Записка из старого блокнота – Ненависть
Каждый день я просыпаюсь и ненавижу себя.
Ненавижу, как долго я лежу в постели и тыкаюсь глазами в телефон.
Как долго я имитирую поход в туалет, продолжая смотреть в него же.
Ненавижу делать утренний кофе, чтобы взбодрить свой мозг и идти на эту чёртову работу.
Ненавижу сидеть и втыкать в экран монитора с 9 до 6 и получать за это копейки, за которые в современном мире сложно даже оплатить электроэнергию. Хотя, если честно, зарабатываю я неплохо, но всё равно жалуюсь.
Есть какое-то странное отношение к числу восемнадцать, поэтому всегда пишу 6.
Ненавижу жаловаться на несуществующие невзгоды.
Ненавижу добираться до дома; поздно ложиться спать.
Ненавижу не высыпаться – и вот тут будет первое почему:
потому, что ненавижу этот ебучий кофе, который мне необходим.
Ненавижу вставать утром и чувствовать себя куском говна.
Иногда, мне кажется, что дело совсем не в утре, ведь солнце, не продышанный воздух и пустые улицы ещё ни кому не делали плохо.
Я просто не хочу, чтобы моим воспоминанием, в мой последний день, была эта конченая кружка кофе.
Вообще, я люблю воду, минеральную – но в ней нет ни хуя кофеина: кальций, магний, мурашечное ощущение пузырьков во рту, подымающихся, словно тысячи, тех прилипающих к спине баночек для горячего массажа, взбирающихся тебе прямо в нос – ненавижу этот массаж.
Обычно, я начинаю свой субботний день после хорошей пятничной пьянки: утром я просыпаюсь один потому, что боюсь ночевать с незнакомыми людьми в своей квартире; поэтому, если та или иная девочка, милосердно не согласилась переспать с таким, самым мужественным мужчиной на свете, в своём гнёздышке, то я нажираюсь и иду спать домой, в надежде забыть это разочарование. И не думайте, что всё это лирика, чтобы занять время; данная привычка, действительно сыграла для меня злую шутку, но об этом не сейчас.
Наравне с этой фобией у меня есть и другие.
Первая из них довольно противоречивая – я люблю алкоголь и одновременно с этим искренне верю, что он убивает клетки мозга (ни одного глотка без слёз – только представьте, сколько я плачу).
А ещё я боюсь Санта Клауса, да, именно Санту.
Но, чтобы подобраться ближе к сути, стоит начать немного издалека.
В раннем детстве, я всегда мечтал вырасти и стать Дедом Морозом: он мне всегда представлялся в виде миллиардера мизантропа, уверенно сидящего на кислоте – иначе, я не понимаю, откуда у старого деда столько воображения, чтобы поверить в летающих оленей, и порошка с мотивацией, чтобы заниматься таким не благодарным делом, как трудоустройством снеговиков. Также, меня смущало, что этот мудак ни когда не дарил мне то, что я хотел – не знаю как, но видимо снегурка не докладывала дорожку до моего дома; а мой дядя всегда говорил, что желания не всегда совпадают с реальностью – видимо поэтому, всю мою сознательную жизнь с родителями, он сбегал от своей жены к нам в туалет, чтобы спокойно подрочить.
Не скажу, что я ему не завидовал (и я не о моём дяде) – в моих фантазиях это была мечта, а не жизнь: раз в год о тебе думает большая часть населения планеты, пишет письма и выпрашивает конфеты, а через десяток лет они становятся для тебя голосами на президентских выборах – мой прадед до сих пор увеврен, что именно по этой причине Трамп, единожды, стал президентом; во всяком случае, это не так унизительно, как рассказывать стихи, стоя на стуле; возможно, в древней Спарте так унижали детей, или приучивали к тому, что любовь всегда продажна, и просто так ты сосалку на палочке ни как не получишь.
Таким образом сформировалась моя первая мечта. И я всё своё взросление раздумывал на тему как становятся Дедом Морозом, думая о том, какой жёсткий отбор нужно пройти. Именно из-за этого, с раннего возраста, я перманентно находился в самой серьёзной дилемме моей жизни: нужно ли мне обязательно быть хорошим мальчиком, или всё же хоть раз, но тихо произнести в кладовке заветное «блядь» – и к чёрту эту карьеру Деда Мороза, стану я Санта-Клаусом, ведь он менее консервативен и обладает либеральными наклонностями. В общем, я ещё долго не мог принять решение и разрывался в противоречии между Сантой и Дедом.
С взрослением моё мнение переобувалось; я всё меньше верил в сказки и в чудеса; я перестал хотеть быть не только Дедом Морозом, но и Сантой, ведь он был слишком демократичен, а наличие карлика эльфа вместо снегурочки стало меня сильно смущать, тем более, трудовое законодательство не имело ни единого пункта касающегося эльфов, а с кем бы я не хотел иметь недопонимания, так именно с ними. Вдобавок, странные компании и привычки, преследовавшие меня почти всю жизнь, лишили меня оставшейся веры в чудеса: я перестал класть под подушку вырванные зубы, сплёвывать через плечо, трижды в ответ наступать на ногу, и верить в то, что принцип «Делай хорошее и получишь обратно тоже самое» также эффективен как и та примета с перешагиванием чужих ног. Скажу честно, парень, с которым мы в детстве жили на одной лестничной клетке, до сих пор винит меня в том, что он так и не смог стать баскетболистом, хотя, ходили слухи, что его пра-прадед дотягивал до 2х метров и генетика у него, стоящая высоких надежд. Кстати, на этой же площадке осталась меня ждать моя первая любовь, которая, когда-то, уверенно аргументировала наше расставание тем, что я всё-таки забыл наступить лишний раз ей на ногу – хотя у меня была просто боязнь нечётных чисел. Не знаю, нашли ли они друг-друга на той площадке, но меня они точно потеряли. Но, поскольку, как человек целеустремлённый и любящий отвечать на поставленные вопросы, я всё-таки сформулировал для себя два ответа: Дедом Морозом становятся от рождения, а Санта Клаусом по чёткому убеждению. И вот моя вторая фобия – я боюсь чётко убеждённого Санта Клауса. Да и вообще, судя по фильму «Плохой Санта» – эльфы те ещё пидарасы.
И да, возможно, я немного склонен к лирическим отступлениям. Но без них, вы не сможете до конца понять, кто же есть я. Хотя, оно и не имеет ни какого прямого отношения к тому, что будет после. Но давайте ближе к делу.
