— Ты выйдешь за меня и перейдешь в мой клан, — чёрные глаза полыхнули дьявольским огнем, а губы изогнулись в жесткой ухмылке, — это ради твоей же безопасности.
— Нет.
— А я разве спрашивал?
Верно. Больше не спрашивал — приказывал, подчинял и загонял в угол, пока я, как настоящая идиотка, продолжала цепляться за наше общее прошлое, в котором он был бы последним человеком, способным сделать мне больно.
Он требовал любви и сам же её убивал. Таким бы
— Скажи, что мне сделать, чтобы ты прекратил?
— Прекратил что?
Я помолчала, подбирая верные слова. Наконец, нашлась с ответом.
— Присутствовать в моей жизни.
Он хмыкнул, как-то невесело растянув губы в злом оскале.
— Ох, я еще не присутствовал в твоей жизни, рысьеглазка. Но ты не волнуйся, я покажу тебе разницу.
Наглый, беспринципный мажор не понравился мне с первого взгляда, и я думала, что это взаимно, но потом… прижатая к стенке сильным, в
— Чего ты хочешь?
Ответ выбивает почву из-под ног. Если бы я стояла, точно бы рухнула.
— Тебя.
— Не смешно, Эмиль.
— А я и не шучу, — нарочито снижает тон и хрипло шепчет, царапая слух, — тебя хочу. Как свою служанку, женщину или жену — время покажет. Посмотрим, насколько ты будешь стараться долг отработать.
Смех всё громче.
— А если я откажусь?
— Ну попробуй, — бросает вызов, — только знай, что я всегда получаю то, что хочу. Либо я это покупаю,
— Почему не сказала настоящее имя? — сощурился и взглядом сжёг на месте. — Я бы давно тебя нашёл.
Потому и не сказала.
— Ты тоже мне соврал. Притворился простачком, а оказался проклятым олигархом, — нервно сглотнула, собираясь выдать очередную ложь, — это был приятный и ни к чему не обязывающий курортный роман. Оставь. Всё в прошлом.
— Ах, так обычный путешественник был для тебя недостаточно хорош? Только за кошельком бегаешь?
— Да, — холодно
— Если ты попытаешься сбежать, я тебя найду. Перерою весь город и пойду по головам. Лучше не зли меня — могут пострадать совершенно невинные люди. Ты меня поняла?
— Да.
— Запомни — завтра ты будешь принадлежать мне, — хриплый голос насквозь пропитан сорванным самоконтролем и больной одержимостью.
Жестокие сроки установлены.
Шах и мат. Он буквально поставил меня на таймер.
— Завтра, — тихо шепчу, вздрагивая от осознания.
Приговор окончательный.
