ГЛАВА 1
Это было совершенно прекрасное летнее утро. Из тех, когда главы семейства дома нет и можно позволить себе поваляться подольше, даже если за главную в доме — ты. Л[и]ммера сладко потягивалась в постели, планируя, чем займётся в первую очередь, чем во вторую, а что отложит до лучших времён, как дверь её комнаты с грохотом распахнулась и на пороге появилась младшая сестра.
— Беда! Беда, Л[и]ммичка! Лиммичка, вставай! Вставай! У нас беда!
Хотелось бы сказать, что сон как рукой сняло, но нет. Наоборот, тело налилось свинцом, и покидать тёплые объятия постели, да ещё где-то в полшестого утра, не хотелось совершенно.
“М[и]на! Да чтоб тебя! Что у тебя там опять случилось?” — недовольно подумала Лиммера, сонно приоткрывая глаз.
Младшая сестра мялась на коврике у порога, не решаясь с него сойти. Это правильно. Нельзя входить в жилище ведьмы без приглашения, даже если это всего лишь комната сестры. И младшая это прекрасно знала.
— Что случилось? — отчаянно зевая, спросила Лиммера. — Минар[и]н, я же просила не будить меня так рано. Я сова.
— Сова — это фамильяр сестрицы Ар[и]стии. А ты — человек, — уверенно заявила младшая, а потом уже тише добавила: — Можно я войду?
— Можно, — недовольно ответила Лиммера и села в постели.
Халат соскользнул с плеча, и тут же стало холодно: из открытого окна тянуло утренней свежестью.
Минарин резво соскочила с коврика, и в этот момент Лим заметила, что одну руку младшая сестра держит за спиной.
Дверь закрылась, и Мина показала, что же именно принесла.
— Вот, — чуть не плача, сказала девочка, положив на низенький столик чёрную ведьминскую шляпу.
Ну, казалось бы, шляпа и шляпа, вот только был нюанс… Шляпа смотрела на собравшихся огромными жёлтыми глазами, дёргала кошачьими ушами и довольно улыбалась в усы.
— Ик! — только и смогла выдать Лиммера.
Котошляпа демонстративно показала белоснежные зубы, подняла хвост трубой и распушила шерсть.
— Матушка мне голову открутит, когда вернётся со встречи ковена! — в панике заметила Минарин и осторожно почесала за кошачьим ушком.
Шляпа заурчала.
— Господин Р[а]нвен? — осторожно позвала Лиммера.
— Я за него, — отозвалась котошляпа. — Доброе утро.
— В-вы… вы как себя чувствуете?
— Как голова, приделанная к шляпе, девочка моя. Это же очевидно, — хмыкнула котошляпа.
— Итак, Мина… ты не хочешь мне рассказать, что же именно произошло?
— А… а это обязательно? Может быть, мы начнём что-то делать? У нас не так много времени до возвращения матушки… — залепетала младшая сестра.
— А раньше ты об этом подумать не могла? До того, как устроила неприятности, например?
— Я… я случайно! Честно! Лиммичка! Лиммичка, любимая моя, не доводи до печальных последствий. Ты же знаешь, какая матушка будет недовольная после встречи с другими ведьмами. Знаешь же, да? Не хочу попасть под горячую руку. Давай попробуем что-нибудь сделать, а?
Лиммера потянулась, зябко поёжилась и щёлкнула пальцами. Из шкафа тут же вылетел тёплый плед и укутал ведьму.
— Ну, давай посмотрим, что можно сделать. Господин Ранвен, не беспокойтесь, мы что-нибудь обязательно придумаем, — заверила фамильяра матери Лиммера, аккуратно взяв шляпу за широкие поля.
— Придумают они, как же! — недовольно фыркнул кот. — Одна вон уже придумала. Что ты там хотела сделать, а, мелочь?!
— Неважно. Не отвлекай сестрицу Лиммичку. Вдруг она сможет всё исправить, и… и всё будет хорошо?
— Молодо-зелено… — недовольно пробурчала котошляпа, когда Лиммера опускала её на стол для зачарования. — Никакого уважения. Я вам кто, обычный фамильяр или лучший из лучших?!
Вспыхнули синим огнём и тут же погасли руны по углам стола, Лим достала мел и принялась чертить символы. С каждым следующим она хмурилась всё больше и больше, недовольно кусала губы и, спустя пятнадцать минут, когда вокруг полей шляпы было нарисовано два плотных контура магических символов, решительно заявила:
— Нет, это не по моей части. Отец Всей Магии! Да за что мне это? Я ж могла просто отдохнуть. Итак, Минарин, собирайся. Нам нужно в Л[а]ттерн.
— А зачем? — чуть оживившись, спросила Мина.
— Если кто и сможет нам помочь, то местные артефакторы. Сестрица Кассандра, возможно, ещё бы справилась, но у неё летняя практика, так что… Ближайший город, в котором мы можем попытаться исправить эту неприятность, пускай и за деньги — Латтерн. И не забудь взять свою копилку.
— Мо… ю? — растерянно спросила девочка.
— Ну не мою же? Это ведь ты каким-то образом объединила господина Ранвена со шляпой, не я.
— А… а ты не поможешь? — нервно покусывая губы, спросила Мина.
— Я? Нет. Ты уже взрослая. Минарин, тебе двенадцать лет! Пора отвечать за свои поступки. Так что давай, собирайся и пойдём, пока солнце припекать не начало.
ГЛАВА 2
Хоть сборы и не заняли много времени, выходили из дома уже в самую настоящую жару, что не вызывало восторга ни у Лиммеры, ни у Минарин, ни у трёх фамильяров, один из которых был наполовину котом, а наполовину шляпой, второй дремал за пазухой, а третий покорял небеса.
— Спасибо, Лиммичка! Ты моя самая любимая сестричка! — радостно призналась Мина, когда деревня, в которой проживало семейство Элд[а]йт, скрылась за поворотом.
— Ты так каждой из нас говоришь, когда тебе что-то нужно, — устало заметила Лим и помассировала виски.
Хорошо быть за главную? Ну, наверное, да. Но не когда начинаются проблемы! А Минарин натворила такое, от чего волосы встали дыбом. Господин Ранвен… он же только выглядит совершенно спокойным. Лим была готова руку на отсечение дать, что кот вне себя от ярости и уже мысленно прикидывает, какой отчёт выдаст их матери о поведении дочерей… и сейчас лучше даже не думать о том, что именно расскажет фамильяр.
— Потому что вы у меня все самые любимые, — выкрутилась Мина. — А в Латтерне нам точно помогут? — с надеждой спросила она.
— Я… я не знаю, Мина, — честно ответила Лиммера, понимая, что ей, как настоящей старшей сестре, следовало бы дарить надежду на то, что всё обязательно будет хорошо.
Но Лиммера была ведьмой.
А быть ведьмой — это не только летать на метле, варить зелья и творить заклинания.
Быть ведьмой — это нести ответственность. То, о чём постоянно забывает Минарин. И неважно, что она смогла призвать фамильяра в пять, ведьмой её это ещё не сделало.
Быть ведьмой — это не врать. Отец Всей Магии ценит честность и искренность. За это ведьм и не любят. Они всегда скажут честно. И никаких обманчиво-сладких пилюль ложной надежды они не предложат. Даже себе. Но как же в тот момент хотелось надеяться, что в Латтерне действительно помогут.
А ещё быть ведьмой — это верить в хороший исход. Всегда. Но никогда не говорить об этом вслух. Тогда надежда сильнее вплетается в ткань бытия и, поговаривают, иногда даже меняет предопределённый исход.
