1. Пролог
Когда на рассвете Алакдаэр возвращался из «Комнаты отдыха», чтобы переодеться перед новым рабочим днём, его встретила Шейла. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: что-то случилось. Магистр Шейлиана Кэлис, прорицательница из рода альтсиндов, ещё ни разу не ошибалась в своих предсказаниях, а это значит, что её нужно выслушать очень внимательно.
– Что такое? – тут же спросил тёмный архимагистр. – Есть что-то важное?
– Ал, не связывайся с Альвинорой Арис, иначе её ждёт смерть, – с ходу сказала коллега. – У меня было ещё одно видение.
– Боюсь, Шейла, теперь уже поздно отступать, – Ал взлохматил волосы. – Как оказалось, мы с ней уже связаны дальше некуда.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась провидица.
– Прости, не могу сказать, – вздохнул дроу. – Теперь адептка Арис в опасности (как ты и сказала, именно из-за меня), поэтому я должен держаться как можно ближе, чтобы её защитить. По-другому уже не получится.
– Тогда будь осторожен, иначе мы потеряем вас обоих, – проронила Шейла и пошла прочь по коридору, а он ещё долго смотрел ей вслед и раздумывал над превратностями судьбы, которая в одно мгновение может бесповоротно изменить всю твою жизнь.
2. Глава 1
Перед Альвинорой простиралась чёрная бездна. Она затягивала, манила, устремляла тысячи рук, чтобы захватить в плен, поглотить и никогда уже не выпустить наружу.
«Что это? Где я?»
Аль огляделась, но вокруг была пустота, и только бездна подбиралась всё ближе. Альвинора пятилась, ещё и ещё, но бездна не хотела сдаваться и упорно её преследовала. Она была неотвратима, и от этого стало страшно, так страшно, как никогда прежде. Аль на подгибающихся ногах старалась отодвинуться как можно дальше, но оступилась и почувствовала, что падает. Вот и всё, теперь ничто не спасёт.
«Нет, не хочу!»
И будто в ответ на её мольбу, что-то дёрнуло назад, подальше от чёрной жути. Какая-то нить упорно тянула к спасению, но была слишком тонка, чтобы вытащить к мерцающему в отдалении свету, и Альвинора так и болталась между светом и тьмой. Было жутко от мысли, что в любой момент можно сорваться и раствориться в безвременье, откуда не будет возврата.
Сколько она пробыла в таком состоянии, цепляясь за спасительную нить? Аль потеряла счёт времени, но неистово молилась всем известным Богам, чтобы ниточка не обовалась. Нельзя, чтобы всё закончилось, почти не начавшись! Дома ждёт мама, которая всю себя отдала дочери и не заслужила такого горя. И ещё есть мечта овладеть проснувшейся силой, почувствовать себя нужной, найти своё место в этой жизни. Так не хочется умереть бесполезной слабачкой, которая не осилила то, за что взялась.
В Аль верила мама, верили ректор и преподаватели, давшие шанс, верили новообретённые друзья, поэтому она сама уж точно не имеет права потерять веру и сдаться на милость неведомого победителя!
«Держись, Аль, и не смей отпускать эту нить, поняла?»
Когда ниточка вдруг стала наполняться энергией и уверенно потянула к свету, Альвинора была уже на пределе. Сияние приближалось, но рассмотреть что там, за этим светом, не удавалось. Глаза слепило, и с каждым мгновением безумная усталость овладевала телом, пока яркая вспышка не поглотила всё вокруг.
Что было дальше, Альвинора не помнила, и сейчас, ощущая на щеке лёгкое дуновение ветерка, отчётливо поняла, как не хочет вспоминать события последних часов. Приоткрыв глаза, она увидела в окошке розовую полоску предрассветного неба, с облегчением вздохнула и нырнула в спокойный целительный сон.
Следующее пробуждение было вынужденным, потому что спать мешал настойчивый шёпот знакомых голосов.
– Да тише ты, чего расшумелся?!
– А я говорю, что целительницу нужно позвать! Пусть посмотрит.
– Дай девочке поспать. Сон лучшее лекарство.
Альвинора открыла глаза, чтобы увидеть на перилах соседней койки своих недавних пернатых знакомых. Синий птиц уверенно доказывал свою точку зрения, а его желтокрылая подруга увещевала суженого не поднимать переполох.
– Думаю, теперь и правда можно позвать магистра Соул, – сказала Аль, привлекая к себе внимание спорщиков.
– Вот видишь, разбудил-таки! – проворчала певунья и спорхнула поближе к пациентке. – Как ты, милая?
– Жива, – улыбнулась Альвинора. – Однако на этот раз я и правда могла не вернуться, – улыбка сама собой погасла.
– Могла, – раздался со стороны двери голос, от которого засосало под ложечкой, и Аль, повернув голову, встретилась взглядом с удивительными глазами снежного эльфа. Казалось бы, он стоит достаточно далеко, но она была готова поклясться, что видит искрящиеся в его очах снежинки.
– О, ты всё ещё здесь! – накинулась на него певунья. – Снова задумал какую-то пакость?
– Этот ущербный уже два часа тут околачивается, – пробасил крылатик.
– Скажете ещё хоть слово – ощипаю и суп сварю! – пригрозил птичкам Лэндгвэйн, но попыток приблизиться не сделал, так и стоял, гипнотизируя своими необыкновенными глазищами.
Аль тоже молчала, не зная, что говорить и что думать. Звать на помощь? Так на неё ведь никто и не нападает. Сказать что-нибудь обидное, чтобы выразить всю ту боль, которой она по его вине натерпелась? Язык не поворачивается, да и порозовевшие накануне волосы всё уже сказали за неё.
– С возвращением… – наконец изрёк незваный гость. – Я позову магистра Соул, – и удалился так быстро и неслышно, будто его вообще здесь и не было.
– И чего ему надо?! – бросил вслед эльфу птиц. – Когда мы только прилетели, сидел на соседней кровати и глазел на тебя, глазел, а потом, вроде, ушёл.
– Недалече, как видишь, ушёл, – неодобрительно покачала головой птичка. – И глазюки эти… Словно в душу заглядывают и всё тепло из неё крадут, бр-р-р.
«Нет, не крадут, – с неожиданной ясностью поняла Аль, – а просто просят поделиться».
Странный эльф, странные мысли и странное чувство в груди. Наверное, так себя чувствует человек, когда увидел слабость или уязвимость врага. Больше не хочется злиться или мстить, просто желаешь покоя, и есть лишь стремление разойтись с миром, чтобы больше никогда не встречаться и не видеть в когда-то ненавистных глазах непонятной тоски.
– Эй, Альвинора, он тебя расстроил? – птиц приземлился к ней на одеяло и участливо заглянул в лицо.
– Просто я подумала, что даже у таких холодных индивидуумов есть сердце, пусть и покрытое слоем льда, – призналась она.
– Ты слишком добрая, – неодобрительно заметила птичка.
– Конечно добрая! – подтвердил пернатый. – Именно поэтому мне и помогла.
– Это верно, – сдала позиции его подруга. – Альвинора, ты пока отдыхай и дожидайся целителей, а мы Верманда позовём.
– Ага, он обрадуется, что ты оклемалась.
«Ох, а я ведь так и не узнала, как их зовут», – запоздало подумала Аль, глядя на приоткрытое окошко, в которое упорхнули крылатые.
