Я помню день, когда родилась – 9 сентября 2053 года. И не только его. Всё, что предшествовало этому, отпечаталось в памяти так ярко, будто случилось вчера. Я помню все мои жизни, каждый выбор на повороте судьбы, каждого учителя, каждого друга. Я помню радости и печали, достижения и провалы. Неудачи – особенно хорошо. Нет, не потому, что это отличный повод при удобном случае закопать себя поглубже, а потому, что именно в эти моменты я росла, продвигаясь к новым уровням.
Обычно при рождении происходит обнуление памяти, и человеку приходится начинать всё сначала: искать ответы, стремиться к пониманию сути себя и мироздания. Но не со мной, и не в этот раз. Словно в новое воплощение мне позволили взять с собой бонус и продолжить игру с мудростью прожитых лет. Такой вот дар. Последние семь вёсен, предшествующие новой истории, были особенно интересны: мне был уготован опыт собачьей доли. Некоторые считают животных существами со ступени ниже, но они сильно ошибаются. Ни одно предыдущее воплощение не дало мне столько, как жизнь джек-рассел-терьера по имени Ветер. Именно в облике собаки я, наконец, закрепилась в осознанности и сдала экзамен по «здесь и сейчас». Я радовалась, когда бежала без оглядки по песчаному берегу вдоль кромки моря, и грустила, когда расставалась с людьми, дорогими моему маленькому, безграничному собачьему сердцу. Я наслаждалась мгновениями, проживая весь спектр эмоций по полной. И даже представить не могла, что может быть ещё лучше.
Я познала это в тот день, когда родилась. Снова. Выбор был сделан задолго до этого. Но не обошлось без сюрпризов. Меня зовут Аврора. Мои астральные тела – кошка и лебедь. Да-да, я пришла в этот мир с двойным определением и парочкой миссий. Я вошла в первую десятку астральных проекций новейшей истории вместе с моим будущим крёстным.
Я поняла, как может быть лучше в миг встречи с мамой. Я смотрела через занавес рыжих завитков в такие родные зелёные глаза, обволакивающие меня любовью, и так радовалась долгожданной встрече, что инстинктивно пыталась скакать и даже лизнуть её в лицо. Но новое тело не слушалось: всё, что у меня тогда вышло – это барахтаться, а ещё неистово завывать, как я делала в прошлом при виде полной луны. Соль прижала меня к груди. Прямо как раньше, когда не хотела отпускать. Слеза скатилась по раскрасневшейся щеке и капнула мне в лицо. И у меня получилось улыбнуться. В первый раз за долгое время. Какое же это всё-таки наслаждение. Улыбаться! Я почувствовала, что Соль ждала нашей с ней встречи так же сильно, как и я. Здоровяк с бледным лицом подошёл ближе, стягивая медицинскую маску, и засиял на всю родовую палату.
– Расслабьтесь, папаша, с мамой и девочкой всё в порядке, – приободрила его акушерка.
А я не могла от него оторваться. Так вот, ты какой, Ричард. Наслышана, наслышана. Приятно познакомиться, папа. Правда, приятно.
Как же прекрасен новый мир!
И мне захотелось его познавать сначала. Потому я собственноручно закрыла дверь прошлого опыта, пока не возникнет острой необходимости им воспользоваться.
Ави, по обыкновению, расположилась на широких ступенях у подножия маяка. Майское жгучее солнце за день хорошенько прогрело камень, и тот щедро делился теплом. Коллекция неповторимых закатов Авроры пополнялась почти каждый день. Она следовала традициям семьи не из долга, а лишь потому, что чувствовала в этом действии – проводах солнца ко сну – нечто незыблемое, островок стабильности, который не зависел ни от каких внешних обстоятельств. И сейчас это ощущение было ей необходимо как никогда. Потому что во всём остальном в её жизни царила полная неразбериха.
В тот момент, когда одноклассники с нетерпением ждали выпускного вечера, чтобы, попрощавшись со школой, вырваться на свободу, Ави разрывали противоречия. Ей предстояло сделать серьёзный выбор, который повлияет на ход всей дальнейшей истории. Она прекрасно понимала, что абсолютно каждое принятое решение имело такое свойство, как взмах крыла бабочки у Брэдбери. Но мириады сделанных выборов никак не могли помочь в том, что ещё не было принято.
Море завершил осмотр владений кругом почёта вокруг башенки маяка и спланировал на лужайку, ведущую к обрыву. У него были свои традиции. Ави наблюдала, как ворон забавно перескакивает на лапах, заприметив любимое лакомство – жирного дождевого червяка – ныряет клювом в траву, а после довольный уплетает добычу.
Она вспомнила тот день зимних каникул, когда много лет назад они с родителями и их друзьями приехали в заповедник Утриш, чтобы вернуть выздоровевшего воронёнка домой – туда, где он родился. Море к тому времени окреп и прекрасно справлялся со своим предназначением – летать. Компания прибыла на мыс, где за несколько недель до этого Аврора подобрала раненого, испуганного птенца, чтобы помочь ему, и после вернуть всё на круги своя. Море тогда долго сидел на рукаве Ави, крутя головой и вглядываясь в грустное лицо маленькой хозяйки.
– Я не вынесу этого. Лети! – Чтобы прервать душераздирающее прощанье, Аврора взмахнула рукой, не оставив птице выбора.
Море облетел провожающую его компанию: родителей Ави – Соль и Ричарда, крёстного девочки – Николая, его жену, друзей семьи – Криса, Алису и их сына Роберта, спустился пониже подразнить коротколапого Бинго, который тщетно попытался ухватить его. Воронёнок хотел было вернуться к Ави. Но та, закрыв лицо руками, прокричала: «Улетай! Море… Ты свободен!»
Птенец сделал ещё несколько кругов, будто сомневаясь, а после полетел прочь. Ави никогда так не плакала. Она буквально физически ощущала, как сердце разрывалось на части. Родители заключили её в трогательные объятья, но это лишь усилило рыдания. Аврора помнила, как мама просила не давать имя спасённой птице, как настраивала дочь на близящееся расставание, желая уберечь – сгладить драматичный момент. Но подготовиться к потере невозможно. Когда из твоей жизни уходит тот, кто дорог, уходит надежда на совместное будущее, и ничего не остаётся, кроме как бережно хранить в памяти прошлое…
В тот момент Аврора закрылась от всего мира. Оплакивая утрату, она не замечала ничего вокруг, просто следуя на автопилоте за рукой мамы, которая сжимала её ладошку. Папа тогда предложил отложить экскурсию по заповеднику на другой раз, съездить в Сукко и вернуться домой.
Друзья все понимали. Прощаясь у машин, Роб подошёл к Ави и вытянул за цепочку из-под ворота её куртки подвеску с китами:
– Вера творит чудеса. Помнишь?
Ави замёрзшими пальцами коснулась маленького серебристого кита, сжав его в кулачке.
