Скорей всего я и проснулась от ощущения прожигающего меня насквозь чужого, почти невыносимо тяжёлого взгляда. Вызывающего сильный дискомфорт с не менее необъяснимым желанием спрятаться, закутаться с головой во что-нибудь. Да хотя бы в то же одеяло. Разве что при пробуждении и возвращении в жестокую реальность приходится быстро трезветь (буквально за считанные секунды), осознавая с холодящим сердце и душу шоком, что все недавние воспоминания о произошедшем со мной - вовсе не кошмарный сон. И я сейчас лежу не просто в какой-то постели (и не на матраце в подвале, как до этого). Вернее, лежу в ней не одна. Что тот физический дискомфорт, сдавивший меня едва не со всех сторон, - не мнимая парализация от пережитого во сне.
Меня до сих пор ещё ведёт от тех психотропных препаратов, которыми накачивали моё тело даже не представляю сколько времени. Но, похоже, в этот раз мне забыли сделать очередной укол. Потому что я могла теперь не только пошевелиться, открыть глаза, но и даже что-то сделать - передёрнуться всем телом, встать... попытаться высвободиться от шокирующих ощущений чьих-то тел - чужих рук и ног на моей... оголённой коже.
Но, как назло, меня прикладывает в этот момент диким головокружением и подступившей к горлу тошнотой. Причём крышу начало сносит ещё до того, как я открыла глаза и увидела перед собой чью-то обнажённую спину и белокурый затылок. Подскочить от увиденного и испытанного не получается. Тело до сих пор налито свинцовой тяжестью подрезающей слабости и кем-то ещё, прижимающегося к моей спине и ягодицам.
Осознание происходящего со мной кошмара похоже на взрывную отдачу огневой волны, которой вначале накрывает, а потом пронизывает насквозь раскалённой лавой всесжигающего напалма. Естественно, разум верить в увиденное не желает. Тело посылает в мозг панические сигналы о чувстве запредельной брезгливости, будто я сейчас нахожусь не в “чистой” постели, а по меньшей мере, в канализационном стоке. И я банально не успеваю пропустить через себя всю полученную и только что пережитую информацию...
- Ну и как тебе сегодня спалось, Воробушек? Очень сладко? - знакомым до боли мужским голосом бьёт по голове именно буквально. Будто пустым, но очень тяжёлым ведром.
И кажется, я начинаю задыхаться от острой асфиксии в ту же секунду, как и подыхать от смертельной реакции собственного тела на услышанное, испытанное и... предстоящее.
Я не знаю, как сумела поднять голову (вернее, чуть приподнять) и повернуться лицом в сторону говорившего со мной Арслана. Но это действительно был он, а не моя безумная галлюцинация. И он действительно сидел в этот момент (даже не представляю сколько уже времени) в одном из кресел напротив изножья кровати. Напротив той живописной картины “маслом”, которой он любовался явно не последнюю минуту и не две. В позе восседающего на троне императора или халифа, закинув одну ногу на колено второй, а руки возложив на широкие валики подлокотников в абсолютно расслабленном положении. Чёрные джинсы, чёрные берцы, чёрная рубашка и чёрная кожаная куртка. Волосы идеально стянуты в хвостик на затылке. Сегодня он не дикарь-варвар. Сегодня он бездушный Дьявол во плоти. Спокойный, невозмутимый, равнодушный... может быть слегка подуставший и не выспавшийся... Но его глаза кажутся то ли замутнёнными, то ли полупьяными. В любом случае, ничего хорошего он в них сейчас не скрывает.
А мне всё ещё не хочется верить в то, что я не сплю. И что мои тщетные попытки высвободиться из чьих-то рук, обнимавших меня со спины, не плод моего больного воображения. Хотя, что бы я сейчас не стала делать и не начала говорить в своё оправдание, едва ли всё это как-то облегчит или чем-то исправит моё плачевное положение. Наверное, лучший для меня сейчас выход — это сдохнуть. Прямо сейчас, сию же секунду.
- Ар...Арслан? - поздравляю, Воробушек. Это явный прогресс. Осталось только сказать: “Это не то, о чём ты думаешь!”
- Надеюсь, твоё “удивление” не связано с тем, что ты ожидала увидеть кого-то другого? По правде сказать, вообще не представляю кого.
Это Я не представляю, что в эти минуты было для меня самым паскудным - моё полуживое состояние, та ситуация, в которую меня так красиво уложили (в виде пожёванной начинки для сэндвича) или то, какими глазами на меня сейчас смотрел Арслан Камаев?
Ещё и Увалову приспичило в этот момент проснуться и оторвать от подушки свою сонную голову. Не скажу, что мне стало как-то легче от мысли, что я проспала голой неизвестно сколько времени в одной с ним постели, но, наверное, будь на его месте кто-то другой, точно бы сорвалась в истерику. Я бы и сейчас сорвалась, не веди меня до сих пор от собственного наркотического полуопьянения.
К тому же он спал не сзади меня, а передо мной, повернувшись ко мне голой спиной и, разумеется, голым задом. Так что вопрос о том, кто был третьим (надеюсь, четвёртого не окажется) и кто жался всё это время к моей спине - оставался до сих пор открытым.
- Шайтан? Ч-что ты тут делаешь? - Денис в первую очередь потянулся взглядом в сторону неподвижного гостя в кресле, вопрошая того заплетающимся языком мало что соображающего укурка.
- Да так. Ничего криминального. Решил заглянуть на огонёк, хоть и с небольшим опозданием. Вы тут так зажигали этой ночью, что, наверное, и до центра Москвы долетало. Соцсети уж точно порвали в клочья бурными постами и перепостами всех мастей со своей костюмированной вечеринки века. Теперь, наверное, многим приходится восстанавливать аккаунты из-за запрещённого там контента с порнографическим содержанием. Хотя... кого это на самом деле ебёт?
Видимо, меньше всего я ожидала, что Арслан сейчас вдруг опустит ногу и поднимется с кресла, поскольку желанием закопаться в постель, а не наоборот, вылететь из неё ошпаренной кошкой, приложило в эти секунды неслабым. Кажется, Увалов тоже ощутимо напрягся, наблюдая со своего более удобного, чем моё, места как его гость неспешно идёт вдоль изножья кровати, в итоге останавливается в другой части спальни напротив мягкого уголка, нагибается и начинает что-то подбирать с пола. Причём, по всей видимости, с большой неохотой, через нехочу.
- У меня к вам лишь одна просьба. Давайте без сценок и излишней болтовни. А то у меня сейчас голова дико раскалывается и от похмелья, и от недосыпания. У вас, должно быть, тоже. Но, скорее, только от похмелья.
Вначале он поднял какие-то вещи, потом выпрямился и с показной брезгливостью принялся их рассматривать и “перебирать”. После чего снова развернулся к кровати всем корпусом и в ореоле льющегося из окна дневного света сделал пару шагов в нашу сторону.
- Вставай, одевайся и на выход! И, пожалуйста, поживее!
