1
Иван долго искал это место.
Волны набегали на берег и сползали назад в океан так, будто здесь ничего не случилось. На многие километры вокруг простиралась пустыня. Мертвая и сухая. Она тянулась от побережья до горного хребта и проникала за стены города, разрушая остатки пригодной для жизни земли.
Океан отступал, оставляя после себя только песок да мелкие камни. Он уходил с каждым годом все дальше и дальше на юг, как больное животное, обреченное испустить дух в одиночестве.
Иван бросил взгляд на тусклые звезды.
Пора умирать.
Земля стала адом. Она дала ему познать свою слабость, страх и предсмертную муку. И в конце концов открыла самую страшную тайну: все было тщетно.
Лопата прошлась по кромке прилива. Целое утро она копалась на отмели в поисках хлама и теперь прятала вещи подальше от океана. Собака вильнула хвостом, разинула пасть и бросила на песок сломанный зонтик.
Иван улыбнулся.
Он как-то ляпнул в одном интервью, что придумал способ путешествовать в прошлое, но Лопата стянула все чертежи, и с тех пор мир обречён на погибель.
Теперь эта шутка не кажется глупой.
Он погладил собаку и взял в руки зонтик:
– Ждешь у моря погоды?
Вещица молчала.
Тишина натолкнула Ивана на мысль о безумии.
Он понял, что тоже был сломан. Его поведение и мышление в последнее время выходили за рамки принятой нормы. Многие поступки, которые он совершил, вызывали вопросы, а другие были откровенно плохими. Люди ему доверяли, считали своим, верили в превосходство разума над всем прочим, но болезнь оказалась сильнее. Он кое-что создал и оставил в системе. Маленький вирус способный влиять на искусственный интеллект Владивосток номер 5, просто лежит там, затерянный в бесконечных недрах памяти космического корабля.
Иван швырнул зонтик назад в океан. Лопата завыла и прыгнула следом. Она покружила по отмели и принялась лаять на волны. Её жалобы разбудили старого пса, который тихо похрапывал под машиной. Мармелад открыл единственный глаз и с тоской посмотрел на прилив. Он кое-как поднялся на лапы и поплелся к воде.
Иван окликнул его:
– Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!
Мармелад тряхнул головой, будто узнал знакомые интонации. Он шагнул Ивану на встречу, но где-то в машине прозвенел телефон и разрушил то робкое, нечаянное воспоминание об Алисе, которое потянулось от человека к собаке. Пес отвернулся и ушел к океану.
Иван снова глянул на звезды.
Кажется, сегодня тот самый день, когда нужно закончить дела. Закрыть дом. Что-нибудь объяснить своим глупым собакам. Отдать их кому-то чужому. Люди все еще покупают и продают бесполезные вещи. И эта неистребимая тяга приобретать даже тогда, когда в этом нет смысла, выдает их тревогу.
Все должно быть иначе.
Мир обязан разрушиться по-другому: Алиса снимет одежду в их общей спальне, и земной шар, тяжелый и пыльный, сдвинется с места, качнется и перестанет существовать. Иван бы простил ей измену, и то, что она умерла.
Мужчина взглянул на собак.
Лопата и Мармелад плескались в желе из медуз. Похожие на куски слизи из носа во время простуды, они валялись вдоль всего побережья. Разноцветные сопли. Синие, красные, желтые, фиолетовые. Когда-то Иван помогал им. Выброшенные приливной волной далеко за линию прибоя, они умирали, высыхая на солнце. Он возвращал их обратно. Ему было приятно смотреть, как океан качает в руках человека свои водянистые, скользкие звезды.
Теперь волны ушли от города прочь на многие километры и больше никогда не вернутся. Мегаполис раскинулся у подножия гор, что скрывают от глаз бесплодные земли, а дальше снова пустыня. И она широка и мертва до самого горизонта.
Лопата выскочила из воды и отряхнулась. Иван погладил её недовольную морду и помог забраться в машину. Она посидела на переднем сиденье, где обычно Алиса вытирала ей шерсть, и не дождавшись хозяйки, юркнула на пол. Выходить обратно под солнце Ивану совсем не хотелось, но нужно было проверить, как там Мармелад.
Старый пес отыскал чертов зонтик и пытался вернуться на берег, но прибой бил его по ногам и тянул назад в океан. Иван бросился в воду и взял собаку на руки. Кожа да кости. Старик давно должен был умереть. Может держался за жизнь только ради этого последнего бесполезного дела. Иван отнес его в тень от машины. Пес дышал тяжело и лизал передние лапы.
Мужчина порылся в карманах штанов и вынул пакетик конфет. Длинные жевательные «червяки» из фруктов, которые так любил Мармелад, теперь стали похожи на мертвых медуз.
– Я дам тебе пару штук, иначе Алиса будет ругаться.
Он вздрогнул, услышав, как теперь звучит её имя, и уронил пакет на песок. Мармелад разорвал упаковку одним быстрым укусом и проглотил все конфеты. Пес нахмурился, ожидая расплаты, но человек все молчал и молчал. Собака куснула его за штанину и проскулила что-то грустное на своем языке.
– Все хорошо.
Иван открыл заднюю дверь и впустил пса в машину.
Сломанный зонтик остался лежать на песке.
Пора уходить.
Небо полно дурных знаков: ржавь и медь.
Он взглянул на океан и почувствовал себя человеком, который потерпел кораблекрушение и только чудом остался в живых, но злая судьба посмеялась над ним. Вокруг была пустота.
Иван взял в руки зонтик и начертил на песке:
ВСЕ, ЧТО Я ЛЮБИЛ МЕРТВО.
ВСЕ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ УМРЕТ.
Вышло не очень. Словно послание в бутылке от идиота. Этим вряд ли можно всё объяснить. Он подумал, что кто-то чужой не поймет его мысль. Ну и пусть. Все теперь посторонние друг для друга. Живешь сам по себе и умираешь один. Можешь посвятить целую книгу тому, как продал их мир и ничего не добился, Иуда.
Собаки скулили. Иван закинул зонтик в багажник и сел за руль автомобиля. Лопата ткнулась носом в затылок. Мармелад громко пернул, завалился на бок и сделал вид, что уснул.
– Я тоже рад тебя видеть, приятель.
Двигатель завелся с третьего раза. Кто-то другой давно бы избавился от старого, поржавевшего внедорожника, но Иван никогда не решался выбросить вещи только потому, что они перестали быть лучшими в своем роде.
Он оглянулся на океан и удивился тому, что все еще ожидал увидеть на его месте что-то другое. Он помнил, как волны поднимались из пустоты одна за другой и падали на песок. Надвигались на пляж сразу и отовсюду. Безумные, могучие, неукротимые, яростные, как сама жизнь. И удар за ударом и снова удар. Вода взлетает вверх гигантским протуберанцем и рушится вниз каскадом из брызг, увлекает ракушки и камни назад в океан. Нет никаких других звуков. Только прибой. Дикий рев, скрежет, шелест и плеск, взрывы, хлопки, бесконечные колебанья. Ветер приносит вкус соли, швыряет песок по всему побережью.
