Педро Кальдерон - Жизнь есть сон

Жизнь есть сон
Название: Жизнь есть сон
Автор:
Жанры: Зарубежная драматургия | Зарубежная старинная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Жизнь есть сон"

Самая известная и значительная пьеса выдающегося поэта и драматурга Золотого века Испании Кальдерона была впервые опубликована в 1635 году. В ней рассказывается о конфликте между судьбой и долгом, человеком и природой, властью и личностью.

Данное издание сопровождается вступительной статьей специалиста по литературе и искусству XVIXVII вв. Оксаны Разумовской.

В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Бесплатно читать онлайн Жизнь есть сон


© Разумовская О.В., вступительная статья, 2018

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018

О.В. Разумовская

Поэт, воин, монах: жизнь и творчество «испанского Шекспира»

«…во многих творениях Кальдерона мы видим человека высокого духа и свободного образа мыслей, вынужденного пребывать в рабстве у мракобесия и искусственно присваивать глупости разум; и тут мы нередко попадаем в тяжелый разлад с самим автором, ибо тема нас унижает, а воплощение ее восхищает».

И. В. Гёте.

«Кальдерон открывает зрителям глаза на всеобщий драматизм существования…

Эстетику драм Кальдерона можно назвать эстетикой шока».

Видмантас Силюнас

«Поэт чести», «певец инквизиции», «католический Шекспир» – такие определения в разное время давали Кальдерону исследователи и критики. Однако ни одна из этих формул не приближает читателя к пониманию истинного характера его творчества. Приняв духовный сан, Кальдерон стремился дистанцироваться от церковных властей с их религиозным догматизмом, направленным на подавление малейшего свободомыслия[1]. Даже его духовные сочинения для сцены – «аутос» – не всегда соответствовали строго прописанному канону, что вызывало негодование у представителей католической церкви[2], так что Кальдерона нельзя было назвать послушной марионеткой в руках Инквизиции. Религиозные мотивы, как и тема чести, игравшая важную роль во многих его произведениях, не являлись отличительной особенностью только его творчества, но входили в состав комплекса этических и философских проблем, волновавших многих мыслителей и литераторов эпохи барокко.

Что касается сравнения с Шекспиром, то оно скорее изящно, чем справедливо. Подобное определение умаляет самобытность фигуры Кальдерона, а Шекспира превращает в объект для сопоставления, застывший эталон, которым он никогда не был. Принадлежа к числу ключевых фигур в литературе своего времени, эти два драматурга принадлежали к разным эпохам: в творчестве Шекспира отразились ведущие тенденции искусства Ренессанса, Кальдерон же в своих произведениях наиболее полно воплотил эстетику и идеологию барокко. Роднят их только степень одаренности, восходящая к гениальности, и масштабность, общечеловеческая значимость созданных ими характеров.

В остальном Шекспир и Кальдерон так же мало похожи друг на друга, как елизаветинская Англия и Испания XVII века: первая находилась на пике своего расцвета, для второй золотой век клонился к закату, и она переживала затяжной кризис, от которого окончательно так и не оправилась. Победы Реконкисты[3], появление заокеанских колоний, безраздельное владычество на морях – все достижения предшествующего периода были перечеркнуты еще на рубеже XVI–XVII вв. и окончательно утрачены в ходе Тридцатилетней войны и других постигших Испанию бедствий. Контрреформация[4] уничтожала малейшие ростки свободомыслия, удерживая страну практически в средневековом состоянии – по крайней мере, в вопросах философии, науки, общественной жизни. Интеллектуальная и творческая энергия испанцев, живших под гнетом католической церкви и беспомощной, но дорого обходившейся для населения монархии, находила свое выражение в искусстве и литературе, но и здесь Кальдерону удалось застать лишь последние десятилетия золотого века. К тому моменту, когда его имя уверенно зазвучало в корралях[5] и на поэтических сборищах, великие сыновья испанского Ренессанса уже подарили миру свои лучшие произведения и готовились сойти со сцены.

Ровесник своего века, Кальдерон родился в 1600 году в семье небогатого дворянина, служившего в казначействе. В те времена в Испании знатность происхождения еще могла компенсировать ограниченность средств и служила пропуском в мир привилегированных членов общества. Перед сыном аристократа открывались блестящие перспективы – хорошее образование, покровительство монархов, любовь утонченных красавиц, воинская слава, карьера при дворе или духовный сан. Все это было в жизни Кальдерона, но не принесло ему счастья. Пережив своих родных, наставников, возлюбленную, сына, драматург мог лишь повторить слова персонажа своей пьесы:

Как редко, редко лжет судьба,
Когда предсказывает горе,
И как сомнительна для счастья,
Так для несчастия верна[6].

Весьма долгая по меркам этой эпохи жизнь Кальдерона (1600–1681) была полна невзгод и лишений, в то время как радость и веселье были ему отмерены очень скупо. Горечь потерь была знакома ему с детства. Когда мальчику было девять лет, умерла его мать; через пять лет за ней последовал отец[7]. Родители успели определить его в известный иезуитский колледж, после которого будущий поэт смог поступить в университет в Саламанке. Юриспруденция мало привлекала темпераментного и увлекающегося юношу, и в 1620-е годы его имя начинает фигурировать в хрониках литературной и театральной жизни Мадрида. В 1620–1622 гг. он участвует в поэтических состязаниях – и побеждает, в 1623-м году появляется его первая пьеса, «Любовь, честь и власть»[8].

