Вечерние сумерки медленно заполняли столичный мегаполис. Городская улица в этот час была запружена прохожими, озабоченно курсирующими по своим делам. Плотные толпы людей двигались, как на кинопленке, по направлению к светящейся за углом большой букве «М». Мелькали самые разные лица – среди них, моложавое лицо мужчины лет тридцати. Ловко лавируя среди толпы прохожих, он остановился на перекрестке, пережидая красный свет.
Высокий, подтянутый, темные волосы небрежно собраны в хвост на затылке. Парень возвращался с работы в свою двухкомнатную квартиру, чтобы наспех перекусить и отдохнуть несколько часов перед ночной сменой. Он мог бы конечно зайти в студийную столовку, – где вполне приличная еда, – как это делали его коллеги, помощники оператора и ассистенты режиссера… но все они не имели того преимущества, какое имел он – он жил в двадцати минутах ходьбы от студии. Такое редко перепадает жителям мегаполиса.
Работать ему приходилось в две смены, чтобы накопить средства на загородное жилье. Заветная мечта провинциала… Неожиданно он напрягся, заметив в толпе прохожих знакомый изящный силуэт. В это самое время красный свет светофора сверкнул зеленым и толпа двинулась на противоположный тротуар. Парень перебежал вместе со всеми и оказался в полуметре от молодой женщины. Ловким движением гимнаста он схватил ее за руку, разворачивая к себе:
– Яна? Синицина? Ты?
Женщина обернулась к нему.
– Макс? О, нет! Не может быть!
Они радостно приветствовали друг друга.
– Надо же! Не думала, что встречу тебя! – воскликнула она, хотя глаза ее цвета бирюзы говорили об обратном:… «Думала! Надеялась! Мечтала!!!»
Оба застыли на мгновение. Он обнял ее за плечи, заглянул в глаза:
– Ты не торопишься? Давай ко мне. Я здесь недалеко живу, вон в том доме напротив, – махнул он рукой, показывая направление. – Ну, погнали! – и он увлек ее к многоэтажкам напротив.
Минут через десять оба оказались в небольшой съемной квартирке Макса.
– Давай, располагайся, я мигом! – говорил он, помогая ей раздеваться.
Яна огляделась в прихожей, заваленной до предела разного рода аппаратурой. Дальше – комната, половину которой занимали книжные полки и громадный письменный стол. На нем стояли компьютер, фотоаппараты и лампы самых разных диаметров.
Яне показалось, что она попала в аппаратную звукозаписи.
Макс суетился, бегал от холодильника в комнату и обратно.
– Ты что будешь пить? Вино, или покрепче? – кричал он из кухни.
– То же, что и ты!
– Тогда вино.
Он вошел в комнату с бутылкой вина. Поставил на стол. Вернулся за закуской.
– Вот… «чем богаты»…я не ждал гостей… – он разложил на столе закуску, холодную курицу, сыр, – улыбнулся ей, приглашая к столу.
– Это самое то! Как в хорошем ресторане, – радостно заметила она.
Расселись за столом. Он разлил вино по бокалам. Пили вкусное грузинское вино.
– Пять лет прошло… Целая вечность…
– Ну, рассказывай!
Яна начала рассказывать Максу о последних новостях в их небольшом уральском городке, где они оба родились, где встречались и любили друг друга, где расстались перед отъездом Макса в Питер.
А он, тем временем, незаметно рассматривал ее: – прямые белокурые волосы… открытые голубые глаза… растерянная улыбка таких знакомых ему очертаний губ…
– Ты тогда исчез так неожиданно, таинственно, я бы сказала.
Она выразительно посмотрела на него.
Макс нервно провел рукой по лицу, сказал коротко:…
– Что было, то было… Давай не ворошить прошлое.
Не мог же он признаться ей, что неожиданно полюбил ту, другую… актрису столичного театра, гастролировавшего в их провинциальном городе… что она, эта самая уже зрелая женщина, позвала его в красивую жизнь… в большой город… да и что ворошить прошлое… то было давно, а сейчас взрослая жизнь… киностудия… сьемочная группа… операторское будущее…
– Правда, пока приходится ставить свет и таскать ящики с аппаратурой… – говорил он с набитым ртом. Потом, заметив удивленный взгляд Яны, пояснил:…
– Понимаешь, я – раб на галерах… с утра на одной работе. Сейчас перекушу и… обратно на другую смену.
Макс приветственно поднял бокал.
– Давай за тебя! – весело подмигнул он ей. – Ты ни капельки не изменилась!
– Брось, ты шутишь.
Выпили.
– Ты здесь с гастролями? Давно приехала? – спросил он, продолжая трапезу.
– Я бросила театр. Здесь около месяца с небольшим. Устроилась в редакции частного питерского издания новостей… живу временно… в редакции… пока не устроюсь окончательно, то есть пока не оформлю регистрацию…
Не могла же она признаться ему, что с того самого злополучного дня, в день премьерного спектакля, когда он сбежал из театра с той, другой актрисой, можно сказать прямо со сцены в аэропорт… когда все – весь актерский состав – растерявшийся режиссер… администратор с директором – «стояли на ушах» из-за сорванной премьеры… С того памятного дня она ждала его возвращения. И, не дождавшись, бросила театр и примчалась за ним…
Макс внимательно посмотрел на нее. Их глаза встретились. Яна поспешно отвела взгляд.
Повисла пауза.
Молчание длилось несколько секунд. Наконец он заговорил:
– Можешь пока пожить у меня… А знаешь, я могу пристроить тебя на работу ассистентом по актерам на киностудии. А там и квартиру найдем.
Она ответила долгим взглядом, потом согласно кивнула ему.
– Ну, давай выпьем.
Яна отпила глоток из бокала и начала увлеченно рассказывать о своей новой работе. Макс с улыбкой наблюдал за ней… в голове мелькнуло: «Все прошло, как не бывало… и первая любовь… и сумасшедшая страсть…»
Проговорили весь его таймаут. Он посмотрел на часы.
– Извини, Ян, у меня ночная смена сегодня, – сказал он поднимаясь. – Можешь остаться у меня. Я уже говорил тебе. Сегодня попытаюсь выяснить о твоей работе. Договорились?
Она радостно кивнула ему.
– Располагайся, – он подвел ее к дивану. – Белье и подушки в этом шкафу. Ну, ты разберешься… Если что, еда в холодильнике и все остальное… Не стесняйся. Я буду рано утром. Лады?
Она радостно и безмолвно соглашалась с каждым его словом и жестом. Еще бы! Она и мечтать не могла о таком! Макс! Мечта всего женского населения небольшого уральского городка… они толпами валили на все спектакли с его участием. Даже в небольшой роли с одним единственным выходом за весь спектакль. Девочки-подростки дежурили на служебном выходе и в подъезде его дома. Потом его начали снимать в многочисленных рекламных роликах. И уже толпы поклонниц ходили за ним по городским улицам… Преследовали его в социальных сетях. Макса все это не тяготило. Он позволял себя любить. К Яне он относился с нежностью и не больше. Вот почему сейчас он самому себе удивлялся. Он понимал, что от прежнего чувства, того далекого, первого… ничего не осталось… уже и след простыл… Так чего он так суетился? … «Да ладно, разберусь, завтра, когда вернусь… Не сейчас… завтра».
