Солнце высоко поднялось над верхушками деревьев, когда я открыла глаза. Несколько минут наблюдала, как солнечный луч через не зашторенные окна завоёвывает пространство на тёмном полу и крадётся к двери. Затем потянулась и аккуратно расправила тонкую, ветхую ткань. От многочисленных стирок и времени ночная сорочка из грубого холста стала мягкой и уютной.
Всю ночь я не могла спать и беспокойно ворочалась до рассвета. Перед мысленным взором стояло прекрасное утончённое лицо — мой хозяин и самый страшный кошмар! Необычные глубокие глаза сина скрывали столько пороков и садистских наклонностей, сколько не может вместить ни один человек в этом мире.
Вскоре хозяин вернется в свой дом, и тихое, относительно спокойное время для меня закончится.
От сина не спрятаться, не скрыться. Да и как это исполнить, если разделённая ширмой на две половины комната была заперта. На одной стороне стояла узкая кровать и сундук с вещами, на другой располагался так называемый кабинет с длинным столом и шкафом, где я создавала артефакты, порой отдавая всю свою небольшую силу.
Оделась, ожидая, когда ко мне придёт Варная и принесёт скудный завтрак. Его хватает только на поддержание магических сил. Если бы эта добрая женщина в отсутствие Скарпениана меня не подкармливала, я бы давно походила на скелет. Да и сейчас не сильно от него отличалась. Уж я-то знаю! Видела, когда сидела в тёмном и сыром подвале, наказанная за неповиновение. Там был настоящий склеп из людей, осмелившихся попасться на пути сина Дригона Скарпениана.
Моя сила нужна магу, поэтому он ненавидит меня всей тёмной душой. Наказывает, но не лютует как с остальными пленными, потому что зависит от дара, заключённого в камень, с рождения висящего на моей груди и слушающего только меня одну. Если бы не это, я давно присоединилась бы к несчастным в подвале. Ради забавы хозяин инкрустировал камень в широкое колье, напоминающее ошейник. По крайней мере, именно так я его и воспринимала. Единственное моё украшение и самое ненавистное.
А ещё син Дригон знает, что терять мне нечего. Вся жизнь — это плен. Ни ласки, ни свободы я не знала. Сирота, по какой-то насмешке богов посланная в дар извергу. Скарпениан никогда не рассказывал, откуда привёз меня домой. Иногда вскользь упоминал, что купил меня так дорого, что я за всю жизнь с ним не расплачусь. Неужели родные меня продали? Осознавать это было очень страшно.
Ужаснее только были предположения некоторых, что я незаконнорождённая дочь Скарпениана. Но разве со своей кровинкой можно так обращаться?! Я неистово верила и молилась, чтобы это оказалось лишь сплетнями. Наказания Дригона в полной мере показывали его изощрённую фантазию. Поэтому единственное окно в моих покоях украшала металлическая решётка, выкованная с помощью огненной магии Скарпениана. Он не пожалел своих и так довольно слабых сил.
Впалый живот издал неприятные рулады, и я с беспокойством покосилась на дверь: неужели Варная забыла обо мне? Снизу донеслось ржание лошадей, и я почувствовала, как холодеют руки, и от страха покрывается мурашками кожа.
Бережно отодвинула со стола в сторону старинные книги и забралась на него. Расплющила лицо по решётке, в попытке рассмотреть подробности, но с моей башни, хоть и высокой, ничего не было видно. Только слышны обеспокоенные голоса, которые словно по цепочке уходили в дом.
Неужели Скарпениан вернулся? Я надеялась, что получив место в Маг Совете Инглориена, он нескоро соберётся домой, тем более Дригон набрал достаточно артефактов, на изготовление которых я бросила все силы и едва не иссушила себя. Только немного поправилась — и он явился! Раньше я верила, что выполняя все пожелания сина мне удастся взрастить в нём уважение и какую-то благодарность, но с каждым годом вера всё больше таяла, пока не рассеялась в прах.
Быстро спрыгнула со стола и подскочила к шкафу. Упала на колени, больно стукнувшись о каменный пол, но практически не заметила этого, так как время поджимало. Он обязательно явится ко мне, как делал всегда, едва спешивался с коня. Всю жизнь я была его самым значимым сокровищем, и Дригон с маниакальной заботливостью прятал меня от чужих глаз.
Не-на-ви-жу!
Это слово деяниями син выжег в моей душе так, что терпеть не было больше никаких сил. Подцепила аккуратно дощечку в полу и достала флакон, из которого несколькими каплями смочила лицо. Кожу тут же стянуло, так что глаз немного перекосился. Жаль, что действие недолгое, хватает только на сутки. Сколько сил и времени я потратила на артефакт, изменяющий внешность! Зато теперь в этом флаконе никогда не закончится магическая вода, а я могу быть спокойна, что мой неприятный облик оттолкнёт Скарпениана. Много лет назад, когда я из ребёнка стала превращаться в девушку и замечать похотливые взгляды мучителя, мне пришлось применить хитрость. Симулировать болезнь, а затем её последствия на своём теле. Слава богам, я не пополнила список несчастных изувеченных красоток, которые недолго побывали в объятиях Скарпениана или его прихвостней.
Затем я схватила со стола ленту и перевязала волосы, и они тут же поменяли свой цвет с белоснежного на обычный русый. Этот артефакт тоже пришлось создавать втайне, когда я заметила, как белеют волосы после того, как я стала девушкой. Слишком падок был Дригон на необычные вещи, и я побоялась, что даже искажённое лицо его не остановит.
Дар стал проклятием и моим же спасением.
Едва успела надеть платье, как услышала в замке поворот ключа, и сердце на миг перестало биться. Я сгорбилась и опустила глаза в пол, как это нравилось хозяину.
- Али... — раздался обеспокоенный и какой-то непривычный голос Варнаи.
Подняв глаза, я увидела женщину. Она, сколько помню, была для меня как мать. По крайней мере, доброе слово и какую-никакую помощь я получала исключительно от неё.
- Что случилось? Это ОН, да?
- ЕГО больше нет!.. — воскликнула Варная, пытаясь растянуть губы, которые всегда были скорбно сжаты. Улыбалась ли она когда-то — я совершенно не помнила.
- То есть как?! Он не приехал? Остался в Инглориене?
Женщина, грустно покачала головой, и на её глазах выступили слёзы. Она прижала пальцы к губам и прошептала:
- Мне так жаль, Али...
- О нет...
До меня, наконец, дошло, что она хотела сказать. И нет, она не сожалела о смерти нашего хозяина, пусть он провалится в бездну Темнейшего. Нет. Мы обе помнили об обещании сина Скарпениана, что если с ним что-нибудь случится (а моих возможностей он всегда опасался), я позавидую мёртвым. Завидовать им я не хотела, как и прощаться таким образом со своей никчёмной жизнью. В моменты отчаяния мне приходила в голову страшная мысль, но что-то меня всегда останавливало. Возможно вера, что когда-нибудь я смогу вырваться на свободу и узнать мир, о котором с детства рассказывала Варная. О нём я всегда неистово мечтала.
