Шесть утра, суббота. На трассе М7 Казань-Москва несется «Лада-Веста». Зелень мая, теплый ветер. Настроение водителя, ну как у скалолаза, покорившего вершину. Эмиль никакой вершины не покорил, но чувствовал – точно покорит. И по инерции вслед за мыслями вдавил педаль газа. «Да разве может произойти неладное в такую-то погоду», – подумал Эмиль.
И правда, что могло произойти? Тихо, спокойно, в общем, благодать. Конечно же, Эмиль не мог знать, что Федор Петрович в выходной день, поутру, с рабочего места решил для постройки собственного дома, мягко сказать, взять песочка, немного так, по-свойски, кузов КАМАЗа и, естественно, очень торопился.
«Поздно встал, поздно встал», – повторял и повторял как песню себе под нос Федор Петрович. И не заметил, выскакивая на трассу с карьера, темный автомобиль. Последнее, что видит Эмиль, жёлтый кузов КАМАЗа. Боль. Он вылетает через лобовое стекло… темнота… резко свет… и плюхается на жгучий песок.
***
Шока не было. Страха тоже. Хотя подспудно ощущалось, что он просто затаился и ждет своего часа. Как охотник. Эмиль поднялся, отплевываясь от песка. Ему казалось, что он весь в крови, но глянул на себя – ни капли. В каких-то лохмотьях. Видимо, разодрал в аварии. Но тогда почему нет крови?
Он медленно оглядывался, видя бескрайние барханы песка жёлтой пустыни, думал: «Вот какая жизнь после смерти. Бродить, утопая в песке. Может, повезет встретить кого из знакомых и даже поговорить». Его мысли прервались неожиданно. В воздухе парило странное существо. Небольшого роста, карлик. С прозрачными крыльями за спиной. В нелепом наряде: зеленые вельветовые бриджи на подтяжках, рубаха в клетку, причем фланелевая в такую-то жару. Белые носки и кроссовки синие с полосками.
Круглое лицо существа пыталось выглядеть важным. Но напоминало морду кота. Круглые глаза, большие щеки, маленький ротик, только усов не хватает.
– Я Васиириил, твой ангел-хранитель, – заявил он.
Нелепость этого существа поразила Эмиля больше, нежели сама пустыня, невесть откуда взявшаяся. Может, это ад, а эта нелепица будет меня мучить, терзать. Ему даже захотелось рассмеяться, но он сдержался, только хихикнул.
– Ангел-хранитель, – уже не так важно объявил ангел.
Эмиль поморщился от сильного желания подшутить над ангелом. А лучше дать ему едкое прозвище. На языке вертелись пару вариантов, как ангел снова добавил совсем уже сникши:
– Для своих просто Вася-ангел.
– Ладно, ангел Вася, можешь сказать, где я?
– Боюсь, на объяснение уйдет слишком много времени, и, в конце концов, ты вряд ли поймешь. Нам надо торопиться. Вон за тем барханом, – ангел махнул рукой в сторону, – и можем отдохнуть и попить воды. К тому же там наверняка есть а… Тут его прервал Эмиль:
– Карлсон зашарпанный, ты что несешь? Какой «идти»? Давай меня обратно, у меня дела. Никуда не пойду, – взорвался он.
Повисла тишина. Ангел явно не был готов к такому повороту. Он завертел своими глазами, наверно, напрягая всю ангельскую мудрость. Наконец его глаза просияли, видно, наскреб ответ:
– Послушай, выход отсюда один, и он вон там, – он указал в сторону солнца, вернее, за горизонт, и продолжил: – И он ведет в совершенно разные места. Тут ангел опустил голову, как бы в задумчивости скрестил руки на небольшом животе, шевеля пальчиками и бормоча:
– Или не место, состояние, или переживание, нет, погружение, может растворение, не-е-е-т трансцендентное воплощение, – он бы так и продолжал, если бы Эмиль снова его не прервал:
– Такое чувство, что ты мне мозг паришь. Шизанутая гномобочка, – Эмиль подскочил ближе, подпрыгнул в попытке схватить ангела за кроссовку, потом хотел притянуть его к себе, взять за грудки и вытряхнуть ответы на все свои вопросы, но неудачно – ангел ловко поднялся выше.
– Эмиль, что ты делаешь? – удивленно сказал Вася-ангел.
Парень тяжело дышал, упершись руками в коленки, и соображая, как это силы так быстро ушли на один только прыжок.
– Ты потерял столько сил не от прыжка, а от злости.
– Ах ты, кукла тряпичная, да еще с крыльями, да где тебя такого надыбили? За что мне все это? Какого рожна я здесь делаю! У меня столько дел. А тут клоун в воздухе несет невесть что. Заманивает в какую-то тьму. Я до тебя доберусь. Врешь, не возьмешь, – погрозил кулаком Эмиль ангелу.
– Я, конечно, слышал что дети Божии, – тут он опустился на песок и преклонил колено перед Эмилем и снова взмыл на пару метров, – тупят, но такой тупости я не ожидал. Неожиданно Васиириил заверещал: «Господи, прости», бахнулся на песок на колени и снова взмыл на пару метров вверх. Эмиля это как-то подбодрило. Он уважаем. И это существо служит Богу. «А я ведь крещённый, значит, в рай или обратно, как в кино показывают», – думал Эмиль уже с надеждой.
– Ладно, крылатый чел, погнали, – и Эмиль зашагал в сторону, куда указывал ангел. Васиириил летел над ним. Он сложил руки на животике, скрестил пальцы и, шевеля ими, бормотал молитву.
– Слушай, ангел, а почему ты так одет?
– Это модно.
На это нелепое, как показалось Эмилю заявление, возразить было нечем. Вася не дружит с головой. Среди людей таких полно.
– В смысле, это мне понравилось, – добавил ангел Вася.
– Понял, в смысле, понравилось, значит модно, – сказал Эмиль, а про себя подумал: «Мне достался сумасшедший карлик-ангел. Видимо, нехватка у них там».
– Да, ты не глуп, – довольно улыбнулся ангел.
Ещё Эмиль размышлял о пути. Куда, зачем это делать? Словно кто-то направлял его мысли или подталкивал. Оборачивался назад к прошлой жизни, которую он почему-то не помнил, но знал: мысли о пути и смысле происходящего, не были ему присущи. Изредка, и то под страхом неизвестного, особенно в тяжёлых обстоятельствах, а их было немало, он думал о сути своего бытия. В принципе, поэтому и крестился в свое время. Прошлое было как в тумане. Лишь яркие отрывки событий вспыхивали и угасали, как свет фар несущегося автомобиля в ночи выхватывает куски дороги.
Вот он в детском саду стащил игрушку у своего приятеля, а дома сказал, что ему ее подарили. Потом в школе происшествия. Издевательства, насмешки, трусость, унижения, оскорбления. Появился ком, который подступил к горлу и застрял. Стало так тошно, что не стало сил идти. Он остановился. Теперь не до шуток. И ангел не выглядел таким нелепым. Вообще плевать, как он выглядел, главное, что он на его стороне. И это было приятно, единственное, что давало ему надежду на лучшее. Он закрыл глаза и заплакал. Слезы катились, и ему не было стыдно. Он не хотел их прикрывать, прятаться или отворачиваться, боясь, что его увидят. Эмиль ощущал прохладу, утешение и поддержку от каждого взмаха крыл ангела. В нем даже появилась добрая дерзость дойти до конца, несмотря ни на что, найти выход и будь что будет.