Кальдерона влечет стезя профессионального драматурга, как и волшебный, чарующий мир театра, который переживает в Испании последнюю фазу расцвета. Однако заработки поэта скудны и нестабильны, а театры находятся под угрозой закрытия[9], и Кальдерон поступает на военную службу. В Испании, постоянно воюющей с одной или несколькими странами, услуги наемников ценились куда выше, чем литературные сочинения. Ни Лопе де Вега, крупнейший драматург своей эпохи, ни Сервантес, автор знаменитого «Дон-Кихота», не избежали этой участи – сменить, пусть и временно, перо на шпагу[10].

Кальдерон в течение многих лет совмещал эти два занятия – сочинительство и военное ремесло – однако ухудшение здоровья в начале 1640-х гг. заставило его сделать окончательный выбор в пользу литературы. К тому моменту он оставался единственным продолжателем традиций Лопе де Веги в испанском театре, наследником традиций золотого века, однако в его творчестве ренессансные тенденции, определявшие характер произведений его наставника, уступают место барочным настроениям и соответствующему стилю.

В этот период Кальдерон оказывается участником затяжного конфликта с церковью, имевшей в испанском обществе неограниченную власть и враждебно относившейся к светскому театру и причастным к его деятельности людям[11]. Являясь придворным драматургом и рыцарем ордена Святого Иакова (Сантьяго), Кальдерон не мог себе позволить открытого противостояния с представителями духовенства. Невосполнимые утраты, выпавшие на долю уже немолодого писателя (смерть возлюбленной и маленького сына, гибель братьев), заставили его пересмотреть свои взгляды на духовное служение, от которого он отказался в ранней юности, и принять сан. В 1650 году Кальдерон присоединился к ордену святого Франциска и через год стал священником


С этой книгой читают
Двадцать лет назад Басилио, королю Полонии, было предсказано, что его сын Сехизмундо принесет в семью смерть и раздор и попытается убить своего отца. Басилио пугается еще больше, когда при родах умирает его жена. В конце концов король решает не рисковать престолом и жизнью и отправляет маленького Сехизмундо в темницу, лишив всех прав законного наследника. Но спустя два десятка лет Басилио раскаивается в содеянном и решает вернуть сыну все, что от
«Пойте! Ваш напев плачевныйНашей Феникс тешит слух,Между тем как руки слугОдевают королевну.Ваши песни из темницыДолетали часто к ней…»
Монолог мужчины лет 40, может, чуть старше. В своем сне главный герой попадает в некий дом и, открыв дверь в одну из комнат, видит спящую красавицу. Идет к кровати, но бьют часы и он просыпается уже в своей кровати. А потом он попадает в этот же дом наяву. Вновь идет в него, открывает дверь в ту самую комнату, но бьют часы, и вновь он просыпается уже в своей кровати. Но это, понятное дело, не конец. Фантастика, конечно. Переход из сна в реальност
Входит в сагу «Пендрагон-Армитейдж». Три актера (2 женские и 1 мужская роль). Ночь перед похоронами. Две пожилые женщины сидят у гроба покойника, с которым прожили бок о бок много-много лет. Вдруг он не только оживает, но еще и начинает говорить про свою любимую женщину, некую Бетти. Мало того, что старушкам это не нравится, так наготовлена еда на поминки, куплено надгробие, вырыта могила. Не положено добропорядочному покойнику оживать, вот стару
Пьеса-коллаж. Творчество Шекспира, наряду с русским психологическим театром, часть фундамента, на котором строятся пьесы Дона Нигро. Поэтому он постоянно так или иначе возвращается к самому Барду, его пьесам, людям, имеющим отношение к этим пьесам, и актерам, в этих пьесах играющим.
Үш ағайынды бала 1932 жылы аштық кезінде жапан далада жалғыз қалады. Асылбек жастайынан жетім. Әділбек пен Нұрлыбектің әкелері совет жауынгерлерінің қолынан қаза тапқан. Шешелері қайтадан күйеуге шығып баларын тастап кеткен. Оларға 12 жасар жетім қалған Мадина қосылады. Төрт бала жапан далада өмір үшін күресін бастайды. PDF-формат издания не отображает используемый в книге шрифт.
Как говорит Владимир Сергеевич Бушин, известный публицист и писатель, фронтовик, идея этой книги возникла у него давно. Поводом к этому послужили постоянные сравнения Путина со Сталиным – как в патриотической, так и в либеральной среде. В своей книге Бушин разбирает, насколько верны такие сравнения, и приходит к выводу, что Путин – антипод Сталина во всем, что касается государственной политики.
«Обязательно записывайте, – часто говорил Ильф своему соавтору, – все проходит, все забывается. Я понимаю – записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя».Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников – все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ «края непуганых идиотов», где развернутся
Верховная Жрица сирен сияет недоступной красотой. Верховная Жрица сирен сияет недоступной красотой. Она дипломатична, улыбчива, приветлива, но застывший в ее глазах лед делает образ сухим и безжизненным. Раз став во главе нации, она определила свое призвание и отказалась от желаний сердца. Но что произойдет, если вдруг вернется кто-то, решивший растопить многолетний холод? Автор обложки - Елена Питутина. Третья книга в серии "Истории трех галакти
Странное приглашение мне однажды пришло. Срочно посетить гадалку. Я долго думал: идти или нет. Не признаю я этих шарлатанов. Но приглашение так и притягивало к себе взгляд, даже выбросить рука не поднялась. Наконец, я решился. Лучше б дома сидел. Хотя...