1. Пролог
Места действия, события, имена и фамилии героев,
описанные в романе, являются фантазией автора.
Все совпадения случайны.
— Здравствуйте, Стефания! А Богдан Антонович у себя? – спросила Ада у помощницы Махрова, едва переступив порог приёмной.
Увидев невесту шефа, девушка онемела: по офису давно ходили упорные слухи, что стоящая сейчас перед ней красотка вот уже почти два месяца как получила отставку. Да, наверное, какая-то правда в этом была: выглядела Стрельцова сейчас не так респектабельно, как в периоды появления здесь вместе с женихом. На ней была обычная одежда с вещевого рынка: простые светлые, слегка потёртые джинсы, широкая белая блузка, а под ней – обычный чёрный топ, на ногах – городские кроссовки, тканевая сумка через плечо, в ушах вместо серёжек с бриллиантами – бижутерия. Вид бледный, чересчур усталый, словно пришибленный. Её кошачьи глаза уже не горели тем будоражащим огнём, что раньше, когда заставляли замереть на месте любого, на кого смотрели… Вокруг них болезненными ореолами залегли тёмные круги, лицо было серое, землистое.
«Странная она какая-то, – мелькнула мысль у помощницы. — Ну да… слухи-то ходили, но ведь Богдан Антонович своего распоряжения о допуске к нему Ады Алексеевны не отменял. Вон и охрана спокойно пропустила», – чуть поколебавшись, пускать или нет, Стефания так и не решилась отказать посетительнице.
— Он сейчас занят, – пробормотала девушка. — Совещание идёт, но вот-вот должно закончиться. На 11:00 шеф пригласил к себе начальника IR-департамента. Подождёте?
Ада кивнула. При всём внешнем спокойствии у неё в душе царил настоящий смерч. Эмоции и чувства, скручиваясь в тугую воронку, высасывали последние моральные и физические силы. Сейчас, стоя в приёмной бывшего жениха, она еле сдерживалась, чтобы не впасть в истерику. Сама удивлялась, как ей ещё удаётся не выдать истинных чувств, не показать своего страха и отчаяния. Да, они расстались с Богданом, но то, что произошло с другим мужчиной, ставшим ей дорогим и близким, не менее чем её бывший жених, не давало ей права на сомнения в своих дальнейших действиях. Нужно быть наглой, нахрапистой… любой, только бы выторговать ему жизнь.
«Господи! Лишь бы принял… Лишь бы выслушал… Лишь бы помог… – думала она, расхаживая взад-вперёд по просторному кабинету. — Мне больше не к кому обратиться».
— Ада Алексеевна!
До девушки, наконец, дошло, что к ней обращаются.
— Я спрашиваю, может, пока вы ждёте, чай или кофе вам подать? Будете? – напряжённо, но в общем-то приветливо поинтересовалась служащая.
Чуть помешкав и сообразив, наконец, что именно у неё спросили, Ада отрицательно покачала головой.
— Нет, спасибо, я позавтракала, – уверенно соврала она, хотя вот уже практически вторые сутки ничего не ела. Но разве могло сейчас ей что-то полезть в рот, когда она была всего в шаге от приговора: быть или не быть… жить или не жить?
Дверь кабинета Махрова распахнулась, и оттуда, громко переговариваясь, стали выходить люди. Их взгляды, изначально рассеянно натыкавшиеся на посетительницу, тут же принимали осмысленное выражение, трансформируясь в разное впечатление: у кого-то – в удивление, у кого-то – в недоумение, а у кого-то и в любопытство. Но равнодушных точно не оставалось.
Посторонившись с их пути, Ада с высоко поднятой головой лишь слегка кивала приветствовавшим её людям. Наконец приёмная опустела, и помощница, бросив неуверенный взгляд на нежданную посетительницу, поспешила с докладом к шефу, при этом не забыв плотно прикрыть за собой обе двери.
Отсутствовала Стефания недолго, наверное, всего лишь пару минут, но Аде это время показалось вечностью. От волнения руки теперь тряслись по-настоящему, ноги подкашивались, дыхание перехватывало от спазма, сдавившего горло…
«Стой, Ада! Спокойно! Ты сильная женщина и должна сделать всё ради его спасения… Всё! Запомни, Ада, всё! Любая цена… Любое желание Махрова».
И её тут же жаром обдал новый страх.
«А если не примет? А если примет, но откажет? Ведь я на самом деле предала Богдана, хотя уже и после того, как он предал меня… А значит, в том, что произошло с нами после расставания, только его вина… Это он выбросил меня, как…»
Дверь открылась, и на пороге показалась помощница бизнесмена.
— Проходите, Ада Алексеевна, – произнесла она, освобождая вход в кабинет. — Богдан Антонович ждёт вас.
Шаг к судье, второй – к приговору, третий – на эшафот, четвёртый…
— Здравствуй, Ада!
Голос тот же, почти родной и до сих пор не забытый. Вот только нежности и любви в нём больше не было. Карие глаза смотрели холодно и настороженно, даже чуточку удивлённо. Конечно, откуда в них взяться огню и теплу? Ведь прежних чувств больше нет. Всё умерло, а может, и не было ничего изначально. Может, вся любовь, которая была между ними, лишь суррогат, обычная попытка двух морально одиноких людей стать счастливыми? По крайней мере, в отношении себя это Ада теперь знала точно. Эти недели выживания в чужом для неё городе расставили всё по своим местам или, вероятнее всего, просто помогли найти другого мужчину, забыть старую любовь из-за доставленных им обид, унижения…
«Судя по Богдану, по его спокойному виду, у него тоже всё в прошлом. Значит, всё в порядке! Но что он какой-то неживой, словно манекен? – Девушка нахмурилась. — Само равнодушие…»
— Здравствуй, Богдан! – Ада вцепилась в ремешок сумки, будто тонущий в спасательный круг.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, пытаясь что-то понять для себя, сделать какие-то им одним известные выводы. С момента их последней встречи прошло три дня, но они снова находили друг в друге всё больше и больше изменений.
Богдан встал из-за стола. Уже не глядя в сторону бывшей невесты, он подошёл к панорамному окну и молча застыл около него. Руки засунул в карманы, спину держал прямо, но при этом слишком сильно расправил плечи, что выдавало его напряжение.
Ада мысленно выдохнула. Говорить, когда он стоял к ней спиной, было проще, чем смотреть непосредственно в глаза.
— Богдан… Ты прости, я, наверное, помешала тебе…
— Давай без расшаркиваний, Ада… и без сантиментов. Мне сейчас не до тебя! – жёстко прервал он её, так и не поворачиваясь.
— Хорошо, – тут же поторопилась она высказаться. — Я понимаю, что просить тебя сейчас неправильно, но мне больше не к кому обратиться. А ты в какой-то степени до сих пор не чужой для меня человек, ведь между нами до определённого времени вообще ничего плохого не было…
После этих слов он резко развернулся. Ада зажмурилась, чтобы не видеть выражения его лица, и вот так, с закрытыми глазами, торопясь высказать всё, продолжила:
— Мне некого просить… Спаси его, умоляю, – прошептала она, еле сдерживая надвигающуюся истерику.
