Я украла журавля темной ночью. Никто ничего не слышал из-за разгулявшегося ветра. Да и кто бы прислушивался? Воров в Усадьбе не водилось, а сороки спят по ночам. Птица выглядела очень спокойной, вопреки рассказам о ней, и следовала за мной, как птенец за своим «воспитателем». Сама зашла в кузов. Позволила прикрыть себя плотным одеялом. Мне не хотелось этого делать, но иначе было нельзя.
Когда выезжала со станции, оказалось, разбудила сторожа Ваню. Кудрявый парень высунулся из окна караульного домика. Но разве мог бесхитростный парень заподозрить в моих действиях противозаконное или непозволительное?
Я сказала, что плохо себя чувствую и спешу к рассвету попасть в город к врачу. Ваня пожелал мне легкого пути и скорейшего выздоровления, уточнив, уверена ли я, что доеду одна?
– Справлюсь, Вань. Ты поспи еще. До рассвета не так уж и долго.
У луга – разнотравного, некошеного, того самого, куда скоро должны были перевезти журавлят, – я остановила машину. Открыла сначала кузов, потом откинула одеяло и отступила в сторонку
Прошло несколько минут, прежде чем журавль поднялся на ноги. Коротко взмахнул крыльями и спрыгнул на землю. Неуверенно потоптался длинными ногами, словно заново привыкая к покрытой холодной росой высокой траве. Завертел длинной шеей, прислушиваясь к звукам сонного леса и реки, привыкая к мягкому свету, которым наполняло день восходящее солнце.
Я стояла перед журавлем в простой одежде и с непокрытой головой.
Насколько я, двадцатипятилетняя, похожа на девочку Киру? Мои волосы коротко стрижены, щеки похудели, заострились казавшиеся раньше широкими скулы. Чего ждала я? Чуда?
Что прямо передо мной на сыром лугу, под всевидящим взором леса свершится диковинное превращение?
Легкий порыв ветра тронул спину. Я вдруг увидела себя со стороны – взрослая девушка замерла перед растерянной птицей, выискивая в журавле черты давно исчезнувшего парнишки?! Что понавыдумывала я!
Наслушалась вранья травницы, начиталась сказок и уверилась потом в реальности своих снов. Позволила воспоминаниям и пустым мечтам свести себя с ума.
Отчаяние охватило меня, и потянуло от него холодом – промозглым, затхлым, хоть и не было поблизости болота. Я закрылась от него ладонями, скрывая слезы и сдерживая рыдания, как вдруг почувствовала толчок. Дикий журавль подошел вплотную и прижался к моим ногам.
Он позволил тронуть его узкую голову, провести ладонью по длинному клюву, изящной шее. Я гладила птицу и шептала:
– Кира я. Кира. Кира…
Ничего не происходило.
Да и что должно было произойти?!
Ничего! На мокром от влажных поцелуев рассвета лугу, на виду у просыпающегося леса стояли человек и птица. Не было оживших легенд и сказаний. Была обманувшаяся девушка и журавль, который почему-то забыл, как летать.
Но я поняла, что не верну его в неволю.
– Лети, – прошептала.
Он стоял рядом и не собирался отходить.
– Лети, – попросила.
Он не двигался.
– Лети! – закричала я на птицу, как когда-то на Яшу – за то, что смотрел на меня, будто я – самая большая драгоценность в мире. Отравил мою душу этим взглядом, заставив везде искать подобный и не находить.
– Лети! – завыла выпью, потому что не верила больше в счастье и сходила от этого с ума. Украла птицу да не отпускала ее, прижимаясь к горячему телу, гладя длинную шею.
Тогда я отстранилась от журавля и побежала.
Сначала ничего не было слышно, кроме моих же шагов и прерывистого дыхания. Но я бежала. Как сотни раз на скучном стадионе во время однообразных тренировок: вдох и медленный выдох, растянутый на четыре удара ног о землю и сырую траву.
За спиной послышались шаги, как в трехкилометровом забеге по Детскому парку, мимо железной дороги и потерявшего голос маленького паровозика. Я захотела остановиться, обернуться, но вдруг услышала шум крыльев. Над головой взлетела большая птица, и я замерла, провожая ее глазами.
Журавль поднимался все выше и выше. Улетал прочь, оставив мне напоследок пронзительный клич:
– Кир-ра, кир-ра…
