Утро благородных девиц начинается с завтрака в постель, а мое пробуждение больше похоже на пытку: встав с первыми лучами солнца, я заправляю кровать, умываюсь, и, не позавтракав, отправляюсь на кладбище. Столь странный выбор обусловлен отнюдь не проблемами психики, а тем, что я происхожу из старинного рода некромантов, хоть до недавнего времени и не знала об этом.
Моя мать – обычная торговка из деревенской лавки, никогда не рассказывала о моем отце, отделываясь туманными фразами и скудными сведениями. Но когда болезнь одолела ее, на смертном одре она призналась: мой второй родитель – не кто иной, как лорд Кастер Баллард, владелец ближайших земель и представитель знаменитого рода некромантов. Благородный и влиятельный человек, который отказался от меня, сославшись на нежелание портить свою репутацию бастардом. То есть мной.
Когда мама умерла, меня обуревали отчаяние и злость. Желая отомстить отцу и его семье, которая так просто забыла о нашем существовании, я нанялась в замок Рогорн служанкой, и украла фамильную реликвию – мертвый камень, дотронуться до которого могли лишь члены семьи. Энтони – законнорожденный сын лорда Кастера и мой брат, согласно моему плану, должен был понести наказание вместо отца, однако его жена – принцесса Виринея, и ее подруга – леди Амеллин Фострен, убедили меня, что месть не принесет мне желанного освобождения. И оказались правы. Камень я вернула, а заодно спасла от гибели Виринею, когда на нее напал чокнутый некромант – Филипп Лавин, ученик моего дяди. Правда, оказалась, что фамилия у него ненастоящая, и сам он не совсем некромант, а обладатель могущественной магии, которая считалась утерянной.
Как бы там ни было, мой новообретенный брат не знал о грязных поступках нашего отца. Энтони охотно признал меня своей родственницей, дал кров и поселил в замке Рогорн. Однако утонченной леди из меня не получилось – я каждое утро вставала с рассветом, не дожидаясь слуг, и уходила на кладбище, где вновь и вновь тренировалась, желая преуспеть в некромантии. И сегодняшнее утро не стало исключением.
На погосте было тихо. Возвращаясь после тренировки, я полной грудью вдыхала запах летних трав, продлевая удовольствие от прогулки. В воздухе раздавалось пение ранних пташек, а небо было чистым – ни единого облачка. День обещал быть ясным.
– Стела!
Виринея окликнула меня издалека, стоя у ворот в замок. Облаченная в дорогое платье из синего шелка, с иссиня-черными волосами, заплетенными в сложную косу, она была настоящей красавицей. Рядом стоял мой брат – высокий мужчина с темными глазами и светлыми волосами, являющимися отличительной чертой всех Баллардов. Но я смогла и тут выделиться – мои локоны были неприметного каштанового оттенка.
– Доброе утро, – поздоровалась я, подходя ближе. – Вы уезжаете?
– Да, – махнула рукой Виринея, – решили выехать пораньше, чтобы добраться без приключений. Ты точно не хочешь с нами? Королевская свадьба – грандиозное событие.
– Нет, – отказалась я. – Лучше останусь здесь, с леди Мойрой.
Леди Мойра была матерью лорда Кастера, следовательно, мне она приходилась бабушкой, но величать так эту властную, упрямую и сварливую женщину я не осмеливалась. Виринея кивнула, и с помощью мужа забралась в карету, не переставая улыбаться. Я знала причину этой улыбки – ее старший брат, наследный принц Каспиан, женится, и Виринея искренне радовалась за него.
Перед тем как присоединится к жене, Энтони повернулся ко мне и серьезно сказал:
– Стела, будь осторожна. Пока мы отсутствуем, не покидай, пожалуйста, замок. Он защищен магическим барьером, поэтому только там вы с бабушкой и Присциллой в безопасности. Филиппа все еще не поймали, хотя дядя сказал мне, что недавно его видели в окрестностях Мейдо.
– И что же? Не смогли выследить? – с любопытством спросила я. Брат поморщился.
– Смогли, но он ушел после короткой стычки. Эдвард сказал, что его ранили. Однако магия, которой он обладает… Сомнений не осталось – это магия Пустоты.
Я кивнула, пообещав брату соблюдать осторожность. Проследив взглядом за уезжающей повозкой, поспешила в замок, чтобы переодеться и позавтракать, на ходу обдумывая его слова.
Магия Пустоты… О ней мне было мало известно, но после нападения Филиппа я старательно искала информацию в семейной библиотеке. В одной из старых книг говорилось, что маги Пустоты почти вымерли – они встречаются все реже и реже, а многих из них целенаправленно уничтожали, поскольку они представляли опасность для окружающих. Эта магическая сила отличалась особой мощью, вследствие чего ее тяжело было контролировать. Тех, кто смог это сделать, ставили на учет, тщательно следя за их передвижениями и успехами. Но последний маг Пустоты погиб около двух сотен лет тому назад, и с тех пор эта магия ни в ком не пробуждалась.
Ни в ком, кроме Филиппа.
Ускорив шаг, я вошла в замок, и сразу услышала высокий голос Присциллы. По идее, она тоже приходилась мне сестрой, только вот общей крови у нас с ней не было: после смерти своей законной жены лорд Кастер женился на женщине с ребенком. Этим ребенком и была Присцилла, которая выросла в рыжеволосую тощую девицу с вечно недовольным лицом и визгливым голосом. Вообще, Циллу можно было бы назвать красивой, если бы не ее постоянные крики и скорбное выражение физиономии.
– Доброе утро, – я зашла в гостиную, сразу оценив обстановку. Присцилла опять ссорилась с леди Мойрой. Разговор шел на повышенных тонах, и касался поступления в Академию Клеор.
– Не понимаю, почему я должна там учиться? Не собираюсь быть боевым магом! – упорствовала Цилла. – Я хочу выйти замуж и в ни чем не нуждаться.
– Ты такая же ленивая, как и твоя мать, – рявкнула леди Мойра, опираясь на старинную трость. Набалдашник был выполнен из головы орла, и порой мне казалось, что между ней и леди Мойрой есть определенное сходство. – В семье Баллардов нахлебников никогда не было, поэтому-то мы и сохранили величие наших предков, в отличие от других родов!
Заметив меня, они обе повернулись в мою сторону с враждебным выражением на лицах.
– Но ты-то, Стела, – заговорила леди Мойра, – собираешься в Академию?
– Нет, – ответила я, и содрогнулась от гнева в глазах леди Мойры, – я планирую стать Дознавателем. Как дядя Эдвард.
Лицо леди Мойры посветлело. Она удовлетворенно кивнула и снова обратилась к Цилле:
– Вот видишь, бестолочь, даже такая, как Стела, думает о репутации семьи и своем будущем!
Даже такая, как Стела. Уловив очередной намек на мое не совсем благородное происхождение, я хмыкнула и присела за стол. К подобным выражениям в свой адрес я уже привыкла: только Энтони и Рини не позволяли себе таких слов, остальные же, даже слуги, шептались за моей спиной и чуть ли не пальцами в меня тыкали.
