороги. Ого, вот это ветка! Неужели бывают такие ветки? Я видел много веток – но такой огромной ветки я не видел никогда. Какая она большая! На этой ветке может сидеть кто угодно. Это хорошо, что сейчас на ней никто не сидит. Если бы кто нибудь сейчас сидел на этой ветке, я бы точно туда не пошел.
Нет, не пошел бы!
А эти камни! Эти огромные камни, откуда в лесу такие камни? Это же лес, зачем здесь камни? Сколько в своей жизни я видел камней – маленьких, аккуратненьких камешков. А таких огромных камней – никогда!
Нет, все-таки не по той дороге я пошел. Интересно, что будет дальше? Может эта дорога просто уходит в лес? Может, дальше дорога просто закончится, и мне все-таки придется идти назад? Была дорога – и нет ее…
Сколько я уже иду? Скоро стемнеет. Я не собираюсь ночевать в этом лесу. Здесь может быть кто угодно. Кто угодно может жить в этом лесу и прятаться. Он может сидеть в этих кустах, на этих ветках и за этими камнями и ждать, пока я подойду поближе. Сейчас этот «кто угодно» смотрит на меня, как я иду по дороге и думает: «Вот скоро стемнеет, и я доберусь до тебя!» Потирает, наверное, свои когтистые, мохнатые лапы, скалит свои огромные зубы и только и ждет, пока стемнеет!
Ох, зря я сюда пошел! Никогда больше не пойду через этот лес по такой дороге.
Кажется, лес заканчивается, да-да, лес заканчивается. Вон, вдалеке вижу, родные избушки. Я дошел! Еще даже не стемнело, а я уже дошел. Знакомые маленькие домики, родные черепичные крыши, аккуратные кустики и маленькие деревья.
Замечательная дорога!
Как же хорошо, что я пошел именно по этой дороге!
Сейчас он стоял как вкопанный и боялся пошевелиться. Такого ужаса он не испытывал никогда, было непонятно, на самом деле он видит это или то, что он видит, всего лишь сон, сейчас он проснется, и этот ужас пропадет.
Но он никак не просыпался, а ужас никуда не пропадал.
В этот момент он почувствовал себя таким маленьким и незаметным, как самая мелкая букашка, которая ползет и никто не видит ее, или просто не обращает на нее внимания. Так же и он сейчас, стоял в оцепенении, боясь пошевелиться, и надеялся, что может быть, его никто не видит.
Невозможно было объяснить то, что он видел. На него смотрели два огромных глаза!
Эти два глаза словно висели в воздухе, они были такие огромные, что закрывали часть неба.
Они смотрели на него, не отрываясь и не моргая, зеленые зрачки были неподвижны. Самое непонятное, что кроме этих двух огромных глаз, вокруг больше ничего не было. То есть была, конечно, дорога, было бесконечное синее небо, вдалеке были деревья, трава и вообще, было все, что бывает летом в такую замечательную погоду. Но эти огромные глаза, которые словно висели в воздухе, никак не подходили к такому приятному, солнечному дню. В такой замечательный день кроме глаз обязательно, что-то должно быть еще, пускай даже такой же огромный нос, рот и, вообще, лицо целиком. Но от того, что кроме глаз больше ничего не было, становилось как-то не по себе. Два огромных глаза смотрели на него, а он смотрел на них. Он боялся пошевелиться, потому что не видел такого никогда, а по тому и пытался понять то, что он видит. Время словно остановилось… Он изо всех сил сжимал в руках свою кепку, от страха ноги не слушались его, на лбу выступил пот. Огромные глаза смотрели на него в упор.
