Эрнандо стоял и пережидал дождь, чтобы опять выйти с деревянным плугом в поле. На шоссе уже целый час не видно ни одной машины. Потом хлынул на север целый поток машин. Недобрые вести их гнали неизвестно какой судьбе навстречу…
На планете, на которую прилетела земная ракета, произошло событие, которое жители ждали много веков, к ним пришел мессия, поэтому прилет ракеты отошел на второй план. Земной капитан никак не хочет поверить в то, что произошло.
На Марсе собирают армию для вторжения на Землю. Эттил против похода на Землю, т.к. он прочитал множество земных фантастических книг о том, как марсиане пытаются завоевать Землю, и что из этого получается.
Великий мастер, которому в этом году исполняется 90 лет, зачаровал миллионы читателей во всем мире и каждой своей книгой доказывает, что Музе неважен возраст того, кому она поклялась в верности.Сборник рассказов «В мгновенье ока» с блеском демонстрирует весь творческий диапазон кудесника Брэдбери: от теплой человечности, сентиментальности в лучшем смысле этого слова до густо замешенной на черном юморе трагикомедии.
«Весь день лил дождь, и свет уличных фонарей едва пробивался сквозь серую мглу. Сестры уже долго сидели в гостиной. Одна из них, Джулиет, вышивала скатерть; младшая, Анна, пристроилась возле окна и смотрела на темную улицу и темное небо…»
«Что можно сказать о моем сокровенном «я», о моем подсознании, о моем творческом демоне, который пишет за меня все эти рассказы?Постараюсь найти какой-нибудь свежий способ, чтобы проникнуть в этот процесс, который вот уже семьдесят лет заставляет меня жить, двигаться и писать…»
«Эйми отрешенно смотрела на небо.Тихая ночь была такой же жаркой, как и все это лето. Бетонный пирс опустел; гирлянды красных, белых и желтых лампочек светились над деревянным настилом сотней сказочных насекомых. Владельцы карнавальных аттракционов стояли у своих шатров и, словно оплавленные восковые фигуры, безмолвно и слепо разглядывали темноту…»
«Трудно сказать, когда она поняла, что ее убивают. В последний месяц внутри ее подобно приливу накатывало нечто неуловимое, чуть заметное: будто смотришь на абсолютно спокойную гладь тропических вод, хочешь искупаться и, наконец окунувшись, обнаруживаешь, что как раз под тобой обитают чудовища: невидимые твари, жирные, многолапые, с острыми плавниками, злобные и неотвратимые…»
«Мистер Сполнер закрыл лицо руками. Он почувствовал, что летит куда-то, затем услышал крик боли и ужаса, чистый и сильный, как аккорд, и наконец удар. Автомобиль, пробив стену, падал, кувыркаясь легко и быстро, как игрушка, и выбросил его вон. Наступила тишина…»
«Послышался тихий стук в кухонную дверь, и когда миссис О’Брайен отворила, то увидела на крыльце своего лучшего жильца, мистера Рамиреса, и двух полицейских – по одному с каждой стороны. Зажатый между ними, мистер Рамирес казался таким маленьким.– Мистер Рамирес! – озадаченно воскликнула миссис О’Брайен.Мистер Рамирес был совершенно уничтожен. Он явно не мог найти слов, чтобы объясниться…»
«Он открыл дверь в темноту просмотрового зальчика.Раздалось резкое, как оплеуха: «Закройте дверь!» Он скользнул внутрь и выполнил приказ. Оказавшись в непроглядной тьме, тихонько выругался. Тот же тонкий голос с сарказмом произнес:– Боже! Вы Тервиллиджер?– Да, – отозвался Тервиллиджер.В более светлом пятне справа угадывался экран. Слева неистово прыгал огонек сигареты в невидимых губах…»
«Когда все потеряно, остается надежда», – утверждает герой одного из рассказов Рэя Брэдбери. И эти слова могли бы стать эпиграфом ко всему сборнику «Лекарство от меланхолии», на страницах которого всегда найдется место для грустных улыбок и добрых чудес.Эта книга, как все книги Брэдбери, возвращает надежду на чудо, которой так не хватает нам всем в суете обыденной жизни.
