2001-ый год. Я как оглашенный с неимоверным энтузиазмом увлекся звукозаписью. В моем распоряжении имелся двухкассетник XING BAO TD-8833, с которым я проводил большую часть свободного времени и внушительное количество совковых кассет с записями программ для ZX Spectrum1 , которые к тому времени потеряли актуальность, посему я имел наглость нещадно стирать с них записи. Магнитофон, кстати сказать, достаточно позорный, тем не менее, благодаря данному девайсу я получил первый опыт звукозаписи. Компилировал всевозможные сборники в огромных количествах, протирая универсальную головку тройным, что называется, одеколоном, как завещали предки. Долго ли коротко, но спустя год мое увлечение было обречено на прогресс. Однажды в мое поле зрение попала старая добрая кассета типа МЭК1 с записью воронежского ансамбля в стиле, как принято считать, панк-рок, а именно ВИА Сектор газа. Послушав незамысловатую лирику и пресытившись ею, я пришел к мысли, что вполне способен создавать нечто подобное. И тут меня понесло… Позорный магнитофон имел встроенный микрофон, что позволяло легко и непринужденно делать записи собственного творчества. Схватив расстроенную классическую гитару своего братишки, поставил люто древнюю кассету в аккурат с посыпавшейся магнитной лентой. Внимание… запись! И со свойственным мне задором принялся хаотично ударять по струнам и петь все, что придет в мой больной воспаленный мозг. Естественно, мне было не в намек, что как минимум нужно уметь играть на настроенном инструменте и писать вменяемый текст. Здесь, что называется, каждый взявший в руки гитару может на ней играть.
Тогда по ТВ и радио, равно как и сейчас, за крайне редким исключением, зловонным непрерывным потоком сочится попсовый гной. Типичные позорные песенки про любовь и прочие радости сытой жизни, которые неимоверно раздражали мой тонкий музыкальный вкус. Я предпочитал пребывать в блаженстве под записи Sweet, Suzi Quatro, Creedence Clearwater Revival, Deep Purple, The Beatles в конце концов, и конечно современная музыка вызывала у меня желание покончить с собой лишь бы не слышать эти поносные изрыгания поп-индустрии. Весь этот “русский рок” я также не приемлю – от бардовской песни, будь то во дворе или у костра, я право не в восторге. Или совковые вокально-инструментальные ансамбли со своими песнями-пародиями на западных исполнителей советских поэтов-плесенников меня тоже не впечатляют. Для меня это невыносимо скучно, что также мотивировало создавать альтернативу всему этому шлаку. Что-то свое уникальное, не похожее ни на что. Идея, безусловно бесперспективная, что бы я ни записывал на протяжении всей своей деятельности, обязательно находил подобное в далеком прошлом. Что ни делай – все оказывалось вторичным. Но в ту пору я не имел достаточно информации, чтобы разочароваться в своем намерении. В распоряжении имел лишь не очень большую музыкальную коллекцию на кассетах, бобинах и виниле.
Я писал кассету за кассетой в огроменных количествах, затем слушал и переписывал свои квазимузыкальные испражнения. Это дело в достаточной степени меня занимало. Мне нравился скорее сам процесс записи, нежели результат. Совершенно не умея играть, меня само собой, увлекали эксперименты. Онанирование струн при помощи всевозможных близлежащих предметов; имитация ударных инструментов, используя карандаши, которыми я ударял по кастрюле, например, и многое другое. Вообще моей детской мечтой была ударная установка. Быть как Йен Пейс2, например, и барабанить партии с третьего альбома Deep Purple.
Батя поддерживал мои музыкальные начинания. Интересовался сделанными мною записями. Время от времени слушал, что я в очередной раз наваял. Предлагал развиваться в этой области, но я к своей музыке никогда не относился серьезно. Понимал, что это все абсолютно бесперспективно. В силу своей лени и некоммуникабельности публичная музыкальная деятельность просто не по мне. Поэтому я предпочитал оставаться на уровне самодеятельности.
С появлением в моей жизни персонального компьютера в 2002-ом году я понемногу переходил на цифровую запись. Учитывая, что компьютер был достаточно древним, запись на нем представляла из себя очень трудоемкий процесс. IBM PC с процессором Intel 486DX2 133 MHz, ОЗУ 16 Мб, видеокартой 4 Мб и жестким диском около 800 Мб, работающий под Windows 98. Мне стоило большого терпения писать на таком девайсе с его постоянными зависаниями. К примеру, специальных DAW-программ3 у меня не было, поэтому писал в стандартном приложении “Звукозапись”. Для начала требовалась подготовка: подключение к звуковой карте караоке-микрофона со штекером типа jack 6,3 мм из комплекта видеомагнитофона Funai VIP-8000KHFс помощью низкокачественного переходника на jack 3,5 мм китайского производства, коммутация которого постоянно нарушалась. Затем установка этого микрофона на столе, прибегая к помощи всяческих подручных средств, в виду того, что подставки у меня не имелось; жму “запись” в приложении, после этого примерно через полминуты запись активируется и становится доступно всего лишь 46 секунд. Для увеличения времени записи приходилось вновь жать заветную кнопку по окончанию процесса и ждать еще минуту, таким образом, время записи удваивалось. Далее повторяя этот ритуал, увеличиваем время до нужного. При этом, чем больше увеличиваем время, тем дольше приходится ждать отклика приложения. Только после всего этого можно было приступить к записи. Поэтому я больше тяготел к старой доброй записи на магнитную пленку без всяких мучений вплоть до 2007 года включительно, хотя более-менее современный ПК в моем распоряжении появился в 2005-ом.
Цифровые записи того времени я любил обрабатывать доступными в приложении эффектами: эхо, которое я накладывал тоннами, что называется; реверс; замедление и ускорение скорости воспроизведения. При всем этом мною было записано два омерзительных альбома, которые канули в Лету, что называется.
Первая попытка собрать свой ансамбль произошла году так в 2006-ом. Я метался, как сумасшедший с этой грандиозной задумкой, но всерьез это никто не воспринимал. Все же попробовать согласился Алексей. Я приволок свой легендарный убитый в хламину китайский кассетник к Лешке в гараж, и мы при помощи не менее раздолбанной гитары стали героически “музицировать”. Мы как могли, из всех сил пели песни, изо всех сил лаяла собака, магнитофон кое-как писал… В итоге все наши потуги вылились в десятиминутный мини-альбом, которому мы не соизволили дать имя. Название для нашего грандиозного музыкального проекта предложил Алексей: “Гоблины”. Я звонко рассмеялся и согласился. Что ж, пусть будет так, let it be, let it be… Некоторое время спустя к нашей деятельности мы каким-то чудом подключили Митрича и устроили небольшую сессию у меня дома. На этот раз писали в цифре, что называется. Насколько мне не изменяет память, я бренчал на гитаре, Митрич терзал баян, Алексей стучал по столу, изображая игру на барабанах. Все истошно кричали текст песни. В ходе безумного сейшена мы произвели на свет две композиции и пошли блуждать по улицам в раздумьях: чем бы нам еще себя занять? После этой волшебной записи, мы на некоторое время охладели к самодеятельности и благополучно предали забвению триумфальные, с позволения сказать, высеры.
