Пролог
2532 год
Планета Медея. Третья экспедиция
Драккар пробирался почти на ощупь. И не было никакой пользы в том, что пятидесятивосьмичасовой световой день Медеи еще продолжался, – туманы в это время года и без того висели непроглядные, а едва машина начала спускаться в долину, и вовсе загустели молоком. Костяшки пальцев Лорда, лежащие на рычагах управления, побелели от напряжения, а на лбу выступили капельки пота. На экран эхолокатора – единственного действенного сейчас органа чувств драккара – он смотрел так пристально, что впору было ввернуть: «Дырку не прогляди!» Однако ни Арамису, ни Марине шутить не хотелось. Темные силуэты деревьев, обломки скал, выплывающие то справа, то слева, занавеси из толстых, в руку человека, лиан – вот и все, что показывал эхолокатор.
Цифры на альтиметре перестали скакать. Лорд вопросительно взглянул на Арамиса.
– Все, мы внизу. Куда дальше? – Друг медлил с ответом, поэтому он уточнил: – Ты уверен, что мы не заблудились?
– Уверен! – огрызнулся Арамис.
Быстро вывел на экран навигатора карту местности, постучал пальцем по желто-алой точке в самой ее середине.
– Вот здесь, согласно информации Балашова, должны быть пещеры. А вот здесь – мы сейчас. Как видишь, координаты совпадают.
Если хорошо приглядеться, точек и в самом деле было две – желтая и алая. И они действительно находились так близко друг от друга, что почти сливались.
Лорд пожал плечами:
– Тогда где пещеры? Нет здесь никаких пещер.
– Да почем ты знаешь?! Мы запросто могли проскочить. В таком-то молоке!
Он отстегнул ремень, начал подниматься из кресла.
– Ты куда? – удивилась Марина.
– Оглядеться. Приборы приборами, но человеческую интуицию никто не отменял.
– Верно, – согласился Лорд. Тоже встал. Заметил, что и девушка отстегивает ремень, отрицательно покачал головой. – Нет, ты останься. Кто-то должен следить за эхолокатором.
– Почему я?!
– Потому что ты – девушка.
– А ты – домостроевец!
Арамис, уже взявшийся за рукоять люка, обернулся, просительно посмотрел на нее.
– Марина, в самом деле, останься, прикрой нас. Нам нужен надежный тыл. Уверенность, что никто внезапно не нападет.
Девушка фыркнула, но больше спорить не стала.
Воздух снаружи машины и в самом деле был густым и каким-то затхлым.
– Фу… – Арамис поспешил увеличить мощность фильтров в респираторе. – Ну и вонь.
Лорд покосился на него. И проверив, что люк плотно закрыт, спросил вполголоса:
– Ты уверен, что это была хорошая идея?
– Какая именно?
– Ты веришь, у них и впрямь могут оказаться зачатки разума?
– Марина считает, что обратное пока не доказано…
– Мнение Марины мне известно. А веришь ли в это ты?
Арамис отвернулся. Ответ был вполне красноречивым. Лорд кивнул.
– Понятно.
– В любом случае, мы должны ее поддержать. Помнишь, как клялись…
– …Один за всех, и все за одного. Конечно, помню. Потому и поехал с вами. Ладно, пошли сходим, поглядим, что в округе делается. Вдруг и правда стойбище.
Он вынул из кобуры станнер, взвесил на руке, примериваясь. Вздохнул. Куда с большим удовольствием Лорд прихватил бы с собой дальнобойный бластер, но боевое оружие хранилось в сейфе под замком, и никогда Лючия Хилес, заместитель руководителя экспедиции по безопасности, не выдала бы его практикантам. Наоборот, такая просьба вызвала бы обоснованные подозрения, и как итог – срыв не совсем законной вылазки. Оставалось довольствоваться табельными станнерами, успокаивая себя тем, что на Медее крупных хищников не водится.
– Пошли, – охотно согласился Арамис. – Разделимся?
– Нет уж. И оружие проверь.
– Я проверял перед выездом.
– Еще раз проверь.
* * *
Вершиной эволюционной пирамиды Медеи были двуногие, живородящие, млекопитающие существа, местный аналог приматов. Почти метрового роста, бесхвостые, более всего они походили на горилл, страдающих лучевой болезнью в последней стадии – безволосая тускло-серая кожа, покрытая шершавыми пятнами-наростами. «Голые обезьяны», – окрестил их старший экзобиолог первой медеанской экспедиции Артемий Балашов, и так это наименование и прижилось. Всеядные от природы, обезьяны все же предпочитали охоту собирательству, отличались свирепостью, по косвенным данным, практиковали каннибализм. А как же они воняли! Даже респираторы не спасали от едкого тошнотворного запаха экскрементов, коими обезьяны метили территорию. Экзобиологи мрачно шутили, что именно голые обезьяны провоняли свою планету насквозь.
И тем не менее у этих существ имелись зачатки социальных отношений. В стаях поддерживалась сложная многоуровневая иерархия, они коллективно воспитывали детенышей, пользовались предъязыком, сочетающим жесты и звуки. Балашов выдвинул гипотезу, что голые обезьяны – переходное звено между примитивными приматами и гоминидами. И что через двести-триста тысяч лет потомки их создадут первую цивилизацию на планете.
Во время второй медеанской экспедиции Балашов собственную теорию и опроверг. Древние стойбища, обнаруженные в центральной части континента, неоспоримо доказывали – голые обезьяны не переходное звено, а тупиковое. За последние десять тысяч лет они стремительно деградировали, их численность и ареал обитания сокращались. Так что если на эволюционном древе Медеи и поспеет когда-нибудь разум, случится это не скоро – через десятки, а то и сотни миллионов лет. И значит, препятствий для колонизации планеты землянами не было.
Третья экспедиция прибыла на Медею решать задачи сугубо прагматичные – составить полный каталог флоры и фауны планеты, ее климатическую карту и карты экосистем. Экспедиция была рассчитана на два с половиной стандартных года – именно столько продолжался медеанский год, – и руководитель ее, Тамара Георгиевна Ставриди, не ожидала никаких неприятностей, тем более чрезвычайных происшествий. Она не знала, что со второй исследовательской сменой нибелунгер «Кассини» доставит на планету тройку друзей, студентов Южно-Уральского университета, будущих экзобиологов и ксенопсихологов, для прохождения месячной полевой практики: Сандро Лордкипанидзе, больше известного как Лорд, Романа Силантьева, гордо именующего себя Арамисом, и Марину Валевскую. У Марины постоянного прозвища не было, как не было деловитой дотошности Лорда и самоуверенности Арамиса. Но именно эта хрупкая девушка с пушистыми, совсем по-детски, ресницами и милыми ямочками на щеках оказалась для Тамары Георгиевны бомбой замедленного действия. Марина Валевская была ярой сторонницей первой гипотезы Балашова и отказывалась принять вторую. Вернее, она жаждала проверить ее самолично, именно для этого и выбрала для практики Медею.
«Бомба рванула» на пятый день пребывания практикантов в исследовательском лагере, когда Силантьеву и Валевской поручили первое самостоятельное задание: установить фотоловушки на пути сезонной миграции орнитоскунсов. Это был подарок фортуны, а не задание! Всего в двух сотнях километров западнее назначенного места находилось одно из обнаруженных Балашовым стойбищ, так называемые Холодные Пещеры.