«Летнее утро, летняя ночь» – один из новейших сборников рассказов великого мастера, которому в августе 2010 года исполнилось 90 лет. Выпущенная под Хеллоуин 2008-го, эта книга представляет собой третий том в каноне, начатом классическим романом «Вино из одуванчиков» и продолженном через полвека романом «Лето, прощай».Здесь под одной обложкой собраны 27 рассказов (одни из них совсем новые, другие представлены в первоначальной авторской редакции),
«Кладбище для безумцев: Еще одна повесть о двух городах» – второй роман в условной трилогии, к которой также относятся «Смерть – дело одинокое» и «Давайте все убьем Констанцию». Снова действие происходит в Голливуде, снова ближайшей жанровой аналогией – хотя отнюдь не исчерпывающей – будет детектив-нуар.Ровно в полночь во время хеллоуинской вечеринки на примыкающем к легендарной студии легендарном кладбище главный герой (писатель-фантаст и сценар
«Пересекая Соединенные Штаты ночью или днем на поезде, вы проноситесь мимо череды печальных городишек, где никто и никогда не выходит. Точнее, не выходит никто посторонний. Человеку, не имеющему здесь корней и родных, похороненных на местном кладбище, никогда не придет в голову посмотреть вблизи на пустынную одинокую станцию или полюбоваться унылыми пейзажами.Я заговорил об этом со своим попутчиком, таким же, как и я, коммивояжером, когда мы мчал
«…Звук такой, словно по реке идет пароход, но это взмыла в небо ракета. И еще что-то – играют на банджо? Нет, это, как положено по вечерам, поют свою песенку сверчки в лето от Рождества Христова две тысячи третье. Несчетные голоса звучат в воздухе, голоса природы и города. И Джейнис, склонив голову, слушает. Давным-давно, в 1849-м, здесь, на этой самой улице, раздавались голоса чревовещателей, проповедников, гадалок, глупцов, школяров, авантюрист
«Когда новый пациент приходит в кабинет, впервые растягивается на кушетке и начинает пышный парад своих свободных ассоциаций, опытный психоаналитик обязан для начала определить, какими частями тела его собеседник касается поверхности кушетки.Другими словами, определить точки соприкосновения пациента с реальностью…»
«Вы не поверите, если я скажу, что этого убийства я ждала шестьдесят лет – надеясь на него, как только способна надеяться женщина. Я и пальцем не пошевелила, дабы предотвратить это убийство, когда его неизбежность стала очевидна. Анна-Мария, сказала я себе, даже если ты будешь постоянно начеку, ты не сумеешь помешать тому, что должно свершиться. Но когда убийство наконец происходит после десяти тысяч дней напрасного ожидания, оно кажется не столь
«Что же подвигнуло меня написать книгу о масках? Сами же маски. Да, именно они!»Уникальное издание неоконченного романа «Маски» и нескольких рассказов великого Рэя Брэдбери, написанных в тот же период 1947–1954 гг. События в романе разворачиваются не в сверхъестественной или научно-фантастической среде, а в измерении межличностных отношений, где одинокий человек лепит себе ложное лицо, остро реагируя на равнодушие окружающего мира. Роман «Маски»
Настоящая книга поистине уникальна – это самый первый сборник Брэдбери, с тех пор фактически не переиздававшийся, не доступный больше нигде в мире и ни на каком языке вот уже 60 лет! Отдельные рассказы из «Темного карнавала» (в том числе такие классические, как «Странница» и «Крошка-убийца», «Коса» и «Дядюшка Эйнар») перерабатывались и включались в более поздние сборники, однако переиздавать свой дебют в исходном виде Брэдбери категорически отказ
«Захлопнув дощатую дверь с такой силой, что свеча потухла, Филомена с плачущими детьми оказалась в темноте. Теперь глаза видели лишь то, что было за окном: глинобитные дома по бокам мощеной улицы, по которой поднимался на холм могильщик. На плече он нес лопату, и медовый отблеск луны на мгновение вспыхнул на ее стали, когда могильщик повернул на кладбище и пропал из виду…»
«Хью Фортнем проснулся и, лежа с закрытыми глазами, с наслаждением прислушивался к утренним субботним шумам.Внизу шкварчал бекон на сковородке; это Синтия будит его не криком, а милым ароматом из кухни.По ту сторону холла Том взаправду принимал душ…»
«– Странные они какие-то, – сказал я. – Ну, эта мексиканская парочка.– В каком смысле? – спросила жена.– У них всегда так тихо, – ответил я ей. – Прислушайся.Наш дом стоял в самой глубине жилого квартала; в свое время к нему сделали небольшую пристройку, и, купив дом, мы с женой сразу решили, что будем ее сдавать. Располагалась она прямо за одной из стен нашей гостиной. Теперь же, замерев возле этой стены, мы различали лишь стук собственных серде
