– Почему ты опять задержался на работе? – Невысокая симпатичная женщина воинственно подбоченилась. – Сколько можно?
– У меня была причина, – загадочно улыбнулся мужчина.
– Причина? – женщина неумело выразила удивление.
– Да, смотри. Это тебе. – Мужчина протянул ей маленькую красную коробочку. Открыв ее, женщина картинно ахнула и подняла на мужчину сияющие глаза.
– Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни! – пафосно воскликнула она и бросилась мужчине на шею. Раздался торжественный голос за кадром:
– Золотые изделия Грациано – самое прекрасное, что вы видели в жизни.
Даниэль раздраженно щелкнул пультом дистанционного управления, экран телевизора погас. Не то. Очередная наивная глупость, в этом нет изюминки, смысла. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить Тэдди и сообщить ей о неудачной попытке, но вспомнил, что уже слишком поздно и все ушли домой. Даниэль остался в полном одиночестве.
За окном не спал хаотичный Нью-Йорк, сверкали вывески, куда-то мчались машины. Даниэль посмотрел на часы и удивился тому, что уже три. В последнее время грань между днем и ночью упорно стиралась в его сознании.
– Ты слишком много работаешь, – сказала бы Тэдди, если бы оказалась сейчас рядом. Но это невозможно, она ушла домой в положенные семь часов и, наверное, даже не подумала заглянуть к нему и спросить, как дела.
Даниэль потянулся, кресло еле слышно скрипнуло под ним. Он рассеянно взял в руки несколько листов бумаги, валявшихся на столе, и тут же со злостью швырнул их в корзину для мусора. Ни одной свежей идеи. Эти люди совсем разучились работать! Даниэль чувствовал, как неконтролируемая ярость клокочет в сердце. Хотя сердиться, в принципе, было не на что. Шел обычный рабочий процесс, со своими удачными и неудачными моментами, и от Даниэля требовалось поддержать подчиненных, а не угнетать их лишним контролем и придирками.
Но вот это как раз труднее всего давалось ему. Он привык к тому, что у него всегда все получается быстро, ярко, без усилий. Даниэль не желал признавать, что порой приходится долго и кропотливо трудиться, прежде чем удается достигнуть хотя бы чего-нибудь.
На столе задребезжал телефон.
– Мистер Хьюстон, уже половина четвертого, – осторожно сказали на том конце провода. Даниэль поблагодарил. Несколько недель назад он лично просил Майерса, начальника службы охраны, предупреждать его о том, который час.
Половина четвертого. Значит, пора наконец домой, потому что завтра в восемь он уже должен быть на месте. Даниэль нехотя встал. Возвращаться домой не хотелось, усталости он не чувствовал, так зачем сидеть в четырех стенах? Лучше остаться и немного поработать. Он снова опустился в кресло, придвинул к себе листок бумаги, взял ручку и замер. В голову определенно ничего не приходило. Он откинулся назад и закрыл глаза. Что происходит?
Нелегко быть директором процветающего рекламного агентства в двадцать восемь лет. Даниэль Хьюстон убедился в этом на опыте. Старшие коллеги смотрели на него с презрением, считали ни на что не способным выскочкой. Даниэлю приходилось бороться буквально за все. И за клиентов, и за право руководить, и за свой авторитет. Самым тяжелым было сражение с прошлым, когда ему пришлось доказывать, что он и семья всемогущих Хьюстонов не имеют друг к другу никакого отношения. Многие при упоминании о Даниэле лишь пренебрежительно махали рукой.
– А, тот самый мальчик, сын Майкла Хьюстона… конечно, его дела идут в гору… с таким-то отцом…
Но Даниэль и с этим справился. Все постепенно научились воспринимать его отдельно от отца и всего, чтобы связано с Хьюстонами. Даниэль работал как вол. Он мог заменить любого сотрудника в своем агентстве – от менеджера до художника, многие его идеи принесли агентству колоссальную прибыль и известность в самых широких кругах. Одним словом, Даниэль мог бы быть совершенно доволен собой. Однако он все чаще засиживался в офисе далеко за полночь, никак не мог избавиться от ноющей боли в виске, спал все меньше и меньше, литрами пил крепкий кофе и старался не думать о том, что за последний месяц его не осенила ни одна гениальная мысль.
А сейчас ему особенно требовалось быть в форме. Недавно им сделал заказ чрезвычайно крупный клиент, компания по производству золотых изделий Эдуардо Грациано. Они гремели на всю Европу и теперь собрались осваивать американский рынок. Даниэль был приятно удивлен тем, что их выбор пал именно на его агентство. Он был уверен, что Грациано остановится на ком-либо более традиционном, не склонном к риску или передовым технологиям. Однако контракт заключили именно с Хьюстон Эдвертайзинг.
Даниэль твердо знал, что если он не разочарует мистера Грациано, но у него появится очень хороший шанс заявить о себе в Европе. Ради этого стоил поработать сверхурочно, выжимая из себя и подчиненных все соки. Он намеревался создать настоящий шедевр рекламы, нечто, что войдет в учебники и будет преподноситься как идеал. Даниэль чувствовал, что готов к прорыву и очередному витку своей головокружительной карьеры.
Однако оказалось, что он слишком самоуверен. Контракт заключен, а у него мертвый сезон. Все, что предлагали художники, дизайнеры, копирайтеры, он с негодованием отвергал, так как подсознательно чувствовал, что это не годится. Но дальше критики дело не шло. Даниэль затруднялся сформулировать свои конкретные предложения. Он постоянно витал в облаках, представляя себе, как поразит Грациано несуществующим проектом. А дело не двигалось.
Тэдди предлагала немного отдохнуть, слетать на побережье, позагорать, расслабиться. Даниэль так давно не был в отпуске. Но он почему-то воспринял ее совет как личное оскорбление:
– Ты считаешь, что я нуждаюсь в отдыхе?
– Д-да, – нерешительно ответила Тэдди, чувствуя, что Даниэль обиделся.
– Ты думаешь, я выдохся? Ни на что не гожусь больше? Способен только командовать вами и на презентации ездить? Превращаюсь в заурядного директора?
Больше этот вопрос не поднимался. Однако наедине с собой, особенно в предрассветные часы, когда не хотелось лукавить и притворяться, Даниэль признавал, что Тэдди была по-своему права. Может быть, ему следует так поступить?
Но в то же время Даниэль знал, что не сможет сейчас оставить Хьюстон Эдвертайзинг. Слишком много души он вложил в эту компанию, чтобы она могла существовать без него…
Утром следующего дня Теодора Беркли, она же просто Тэдди, танцующей походкой влетела в здание Хьюстон Эдвертайзинг. Все было изумительно. Яркое солнышко, совсем не характерное для этого времени года, удачное отсутствие пробок по пути на работу, да и просто хорошее настроение заставляли Тэдди улыбаться всем подряд.
