Ее Высочество Брунгильда вставала с рассветом и тогда, когда была простой трактирщицей, и теперь, став принцессой Ласурии. Но в последнее время вставать с первыми лучами солнца не получалось – спалось плохо. Болела спина, тянуло в ногах, никак не удавалось улечься поудобнее. Бруни стащила все подушки с дивана в гостиной и при помощи Катарины устроила себе на семейном ложе лежбище, которое Аркей, смеясь, назвал гнездом будущей матери. И все равно неглубокий сон прерывался – «коняшкой», лягающейся в животе, желанием сходить в туалет, выпить воды, съесть что-нибудь сладкое. Ее Высочество за беременность поправилась и теперь напоминала себе Ваниллу рю Дюмемнон с ее пышными формами, ставшими после рождения наследника Людвина еще пышнее.
«Кай, это подло, – жаловалась мужу принцесса, – я никогда не была полной, а теперь, посмотри?» И она крутила перед его глазами толстыми пальчиками. «Потерпи немного, родная, мэтр Жужин пообещал, что все пройдет после родов, – успокаивал Аркей. – Или тебя беспокоит вопрос привлекательности для мужа?» И он лукаво улыбался, зная, что сначала она начнет фыркать, до ужаса напоминая ему рассерженную кошку, а потом не выдержит и рассмеется.
Однако в это утро Бруни проснулась рано. Не настолько рано, чтобы застать в постели супруга, но и не так поздно, чтобы едва не опоздать на семейный завтрак, отсутствие на котором Его Величество Редьярд прощал только младшему сыну, и то не всегда.
Живот с «коняшкой», скрытый мягкой тканью ночной рубашки, торжествующе возвышался над одеялом и перекрывал обзор. Бруни вздохнула и спустила ноги с кровати. В голове мелькнуло ставшее привычным за последнее время: «Скорей бы уж!..» и тут же вспомнился мэтр Жужин, который увещевал ее со своей всегда спокойной, чуть ироничной улыбкой: «Не торопите природу, Ваше Высочество, она всегда знает лучше, когда наступит срок родов. Наслаждайтесь покоем, пока можете!»
В спальню заглянула Катарина, увидела, что Бруни проснулась, обернулась, прихватывая со столика поднос с парным молоком. Это молоко давала одна из подружек Железнобока, и оно отличалось особенной густотой и жирностью. Молоко Бруни назначил все тот же вездесущий Жужин, поскольку принцесса жаловалась на изжогу. Теперь она начинала день со стакана молока и заканчивала им. А ей жутко хотелось пива!
– Добрых улыбок и теплых объятий, Ваше Высочество! Как нынче спалось?
Принцесса улыбнулась в ответ – сложно было не улыбнуться, когда улыбалась ее Старшая горничная. Привлекательная девушка тоже ждала ребенка что, в отличие от Бруни, делало Катарину еще более привлекательной.
– На букву «ч», – фыркнула она, – то есть чяжело.
Когда-то так говорил Эдгар Мореход, а теперь эту шутку семейства Рафарин знала и Солей. Подавая принцессе стакан, она твердо сказала:
– Надо потерпеть, Ваше Высочество! Ведь немного осталось.
– О-хо-хо… – вздохнула Бруни и выпила молоко. – Пойду умоюсь, и давай-ка облачать эту коровеллу, то есть меня!
Горничная засмеялась и вышла из спальни.
Вскоре она вернулась с другими служанками, которые принялись одевать Ее Располневшее Высочество в очередное творение мастера Артазеля. Маленький мастер Бруни сочувствовал и платья шил такие, в которых она не выглядела столь внушительной, за что принцесса была ему горячо благодарна. Но в многочисленных скрытых застежках и спрятанном в платье бандаже из эластичных лент, одеваясь одной, впору было заблудиться.
– Украшения… – подсказала Катарина, когда принцесса, стоя у зеркала, критически разглядывая себя.
Бруни тоскливо посмотрела на шкатулку. Стоило откинуть крышку, как она увидела бы перстень с чудовищных размеров рубином, тот самый перстень бабки Редьярда, что король подарил ей, узнав об ожидаемом внуке. Конечно, после того как архимагистр Никорин зачаровала украшение, оно перестало быть просто украшением, но особой симпатии у Бруни так и не вызывало. Принцесса понимала и принимала всю необходимость носить его, однако надеялась, что воспользоваться портальной функцией не придется. Это с Аркеем она с восторгом проваливалась в пустоту портала, а в одиночку… Брр-р, только не это!
Так и не дождавшись ее реакции, Катарина покачала головой, и сама открыла шкатулку. Подарок Аркея – сработанное гномами Синих гор хранилище для драгоценностей было семиэтажным и изображало фрегат, на всех парусах стремящийся к морским горизонтам. Перламутровый флаг на главной мачте от движения ящичков начинал кружиться, будто флюгер, ищущий попутный ветер. А искусно сделанная фигурка капитана на мостике поднимала руку, указывая курс.
– Что наденете сегодня, Ваше Высочество? – поинтересовалась горничная, подавая ей ненавистный перстень. – К домашнему платью в бежевых тонах подойдут белые опалы или желтые топазы. Интересно будет смотреться жемчуг, а изумруды, вполне возможно…
– Я тебя выдам замуж за гнома-ювелира! – пригрозила Бруни.
– О, нет, – в шутливом ужасе воскликнула Катарина, – только не это!
– А что такого? – продолжала принцесса с удовольствием. – Муж будет невысок, зато силен, прижимист, зато состоятелен, немногословен, зато молчать станет со смыслом. Чем нехорош?
Старшая горничная, которая давно находилась с хозяйкой в дружеских отношениях, хохотала в голос. Остальные служанки хихикали.
– Ой, все, – воскликнула Солей, отсмеявшись, – я больше не могу! Уговорили, Ваше Высочество, не надевайте ничего, кроме перстня!
– Я бы и его не надела… – пробормотала Бруни, с трудом заталкивая перстень на палец. – Катарина, после завтрака отнесешь его королевскому ювелиру, пусть увеличит размер.
– Как прикажете, – горничная сделала реверанс и повернулась к дверям, в которых показалась статс-дама двора Ее Высочества герцогиня рю Воронн.
– Добрых улыбок и теплых объятий, Ваше Высочество! – пропела та, с удовольствием глядя на принцессу. – Прекрасно выглядите, но вам не хватает румянца, поэтому завтракать, завтракать и завтракать! Идемте!
Зная, что с Фироной не забалуешь, Бруни кротко вздохнула и пошла за герцогиней, мечтая о несбыточном – прильнуть щекой к голой груди мужа и подремать еще пару часиков.
* * *
После завтрака Бруни направилась в мастерскую Артазеля. Маленький гном открыл дверь с блокнотом в одной руке и карандашом в другой, и расцвел улыбкой.
– Как вы вовремя заглянули, Ваше Высочество! – прижимаясь к стене, чтобы пропустить располневшую принцессу, воскликнул он. – У меня есть, что вам продемонстрировать.
– Новые платья? – понимающе улыбнулась Бруни, входя и закрывая за собой дверь. Свита осталась ждать в коридоре, поскольку толпу в своих покоях мастер не выносил.
– Не совсем, – темные глазки Артазеля лукаво посверкивали. – Сейчас я усажу вас в кресло и кое-что покажу.
