1
Вигор, Пренест
Пренест. Это очень странная сходка, уважаемый. Вы говорите, что изгнанный из города Вадим просил вас пригласить меня глубокой ночью в сад у его дома?
Вигор. Так сказано в его письме.
Пренест. Да ведь этот сад, как я вижу, тянется вдоль всего городского вала.
Вигор. Да, вот калитка.
Пренест. А сам-то Вадим будет?
Вигор. Будут только вы, я и он.
Пренест. Надеюсь, тут нет умысла на нашего князя?
Вигор. Напротив. Мы делаем Рюрику величайшее одолжение.
Пренест. Вряд ли я достоин такой чести. Прежде чем доблестный Вадим торжественно возвратится в родной город, я посмею лишь поклониться ему в ноги.
Вигор. Нет, это он желает поклониться вам в ноги.
Пренест. Мне?
Вигор. Новгородскому вечу.
Пренест. В Новгороде больше нет никакого веча, разве что одна видимость.
Вигор. Воевода ничего не знает. Он мнит себя сосланным врагом народа, отсюда и вся таинственность. Мы, вече, отправили его в изгнание за мятеж и посягательство на княжеский венец. А теперь у нас есть благороднейший из князей, рус Рюрик. В Новгороде установлена и освящена княжеская власть. Вадим же полагает, что нуждается в нашем прощении.
Пренест. Рюрик женится на Рамиде, дочери Вадима.
Вигор. Да, Вадим получит то, чего хотел. Он хотел быть князем и станет теперь отцом княгини. Он хотел стать предком новгородских князей, так оно и будет. Воевода ни о чем не знает, и нам надлежит рассказать ему обо всех радостных переменах в его судьбе. – Кажется, я слышу шаги.
Из первого проулка на авансцену выходит Вадим.
2
Вигор, Пренест, Вадим
Вадим(целует землю). Отечество! Прими поцелуй раскаяния от твоего сына.
Пренест. Это великий жест. Он всегда умел сильно выражаться.
Вадим. Вигор, вы уважили мою просьбу. Обнимите же вашего недостойного родича.
Вигор. Добро пожаловать, воевода.
Вадим. Пренест, когда-то мы были врагами, но врагами честными. Станемте друзьями. Я принял ваш приговор. Не говорю, что я желал стать князем, но положение было таково, что я мог бы этого желать. Клянусь, я не честолюбив, хотя, может быть, и не лишен честолюбия, леший его знает. Неважно, что я замышлял и чего не замышлял. Ваш приговор, Пренест, не был безосновательным. Три года ссылки, проведенные на болотах, очистили мою душу. Я более не преступник, коего вы поделом выгнали из города. Прошу вас вступиться за меня на вече, чтобы оно милостиво приняло другого человека, каким я ныне стал.
Пренест. На вече? Но почему именно на вече?
Вигор. Он ничего не знает.
Пренест. Почему, великий Вадим, вы созвали нас ночью в вашем саду?
Вадим. А почему бы и не в моем саду?
Пренест. Я порвал свой лучший кафтан.
Вадим. Зацепившись за остролист?
Пренест. Не могу сказать. Я заплутал.
Вадим. Или за шиповник?
Пренест. Я не слишком разбираюсь в растениях.
Вадим. Весь сад – сплошные шипы. Как и семейство, которое здесь живет.
Вигор. Пренест хочет сказать, что вы могли бы открыто въехать в ворота средь белого дня, а не пролезать крадучись через пролом под покровом ночи.
Вадим. Я дерзнул надеяться на вашу снисходительность, но вы добры ко мне более, чем я заслуживаю.
Вигор. Вы – доблестный сын Новгорода.
Вадим. Пока еще я изгнанник.
Вигор. Вы помилованы.
Вадим. Я помилован?
Вигор. Трижды.
Вадим. Неужто соотечественники снизошли к моим униженным просьбам?
Пренест. С радостью, господин Вадим, и с великой охотой.
Вадим. Почему я об этом не знаю?
Пренест. Не знаю.
Вигор. Помните, как обстояли дела три года назад?
Пренест. При князе Гостомысле.
Вадим. Вот был тюфяк!
Вигор. Да уж, не обременял нас своей властью.
Вадим. Отчего и настала смута.
Вигор. Правило вече.
Вадим. Правили вы.
Пренест. Да, правил народ.
Вадим. Согласен, правила чернь.
Пренест. Вы подняли мятеж, чтобы стать князем.
Вадим. Цель была ложной. Но мятеж был поднят ради установления порядка.
Пренест. Боярского порядка.
Вигор. Пренест прав. Вы задели слишком многих, дружину князя и купечество. Да и большинство бояр опасалось единоличной власти. Вече приговорило вас к изгнанию. Вам пришлось подчиниться. Это было неизбежно.
Вадим. Я не забыл, что и вы голосовали против меня.
Вигор. Верно, не люблю крайностей. Но я все-таки спас вашу жизнь, родич. Я направил вас воеводой в дальнюю крепость на северо-востоке. Это было скорее почетным назначением, чем наказанием.
Вадим. Неужто? Запрет возвращаться, бессрочная ссылка – это почет?
Вигор. Так ведь с того света вообще никто не возвращается.
Вадим. Где вам понять, чего я натерпелся. Лед да комары, а в тундре полно дикарей.
Вигор. Угодно вам, чтобы я продолжал?
Вадим. Прошу покорно.
Вигор. С тех пор, до самой смерти Гостомысла, в Новгороде правило вече.
Пренест. Царил застой и разномыслие.
Вигор. Говоря по правде, это были не лучшие времена для Новгорода. Так вот, Гостомысл, наконец, умирает, и, представьте себе, на смертном одре этот бессильный седовласый старец впервые в жизни обретает мужество и назначает преемника, которому передает свои полномочия.
Вадим. Он оставляет вам в наследство оковы, которые не посмел наложить сам.
Вигор. Именно так.
Вадим. Он завещает княжение?
Вигор. Да.
Вадим. Кому?
Вигор. Начальнику своей дружины. Русу из Швеции.
Вадим. Его имя?
Вигор. Рюрик.
Вадим. Что с ним сталось?
Вигор. Он все еще князь.
Вадим. Неужто вече его признало?
Вигор. Он был смелым воином.
Пренест. И за ним стояла дружина русов.
Вигор. Завещание Гостомысла давало ему как бы законные права.
Пренест. Он ловок. Кое-кто из подданных его не отвергает.
Вигор. По правде говоря, вече устало от своих раздоров.
Пренест. Да, мы сами себе опротивели.
Вигор. Рюрик восстановил согласие и взаимодействие и княжит теперь к удовольствию всех сословий.
Вадим. А вечный ропот новгородский? Вы говорите, он умолк?
Вигор. Как ни странно, мы все ладим друг с другом.
Вадим. Как же он справляется с вечем?
Вигор. Как?
Пренест. Да, как?
Вигор. Совещание, когда мы признали его князем…
Вадим. Ну?
Вигор. Откровенно говоря, было последним.
Вадим. Последним? Для веча?
Вигор. Да вроде бы так. А вас он, короче говоря, помиловал.
