Шесть часов медитации. Если я в очередной раз не усну, то меня просто стошнит. Не могу смотреть на одухотворенное лицо Антрея и компании. Они всегда делают вид, что достигают дзен уже через 5 минут после начала практики, а я сижу с тупящим видом и пытаюсь прожечь глазами розу, статуэтку Будды или воду. Да, мы медитируем и на воду. Вообще на всё подряд. Мастер говорит, что настоящий Хранитель должен быть спокоен, как тихое горное озеро в предрассветный час.
Странно это, как минимум. Вы видели Ваджрапани или Хаягриву? Я тоже не видела, ну разве что в учебнике по хранителям шестого уровня. Да, они оба в адовом пламени горят, когда появляются! Ваджрапани так вообще изображают с бусами из 52 человеческих черепов. Мне вот интересно, у него как со спокойствием было во время медитаций? Судя по этим бусам, походу, не очень. Ну или очень, да только даже если он мочканул всех 52 человек в состоянии спокойствия, черепам от этого не легче.
– Ауу... – зло посмотрела в спину удаляющемуся мастеру, он уже раз в 15 за сегодня отвесил мне подзатыльник, – сосредоточьтесь Вайд! – бросил он в след.
Я в очередной раз уставилась на желто-розовый лепесток альстромерии, плавающий в стеклянной тарелке с водой.
Желтый плавно перетекает в белый, а затем от нежно розового темнеет до цвета фуксии. «Фуксия» – смешное слово. Так-с, бордовые капли растекаются изящным рисунком у основания лепестка, и там же замерла крупная капля прозрачной воды. Во-ды, во-ды, во-ды...
В следующую секунду мне на голову обрушилось литров 10 холодной воды. Я заорала.
К сожалению, единственная. Все, кто поумнее, сделали вид, что ушли так глубоко в медитативную нирвану, что сидеть в мокрой одежде в холодной луже – сплошное удовольствие. Точнее, они этого не ощущают. Не все, конечно. Мастер всегда видит тех, кто реагирует, а значит не погрузился.
Прозвучал тройной удар каратал, и, глубоко вздохнув, одногруппники вышли из медитации. Некоторые удивлённо уставились на лужу вокруг и свою мокрую одежду. Это тоже была часть игры.
– Антрей, Шейн, Олив, зачтено и свободны, – прогремел голос Ульбара, – остальным неуд.
Послышались разочарованные вздохи. Мастер мог разгадать даже самую виртуозную игру.
– Будьте благодарны, класс, неуд без уборки. На тряпке у нас снова Вайд. А вы... – это уже лично мне, – учитесь контролировать способности или будете чистить залы академии до скончания мироздания.
На этот раз вздохи были облегчения, а я лишь зло стянула мантию и принялась её выжимать, представляя в своих руках шею мастера Ульбара.
***
После того, как убила на ползание на коленках большую часть перерыва, я наконец оказалась в главном корпусе.
Ткань ещё не до конца просохла и неприятно липла к телу. Я ещё молчу про запах... не думала, что наши свитера были из собачьей шерсти, но именно мокрым псом от меня и попахивало. До следующей пары оставалось 7 минут, и мне срочно нужно было сделать нелёгкий выбор: поесть и подхватить воспаление легких на следующем занятии или переодеться и к вечеру умереть с голода.
– Как прошла медитация на половую тряпку, Вайд? – Антрей с удовлетворённой ухмылкой уставился на меня. Верные Шейн и Олив заняли позиции по обе стороны от него, перегородив весь проход. – Ты так кричала сегодня, будто в медитации к тебе пришёл сам Фри-ден.
Значит, слышал, как я кричала. Погруженец фигов! Так и знала, что лжёт. И почему Ульбар с этим ничего не делает? Одарив одногруппника самым злым взглядом, на который была способна, попыталась протиснуться между ним и Шейном.
В следующую секунду он дёрнул меня за рукав и притянул к себе:
– Мне вот интересно, Вайд, – его губы коснулись виска, – может ты специально постоянно косячишь, чтобы подольше побыть с Ульбаром? Тебе нравятся те, кто постарше, Айлин?
Я попыталась выкрутиться, но Шейн прижал к себе.
– Фуу, да она мокрая вся!
– Конечно, идиот, запыхалась там небось тряпкой махать, да и за пол часа старички и не такое могут успеть.
Через секунду Антрей захрипел и начал судорожно хватать ртом воздух. Позади нас в невинной позе замер мастер Ульбар.
– Захотите что-то добавить, и удавка затянется сильнее, еще раз скажете что-нибудь подобное в мой адрес, и мамочка получит ваш гроб к концу недели. В позе лотоса, конечно, вы ведь достигли таких успехов в медитации.
И мастер проследовал по коридору, насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию.
***
Прибежав в общежитие, быстро скинула юбку и свитер и достала самое страшное из местной формы, то, что большинство студенток сжигало при получении, – мешковатое шерстяное платье цвета асфальта. Да, выглядела я не лучшим образом. Волосы висели мочалкой. Созданная мной вода оказалась соленой. Из-под серого мешка торчали тонкие руки, ног видно практически не было. Платье доходило почти до середины лодыжки. Быстро собрав волосы в пучок и перехватив платье на талии цепочкой, выбежала за дверь и нос к носу столкнулась с Марьян.
– Фу, что это на тебе?
Сама Марьян, как и всегда, была неотразима. Собранные в высокую прическу светлые волосы, подведённые коричневыми тенями глаза, отлично сидящий по фигуре серый с красной оторочкой свитер и чуть укорочённая чёрная юбка. На ней, в отличии от меня, была надета красивая часть официальной формы академии.
– Одежда, Марьян, чего тебе?
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты редкостная грубиянка Вайд? Директор вызывает.
Я выдохнула. Авилон обычно вызывал нас лишь в двух случаях: выговор за проступок или отчисление за него же. Возведя глаза к небу, судорожно начала умолять мироздание о втором.
****
Кабинет Авилона отражал сущность своего хозяина. Холодные чёрные камни, такой же каменный стол и два кресла, обтянутые серым шениллом. В общем, если бы не тлеющие угольки в камине, можно было бы без надежды умереть от тоски.
Как только дверь захлопнулась, директор поднял голову от бумаг и пристально посмотрел на меня.
– За что Вайд?
У меня перехватило дыхание, и глаза сами собой опустились в пол.
– Вода в кабинете медитации, – еле слышно ответила я.
– Чего? – от крика директора, казалось, перетрясло все окружающие камни.
Тут уже я непонимающе уставилась на него. Он жестом пригласил меня к столу и молча протянул свиток пергамента:
«Прошу отчислить меня ввиду несоответствия уровню и требованиям образовательного учреждения. С уважением Айлин Вайд».
– Я этого не писала, – резче, чем хотелось бы, ответила я.
– Пока не писала. Но что-то мне подсказывает, что тот, кто это сделал, дело говорит.
Я снова потупила взгляд. Нет, я, конечно, была одной из отстающих в потоке. Ладно, самой отстающей, но отчислиться из школы равно подписанию себе смертного приговора. У женщин, не получивших образования, есть единственная дорога – в полное подчинение мужчине, которого выберет семья. Проблема была в том, что мне такого уже выбрали – Димитриял – лорд наших земель, который старше меня лет на 200.
