Резко открываю глаза, услышав дверной звонок. Тянусь к тумбочке. Там лежит мой телефон. Хочу узнать, сколько сейчас времени и кто может в такой час ко мне примчаться.
Три часа ночи. Вроде бы никого не жду. Если у Арины какие-то проблемы... Она позвонила, предупредила бы. Знает ведь, что я часто бываю не одна.
Теперь кто-то буквально ломает дверь. Подруга такое уж точно не сделает.
— Дилара, что происходит? — поднимается рядом лежащий Камиль, садится на постели и сонно разглядывает меня. — Что вообще происходит? Какой сейчас час?
— Три часа ночи, — решаю не мямлить. Скрывать мне нечего, а бояться уж тем более. — Не представляю, кто там. Но если сейчас же не открою, то соседи вызовут ментов.
Встаю и натягиваю на себя ночную сорочку, босиком иду к двери. Отскакиваю назад, как только смотрю в глазок и вижу Глеба. Мой босс. Точнее, уже бывший босс. Он обанкротился, и компанию, где я работаю почти восемь лет, выкупил другой человек. И что ему понадобилось в моем доме?
— Что происходит? — спрашиваю я немного взволнованно. — Что, черт возьми, происходит? Как вы смеете в такое время ломать мою дверь? Да вообще, как вы смеете ломать ее?!
Он будто вовсе меня не слышит. Отталкивает в сторону и нагло заходит внутрь.
— Арина! Я знаю, что ты тут! Выходи! — орет он как бешеный.
— Арина? — буквально бегу за ним и хватаю за локоть. — Если бы Арина была здесь, я ни в коем случае не открыла бы вам дверь! Я не одна! Уходите прочь из моего дома!
— Не ври мне, сука! Ты такая же вертихвостка, как твоя подруга. Где, я спрашиваю, Арина?
Он отшатывается назад. И я не сразу понимаю почему. Камиль отталкивает его к дивану, затем бьет в челюсть так, что мой бывший босс падает на пол, ударяется головой.
— Следи за языком, придурок. Пошел на хрен отсюда! Еще раз увижу вблизи дома своей девушки — пинай на себя!
Все как в тумане. Я ничего не понимаю, не соображаю. Лишь думаю, как бы отцепить Камиля от Глеба, которого он убьет не моргнув глазом. Потому что мой бывший босс бросает нецензурные слова в наш адрес.
Но все-таки удается Камилю выставить за дверь Глеба. Я иду в кухню, а Рахманин следом за мной. Сажусь на стул, обхватывая голову руками. Затылком чувствую сверлящий меня яростный взгляд Кама.
— Кто он?
— Босс. Вернее, бывший. Он обанкротился.
— Мне нет дела, что с ним произошло, — Камиль рявкает так, что я вздрагиваю и на глаза моментально наворачиваются слезы. В последнее время я слишком чувствительной стала и очень остро реагирую на каждую грубость не только любимого человека, но и друзей, и коллег. Рахманин никогда не позволял себе повысить на меня голос, однако сейчас его не узнать. — Почему этот сукин сын врывается в твой дом и обвиняет тебя черт знает в чем?!
— Он муж моей подруги, — я встаю с места и подхожу к Камилю. Настолько плотно, насколько это только возможно. — Брак у них не из самых удачных. Он...
— Ну понятно, почему брак у них неудачный. Мужик ищет свою жену в чужом доме посреди ночи.
— Не надо, Камиль, — качаю я головой. — Не надо так говорить. Арина очень хороший человек. Ты делаешь поспешные выводы. Был бы Глеб нормальным мужиком, жена не стала бы сбегать из дома. Да и кто отказывается от счастья? Он... Он ее вынудил выйти за него замуж.
— Что за чушь, Дилара? В каком веке мы живем? — заводится Рахманин еще сильнее. — И какой нормальный мужик обвинит свою жену в... Черт! Что за день сегодня такой.
Камиль потирает подбородок. Глаза его разбегаются. На лице ходят желваки. Он зол, но очень старается держать себя в руках и не взорваться.
— Если хочешь, то могу рассказать, — предлагаю я, обхватывая его голову руками. — Я же говорю, что он ненормальный. Вот и несет ерунду. Кам...
— Нет, Дилара. Мне нужно уйти. Иначе могу наговорить слишком много гадостей.
— Почему ты должен говорить мне гадости? Я ничего плохого не сделала, Камиль... — иду следом за Рахманиным, который уже натягивает на себя брюки.
— Ничего плохого не сделала? Что может быть хуже того, что чужой мужик врывается в твою квартиру посреди ночи?
— Я тебе сказала причину! Ты не можешь так со мной... Ты... Ты мне не веришь, да?
— Я верю собственным глазам. А они только что увидели не очень приятную картину, после которой я не хочу оставаться здесь, в этой квартире. Не звони мне, я сам выйду с тобой на связь, как только остыну. Ясно тебе?
— Камиль... — последняя попытка остановить его.
— Не надо, — выдергивает он руку из моей хватки и резко отстраняется. Пытается застегнуть пуговицы рубашки, но протолкнуть их через петлю получается не с первого раза.
Рахманини уходит и опять же повторяет, что не нужно ему названивать. Обидно до слез. Но я понимаю одно: хоть волком вой — это не поможет. Характер такой у Камиля... Его не переубедить так быстро.
Звоню Арине, но ее телефон вне зоны доступа сети. Мы легли с Камилем в одиннадцать, пару часов занимались любовью — и вот, в три утра проснулись. Теперь я не усну. Знала бы, где можно искать подругу, я бы обязательно поехала туда, несмотря на позднее время.
Отправляю ей сообщение, сама же иду в душ. Провожу там не менее двух часов. Просто хочу прийти в себя. Слезы душат, эмоции крушат.
Ближе к семи Арина все-таки выходит на связь и говорит, где она. Вызываю такси и еду по тому самому адресу.
— Прости, — первое, что произносит, как только открывает дверь. — Мне очень жаль.
— Да я уже успокоилась. Но ответь ты на мой звонок в три утра, я бы, скорее всего, наорала на тебя. Сукин сын твой Салтыков.
— Сильно ругался? — кивает она в сторону кухни.
— Ага. И получил по заслугам. Камиль его круто избил, а потом вышвырнул из квартиры. Правда, мы с ним поссорились... Эмилия спит?
— Спит, — подтверждает она. Лицо у подруги сонное, выглядит немного измученной. — Я сбежала из дома, Дилар. Напоследок ударила Салтыкова по голове. Правда, мечтала, чтобы он сдох. Но раз постучался к тебе посреди ночи, значит, я плохо постаралась.
— Да ты сумасшедшая! А если бы он действительно умер?
— Да хрен с ним! На одного кретина стало бы меньше в Москве.
— А Камиль, кажется, бросил меня, — грустно усмехаюсь, обхватывая руками кружку с горячим чаем, которую поставила передо мной подруга.
— Вы сколько месяцев вместе? Никуда он от тебя не денется. Если что, я поговорю с ним. Объясню, что мой муж скотина. Если потребуется, то даже в детали вдамся. Что-то самой хреново стало...
Да только не знает Арина, что я сама пыталась это сделать. Но Камиль даже не стал меня слушать.
— Нас бы не уволили, главное. Вот тогда по-настоящему будет хреново.
— Не уволят, — загадочно улыбается подруга. — Эмилю мы нужны.
— Только не говори, что вы занялись сексом. Ты же пошла на встречу с ним, верно? И?
