Глава 1. Утренние открытия
Октябрьское солнце светило в окно. Аня открыла глаза и блаженно потянулась. Девушка сразу поняла, где находится, даже вспоминать не пришлось. Удивительно, но к дому Ильинских она привыкла так быстро, что сама поражалась. Только два дня прошло с тех пор, как она впервые ступила на парадную лестницу их особняка, а как будто целый год миновал - столько событий и приключений с ней случилось.
Вчера только она была в театре, а потом на допросе у Гнездилова, а сегодня проснулась в своей комнатке гувернантки с одним окном во двор. Аня не печалилась. Того, что домой не вернуться - не изменить, а значит, будем исходить из имеющихся обстоятельств. Она в Российской Империи, в Санкт-Петербурге, в 1912 году служит гувернанткой младшего сына графа Ильинского Саши. Домой, в свой XXI век не вернуться раньше, чем через месяц, а посему остаётся только радоваться солнечному октябрьскому утру, столь редкому для Северной столицы.
В дверь легонько постучали и в комнатку заглянула Глаша, её камеристка, любезно предоставленная графиней Татьяной Александровной в услужение.
- Проснулись, барышня? Хозяйка не велели вас рано будить, говорит, вам отдыхать надобно, - болтала служанка, наливая в кувшин воду для умывания. - А я как чуяла, знала, что вы долго не спите. Да и вчерась, после всего страху, что натерпелись, уснули-то как младенчик.
Глаша улыбалась. Добрая она всё-таки девушка. Добрая и хорошая. Повезло с ней Ане.
- Здравствуй, Глашенька, – девушка блаженно потянулась. - Да, ты права, я не могу долго спать. Вчера уснула рано, вот и выспалась. Я гляжу, сегодня ясно на улице.
- Да, солнышко. Правда, подморозило. Руки мёрзнут, так-то и немудрено – зима близёхонько.
Ане захотелось выйти на прогулку, но она вспомнила, что её салоп в грязи, да ещё и пуговицы поотлетали, пока Гнездилов вёз её, как мешок с мукой, в Рождественскую полицейскую часть. Эх, теперь пока починят одежду, пройдёт время. А Ане обязательно нужно в город.
Девушка поднялась и принялась умываться, размышляя, что раз пришлось остаться в этом времени на целый месяц, то необходимо решить кое-какие дела. Во-первых, нужна одежда. Два платья на повседневку и смена белья - слишком мало для приличной девушки. Необходимо починить пальто, отдать в ремонт ботинки, каблук у которых сломан. Но самое важное: ей нужно добыть информацию, какие экзамены требуются при поступлении в гимназию. Необходимо составить план обучения и купить необходимые учебники. Целый месяц изображать из себя гувернантку она не сможет. Поэтому придётся потрудиться, чтобы не вызвать подозрений у графа и его доброй жены.
- Задумчивая вы какая-то, - отметила Глаша, с сочувствием разглядывая её ключицы в ссадинах. - Болит?
- Болит, значит живое. Так папенька говорил, - улыбнулась Аня. - Не волнуйся, со мной всё хорошо. Просто задумалась.
Глаша облегчённо вздохнула и подала Ане полотенце.
- К завтраку пойдете?
Девушка на секунду задумалась, а потом весело подмигнула.
- Пожалуй, да. Кажется, я со вчерашнего обеда ничего не ела.
Когда Глаша привела в порядок её волосы и помогла одеться в зелёное повседневное платье из тонкой трикотажной ткани, выданное розоволосой Асей в далёком будущем, Аня готова была выйти к завтраку.
Сегодня, на удивление, всё семейство Ильинских было в сборе. Ане даже неловко стало. Все радостно её приветствовали и от этого будто камень с души упал. Аня боялась, что граф с женой решат, что им не нужна проблемная гувернантка, которую к тому же подозревают в террористической деятельности, но или Николай выдал другую версию, или они плевать хотели на мнение общества, но встретили её радушно.
Николай помог ей сесть, подвинул стул, слегка коснувшись её плеч своими пальцами. Этого жеста никто не видел. Для всех он лишь проявил галантность. Под платьем по коже побежали мурашки, но Аня не подала виду, что вообще заметила прикосновение. Что делать с Николаем и своими чувствами к нему, она пока тоже не определилась, а потому решила делать вид, что ничего не произошло, хоть это и было сложно.
Из разговора она поняла, что Николай довёл до родителей усечённую версию событий. По ней Аня просто попала под раздачу. Александр Сергеевич преследовал преступника, а она случайно оказалась в той пролётке. Подробности с допросом молодой граф опустил. И, наверное, так было даже лучше. Натали так и сияла, когда брат расхваливал доблесть и героизм Гнездилова. Это дарило ей надежду, что отец, наконец, изменит к надворному советнику своё отношение.
Павел Андреевич и правда был удивлён.
- Надо, надо замолвить об нём словечко перед министром, - произнёс он и отложил салфетку в сторону. - Что ж, мне пора в службу, день начался. И тебе, Николя, советую не прохлаждаться. Проверка всё ближе. И если Гнездилову есть, что предъявить, ты бы хотя бы не опростоволосился. Держи дела в порядке, раз рвения к службе в тебе нет.
Николай скривился. От упоминания о полицейской канцелярии у него портится аппетит.
- Вы же знаете, отец, к какой службе у меня есть рвение, но…
- Цыц! - неожиданно резко перебил его батюшка и, тяжело поднимаясь со стула, добавил: - Об том даже и не говори мне.
- Николя, ну зачем ты опять? - зашептала в его сторону Татьяна Александровна. Она поднялась с места и отправилась за мужем.
Николай был раздосадован. Только что он был в прекрасном настроении, рассказывая о подвигах Гнездилова, а сейчас снова получил свою порцию отцовского недовольства. Разве виноват он, что тогда всё так случилось? Да он готов ехать в самый отдалённый полк, лишь бы только не сидеть в канцелярии и не перебирать бумажки!
Аня решила хоть как-то исправить ситуацию. Ей было очень жаль молодого графа. Она не знала всей истории, о которой они так обтекаемо говорили, но было видно, что служба не приносит ему никакой радости.
- Пользуясь случаем, Николай Павлович, - Аня подняла глаза от тарелки и посмотрела на молодого графа, который занимал место напротив неё, - я бы хотела поблагодарить вас. Александр Сергеевич, несомненно, герой, но, если бы не вы, один Бог знает, что со мною было бы.
Николай оживился. Мысль о горьком своём положении улетела куда-то далеко. К нему сейчас обращалась та, что так неожиданно завладела всеми его мыслями.
- Вы льстите мне, Анна Алексеевна. Но мне это очень приятно, – улыбнулся Николай и посмотрел на нее своими синими глазами.
Граф уже забыл и об истории с Лилит, и о канцелярии, и о словах отца. Какая по сути разница, если дерзкая и своенравная девчонка вдруг склоняет перед ним свою голову и сыплет благодарностями?
- Я не льщу, а говорю абсолютно серьезно, – ещё секунда - и она просто утонет в этой синей бездне его глаз.
