На третьем курсе студенты моей группы выдвинули мою кандидатуру в депутаты. Уже, будучи депутатом, я была приглашена в партком института, где мне дали задание подготовить доклад о жизни студенческой молодёжи. Проект доклада проверили и утвердили в парткоме.
Вышла я с докладом перед депутатами на очередной сессии городского совета депутатов. Встала за трибуну. Меня трясло от большого волнения так, что вся трибуна шаталась вместе с микрофоном. Но стоило мне сказать первые слова утверждённого доклада, как тряска прекратилась, и я вполне комфортно почувствовала себя в роли спикера. Когда ведущий собрания предупредил, что моё время заканчивается, я ответила ему:
– Я ещё не всё сказала!
И доложила всё, что подготовила. Зря что ли старалась?
Не помню, были ли прения, но опыт первого выступления запомнился мне. Я поняла, что говорить с трибуны совсем не страшно. И не важно, что говоришь.
Студенты – народ непоседливый. Многие из них ищут «экстрима». На первую встречу с представителями парашютного кружка ДОСААФ пришли студенты, заполнившие весь актовый зал института.
Инструктор провел вводную беседу. Видимо, аэроклуб не рассчитывал принять большое количество новичков, поэтому инструктору дана была установка на сокращение количества желающих. То, что мы услышали, некоторых студентов смутило и отпугнуло от этого вида спорта.
Инструктор поведал нам, что новички частенько неправильно укладывают парашют или забывают открыть запасной в воздухе, когда основной не раскрылся. Зачитал нам устрашающие статистические данные и рассказал, что происходит в результате даже мелких ошибок. Показал фотографии погибших парашютистов.
Кроме всего вышесказанного, он потребовал от нас справки от родителей в том, что они разрешают своим детям заниматься в аэроклубе.
На следующее занятие пришли только 25 человек.
За неделю мы научились нехитрым правилам укладки парашютов.
Прыжки были запланированы на зимнюю сессию.
Сессия началась!
О том, что я иду в аэроклуб, знала только моя младшая сестрёнка. Справки от родителей никто не спрашивал. Был ветреный день, поэтому нас долго не выпускали. Наконец, вышла первая группа парашютистов, среди них и я.
Я была во второй четвёрке, поэтому насмотрелась, как выходили из самолёта «любители экстрима». Один из них, высокий парень, в последнюю минуту передумав выходить в атмосферу, уцепился за дверной проём, но опытный инструктор вытолкнул его за борт. Парень был не промах – ухватился за порог и повис. Самолёт уже делал заход для следующих прыгунов, поэтому инструктору пришлось применить простой приём для того, чтобы освободиться от «захватчика». Тот с воплями улетел вниз.
Настала очередь второй четвёрки. Мы не стали сопротивляться, поскольку видели бесполезность этого. Обречённо я шагнула в никуда. Мгновение свободного падения, и 19-метровая верёвка, надёжно пристегнутая к самолёту, раскрыла купол правильно уложенного парашюта.
Здорово! Сидя в подвеске, минут пять я наблюдала всё, что происходит между небом и землёй.
И – бац! Неожиданное приземление на заснеженное поле. Тут началось новое приключение: позёмка потащила купол парашюта в неизвестность. При этом я, привязанная к стропам, зарываясь головой в рыхлый снег, вспомнила все виды плавания, пытаясь не захлебнуться снегом.
Наконец, я вспомнила инструктаж! Нас учили гасить купол парашюта в разных условиях. Погасив купол, я стала отстегивать стропы от подвески.
В это время мимо меня, гребя «брассом», проносился тот «любитель экстрима» из первой четвёрки, который не хотел выходить из самолёта. Между мгновениями, когда его голова выныривала из-под снега, он кричал с надеждой:
– Помоги-и-и!
Увы! Я, пытаясь ответить на его зов, сделала шаг и утонула по пояс в снегу. Я прокричала ему вслед:
– Гаси-и-и купол! Тяни-и-и нижние-е-е стропы-ы!
Он исчез из виду.
Я тем временем огляделась.
– Степь да степь кругом! – затянула я старую песню.
Потом, не торопясь, сложила парашют. И села на него – ждать, что будет дальше. Вес основного учебного парашюта в те времена был около 21 кг, плюс – запасной – 7 кг. Тащить такой груз по пояс в снегу неизвестно куда мне было не по силам.
Примерно через час за мной пришли спасатели на лыжах. Они тащили моё снаряжение, громко ругая меня. Я, идя за ними по лыжне, помалкивала. Минут через сорок пять мы прибыли на базу. Темнело.
Хорошо прошли учения. Без жертв и разрушений.
– — – —
Кстати, тот парень так и не вспомнил инструкцию и, не погасив купола, пересек все поле. Парашют выбрал целью деревенский магазин, где толпились местные жители, отмечавшие какой-то зимний праздник. Увидев парашютиста, они обрадовались:
– Гляди-ка! Космонавт!
Освободив героя от строп, напоили его чем-то, сложили парашют и на машине доставили в аэроклуб. Он был на месте раньше меня.
Чудеса!
Из-за позёмки и большого разброса «прыгунов» учения затянулись. Я вернулась домой в темноте. Но моя сестрёнка, хотя сама переволновалась, не выдала меня родителям. Не хотела огорчать их напрасно, верила, что всё будет хорошо. Так оно и случилось! Папа с мамой позже случайно узнали о трёх моих прыжках с парашютом из местной газеты.
