Безусловно, тот факт, что в выражении «повестка в суд» я сначала написала слово повестка через а, дает вам право усомниться в моей компетентности и может натолкнуть на мысль: «А способна ли она передать эти события квалифицированно?» Пожалуйста, в интернете есть и протоколы судебных заседаний, и сообщения в печати – все материалы находятся в открытом доступе. Конечно, эта книга никакая не истина в последней инстанции, но здесь представлена моя история, и рассказала я ее по мере возможности честно. Если хотите увидеть случившееся моими глазами, услышать моими ушами, если хотите понять, каково это – ощущать такую боль в груди, каково это – прятаться в уборной во время судебного заседания, – все изложено здесь. Я даю вам что могу и как могу, а вы решаете, что из этого вам нужно.
В январе 2015-го, когда я отправилась на вечеринку в Стэнфорд, мне было двадцать два года, я жила и работала в своем родном городе – Пало-Альто в Калифорнии. В тот день я подверглась сексуальному насилию; все произошло не в помещении, а на улице, прямо на земле. Двое случайных прохожих, увидев это, остановили его и спасли меня. Моей прежней жизни пришел конец, и потянулись совсем другие дни. Чтобы сохранить в тайне мою личность, мне дали новое имя. Я стала Эмили Доу[1].
Иногда я буду называть адвоката защиты просто защитником, а судью всегда буду называть просто судьей. В моем повествовании они даны лишь для того, чтобы наглядно показать ту роль, которую каждый сыграл в этой истории. Я не собираюсь ни обвинять, ни очернять, ни злословить, ни мстить, ни переиначивать факты. Люди – существа вообще довольно многогранные. Было отвратительно, когда во время судебных заседаний на меня навешивали ярлыки, оговаривали и втаптывали меня в грязь, и я не поступлю подобным образом с теми, кто так делал. Я решила использовать его настоящее имя – Брок; но на самом деле он мог быть и Брэдом, и Броуди, и Бенсоном – не суть важно. Дело не в том, что собой представляют как личности защитники, судьи и ответчики, а в том, насколько они вписаны в эту порочную систему и как поддерживают ее. Моя книга – попытка справиться со своей внутренней болью, посмотреть в глаза случившемуся, противостоять ему, внедрить его в свою память и найти возможность жить с этими воспоминаниями. Я хочу оставить прошлое в прошлом, чтобы начать двигаться дальше. Я не стала давать имена тех людей, но смогу наконец назвать свое.
Меня зовут Шанель.
Я жертва. Само слово не вызывает у меня ни приступов тошноты, ни тревожного состояния. Беспокоит другое: мысль, что лишь этим и ограничивается представление обо мне. Однако я не жертва Брока Тёрнера. Потому что не принадлежу ему ни в каком смысле. Кстати, наполовину я китаянка. Мое китайское имя – Чжан Сяо Ся, что означает «маленькое лето». Меня назвали так, потому что:
я родилась в июне;
Ся – первая династия Китая;
я первый ребенок в семье;
Ся созвучно Ша;
Шанель.
Согласно определению ФБР, к изнасилованию относится любое проникновение. По закону Калифорнии, определение изнасилования более узкое: оно сводится к половому акту. Долгое время по отношению к нему я старалась избегать слова насильник, так как боялась, что меня начнут поправлять. Безусловно, юридические определения важны. Но и мои собственные имеют значение. Он проник в меня руками. По моему убеждению, лишь тот факт, что ему не хватило времени, не освобождает его от звания насильника.
Самое печальное в подобных историях, помимо самого преступления, – это когда жертва начинает верить во все унизительные вещи, которые слышит в свой адрес. Надеюсь, моя книга поможет справиться с этим заблуждением. И речь идет не только о женщинах. Будь вы мужчиной, или трансгендером, или человеком с неопределенной гендерной идентичностью – кем бы вы себя ни ощущали, кем бы ни решили быть в этом мире, я всегда встану на вашу защиту, если в своей жизни вы столкнетесь с сексуальным насилием. Также надеюсь, что с помощью своей книги скажу спасибо каждому, кто изо дня в день вытаскивал меня из того страшного мрака.
Когда узнаете свое имя, вцепитесь в него мертвой хваткой, ибо оно умрет вместе с вами, если не записывать и не упоминать его.
Тони Моррисон
Вначале я была так молода и совершенно не знала себя, поэтому едва ли существовала. Потребовалось выйти в мир, увидеть, услышать его, взаимодействовать с ним, прежде чем понять, кто я, какая я и чего хочу.
Мэри Оливер, «Против течения»
…Наш долг в том и заключается, чтобы иметь значение.
Александр Чи
Я робкий человек. В начальных классах, когда дети играли в сафари, все изображали животных, я одна была травой. Во время лекций в больших аудиториях я никогда не задавала вопросов, в спортзалах всегда забивалась в угол. Первой приношу извинения, когда кто-нибудь толкнет меня, и возьму любой рекламный листок, который суют на улице. В супермаркете всегда возвращаю тележку на место. Если в кофейне на стойке закончились пакетики с молоком или сливками, выпью кофе черным. Если ночую у кого-то, то наутро простыня с одеялом выглядят так, словно к ним никто не прикасался.
На свой день рождения я никогда не устраивала вечеринок. Прежде чем решусь признаться, что мне холодно, натяну на себя три свитера. Не расстраиваюсь, когда проигрываю в настольные игры. Я из тех, кто суетливо запихивает деньги в кошелек, лишь бы не задерживать очередь в кассу. В детстве была мечта: вырасти и стать талисманом спортивной команды[2], чтобы иметь возможность танцевать на виду у всех и в то же время оставаться для всех невидимой.
В младших классах меня единственную выбирали дежурной два года подряд. В мои обязанности входило натягивать на себя зеленый жилет и каждую перемену следить за порядком на школьном дворе, пока все остальные ученики играли. Если вдруг случался неразрешимый спор, обращались тоже ко мне, и тогда я посвящала спорящих в глубины психологического приема «Я-высказывание»[3], объясняя им, чем отличается предложение, начинающееся с личного местоимения, типа я чувствую…, мне кажется…, от предложения, начинающегося словами вроде а вот он сказал…, а ты вот сделал… Однажды ко мне подошла совсем малышка из подготовительного класса и рассказала, что они катаются на качелях из шины по десять секунд, но когда наступает ее очередь, дети считают: «Один кот, два кота, три кота…», тогда как для мальчиков существует другая считалка, которая произносится дольше: «Один гиппопотам, два гиппопотама, три гиппопотама…». Тогда я велела считать одинаково для каждого: «Один тигр, два тигра, три тигра…». И сама я всю жизнь считаю тиграми.
