В динамике щелкнуло, зашипело и раздался голос диспетчера:
– Внимание! Приближается нерегулярный метеоритный рой! Всем укрыться по отсекам, задраить люки, доложить местонахождение!
Посыпалась разноголосица докладов.
– Первая бригада в машинном зале, все на месте!
– Вторая бригада на буксире Зеркала, снаружи никого!
«Ох и тесно ж им там!» – подумал Иван.
– Третья и четвертая бригады в оранжерее.
– Оранжерея, – флегматично отозвался диспетчер, – держитесь за металлическими стенками, подальше от стекол.
– Вас поняли, мы и так держимся подальше.
«Без вас поняли», – перевел Иван.
– Первая и третья смены в жилых отсеках, отлучившихся нет!
– Алло, диспетчер, говорит вторая бригада! Сообщите орбиту роя, будем уводить Зеркало!
– Будете. Только сначала поверните его ребром, параллельно плоскости потока. Орбиту вам даст штурманская, переключайтесь и работайте с ними, мне оставьте резервный канал… Так, кто на одиночных работах, доложитесь!
– Трофимов Юрий, номер восемьдесят два, направляюсь к третьему шлюзу жилого блока…
– Курашов, двести шестнадцать, иду к машинному.
– Литвин Александр, триста второй, в маркшейдерской.
– Абсалямов Темир, десять восемнадцать, дежурный оператор дальних радаров – на месте!
– Я вахту не спрашиваю, и так знаю… Монтажники – все? Да, а где новичок? Товстокорый где?
– Товстокорый Иван, тринадцать тринадцать, в кабине главного фокуса, – доложил Иван.
– Где фокусы, там и тринадцать тринадцать, – невозмутимым голосом пошутил диспетчер. – Хорошо задрайся и не открывай до отбоя тревоги. Твой главный фокус на оси потока, понял?… Всем! Покидать отсеки категорически запрещаю!
Снова щелкнуло, диспетчер замолчал – наверное, слушал что-то на другой волне, потом сообщил – все так же флегматично:
– Рой приближается. Расчетное начало бомбардировки – через восемнадцать минут. Об ударах докладывать… – Тут его голос изменился, зазвучал четко и резко: – Всем надеть скафандры, готовность «ноль ноль один»! Возможны крупные обломки, глыбы! Повторяю…
«Ноль ноль один» – это, значит, чтоб осталось только щиток захлопнуть… Иван почесал затылок и полез в скафандр, бурча себе под нос невразумительно, но матерно. Будь они прокляты, рои эти нерегулярные. Особенно у которых ось потока прямо через твой отсек проходит. В скафандре много не наработаешь, а надо: рой не рой, а наряд закрой. Ну, допустим, не в одном наряде дело – оно ж и ставки такие хорошие, потому что сроки жмут. Астрономы копытом космос роют, у них там надвигаются мероприятия по планам небесной канцелярии – противостояние Марса, что-то там за Плутоном, активное Солнце, сверхновая в туманности Ориона, слоистая структура, – и все сразу, и всем невтерпеж, подай им орбитальный сверхтелескоп к обеду в среду. И как они все сразу будут в разные стороны глядеть, передерутся, точно… А такую махину туда-сюда каждую минуту вертеть кто ж им даст, это ж никаких компьютеров не хватит по сто раз перенастраивать. И горючки тоже, гиродины – гиродинами, а струйными рулями тоже придется работать, при полном растворе Зеркала моменты инерции у него такие, что охренеть, опасно гиродином ворочать из плоскости, пойдут изгибы от инерционных сил… А автоколебания? И все равно, телескоп обалденный, может, в такой будут и планеты видны возле близких звезд…
Жалко, к самому началу не поспел, самое интересное с Земли смотрел, по ящику, но ничего – ставки и сейчас приличные, работать можно, а жилые отсеки все-таки до ума довели, теперь уже нечего бояться, что вернешься лысый как коленка и безо всякого интереса ко всяким глупостям. Ладно, ну что ставки – чуть больше, чуть меньше, – главное, опыта поднабраться и имя сделать, как же, работал на Большом Зеркале, после этого куда хошь возьмут…
Правда, поначалу не все гладко пошло. Кинули в бригаду – новичок, салага, за каждым шагом смотреть надо, чтоб сам не накрылся и других не угробил, а в бригаде, коню некованому понятно, притирка, то да се, вон, диспетчер напомнил, фокусы, говорит… Вроде уже почти и не зарубежье, самое что ни на есть ближнее, вроде уже все почти что свои, а все равно – люди-то разные, хрен их разберет, кто по-честному работать прилетел, а кто со спецзаданием, дюжина независимых держав, три дюжины разведок, эти-то пока сами по себе, кому-то надо просто вынюхать, а кому-то, может, и воду замутить. Так мало их – еще ж партийные, партий больше, чем людей, и каждый агитирует…
Фокусы… Ну было, с одним поговорил, другие враз поняли, совсем дурных сюда не пускают, сообразительные, с одного разу секут, где на кулак нарваться можно… Ты ж понимаешь, грызет его, что человек заработать хочет! Так не украсть же – заработать! Раскрыл хлебало: «Жлоб, куркуль, салоед»… Какой я тебе куркуль, пошел работать, где интересней, где науке и людям польза, не сел на станцию обслуживания «новым» тачки делать, а там-то заработки не меньше, только захоти… Но противно ж, каждый норовит на лапу дать, думают, если не сунут, так я схалтурю… А этот кричит, мол, с такими коммунизм не построить. Не знаю я, какой ты там коммунизм собрался строить, но так, как ты работаешь, и сортир дачный не построить, не-е, если у тебя все кореша такие, то твоего коммунизма мне не надо…
Мозги свое делают, а руки – свое. Хоть и неловко в скафандре. Работа скучная, не по квалификации. Это что, дело для классного механика – теплоизоляцию менять? Не успели отсек на орбиту вытащить, а уже менять! Не могли, что ли, сразу продумать и испытать толком? Спехом все делается, по-дурному… Скорей-скорей, давай-давай… Хуже нет, когда из дела мероприятие устраивают, лишь бы поспеть под юбилей. «Пустим лифт к празднику»… Ладно, ну их на фиг, пусть у них про то голова болит, им за то зарплата идет, а наше дело телячье – скажут клеить, будем клеить, скажут обдирать, будем обдирать… Хоть и жалко драть с мясом, пенопор добрый, его еще можно бы где-то к делу пристроить…
Иван аккуратно отделял мягкие упругие плиты, вытаскивал в приборный отсек и ставил под стенкой, против люка, – потом, когда придет ботик, под рукой будут, меньше возиться с погрузкой. Прихватывал резиновой лентой, чтоб не летали, и снова возвращался в бытовой отсек. Зачищал внутреннюю стенку, обезжиривал и клеил новую изоляцию – тоже пенопор, но с повышенным временем релаксации и с отражательной пленкой, чтоб, значит, лучше изолировал теплый бытовой отсек, где людям работать, от холодного приборного. Понятное дело, это ж кабина главного фокуса Большого Зеркала, туда будут сходиться лучи, понаставят там матриц, фотоприемников, иконоскопов, пэзээсов, спектрографов; там, конечно, любое лишнее излучение, в том числе и тепло – чистый вред. Только ж раньше надо было думать, раньше, отак мы всегда – задним умом крепкие…
