1. 1
"Дорогая мама!
Я так по тебе скучаю, каждый день во сне я вижу тебя, мы сидим в каком-то райском саду у фонтана. Ты склоняешься ко мне, я чувствую твой запах – такой родной и теплый. Мы разговариваем часами о том, о сём… Мне кажется, я схожу с ума. Тебя нет, мне кажется, что ты плод моего воображения, но просыпаться совсем не хочется.
Я тебя люблю. Твоя Аврора".
Не помню, как давно это началось, кажется, что уже целую вечность – пишу письма родителям по вечерам и бросаю в реку с моста в парке в свободное плавание корабликами.
В дверь тихонько постучались, я взглянула на часы – полночь. Кто бы это мог быть? Вопрос, конечно же, риторический, и так понятно, что пришёл Марк.
– Да, – отозвалась я.
– Ави, это я, можно войти? – Не дожидаясь моего ответа Марк приоткрыл дверь и проскользнул тенью ко мне в комнату. Тихо и бесшумно, как всегда.
Встав из-за стола, я подошла и обняла брата. Родственниками мы были очень далекими, но этот человечек всегда дорог мне был и близок, всегда был и будет лучиком света для меня. Он сжал мою ладонь.
– Что случилось?
– Мне опять сон приснился, на этот раз кошмар, как будто бы мои мама и папа ушли и больше не вернутся. Мне стало грустно, и я к тебе решил прийти, тебе же тоже снятся часто странные сны. – Его вопрошающий взгляд о многом говорил.
Это началось недавно. Его сны стали ужасом для всей нашей семьи, кошмары Марка – наши кошмары. Ему снилось, что его родители сражаются, попадают в плен, ранены, а вот сейчас ушли… Я прекрасно понимала, что это значит – их больше нет, они умерли. Мы никогда не знали его родителей, однажды моя тётя Ира просто принесла его совсем маленького зимой в одеяльце домой шесть лет назад, и с тех пор он с нами. Когда-то девятнадцать лет назад она почти, что также принесла меня. Наши родители, насколько нам известно от тети, погибли в аварии.
– Марк, давай в постель, – я позвала мелкого к себе. Мы легли, обнявшись и я завела нашу песню о храбром рыцаре. Так мы и уснули и кошмары нам больше не снились.
Встала, как обычно, на рассвете – привычка, выработанная годами. Мне всегда было хорошо и комфортно ночью, но я решила, что чем раньше встаю, тем больше успею за день. Мне нравилось смотреть на небо из окна нашего маленького, но уютного домика в Надежде.
Вид был прекрасен, несмотря на кладбище за окнами. С эстетической точки зрения жить здесь было бы некомфортно, у оградки, если бы не тишина и покой, царящие здесь. Кто-то скажет, что это скучно и невыносимо тоскливо. Да, временами бывало даже страшновато, например, зимой, когда могилы, казалось бы, светятся от земли. С практической стороны здесь было замечательно: пение птиц, рассветные лучи словно пронизывали небо и почти безлюдно.
Кофе с утра – лучший друг студента и офисного работника.
Выпив свою дозу, я отправилась на пробежку – мой собственный ритуал. Утренний бег – лекарство от многих недугов, проветривает мозги, приносит умиротворение и чувство приятной усталости мышцам.
Легкой трусцой я начала свой путь, который проходил сквозь то самое кладбище и выходил к трассе через поле.
Из наушников доносился любимый Валерий Александрович со своей знаменитой песней:
Я свободен, словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит страх.
Я свободен с диким ветром наравне,
Я свободен наяву, а не во сне!
(пр. автора: гр. "Ария")
В миллионный раз, прослушивая выученную на зубок песню, я заслушалась и размечталась, как попадаю на его концерт, ведь билеты уже куплены, костюм подготовлен, а настрой боевой.
Если бы знала, куда приводят мечты…
Я споткнулась, в этот момент меня настигла темнота. Не та тьма, где в конце тоннеля свет, а просто темнота и тишина.
Кипелов больше не доносится из моих наушников.
Темнота и тишина.
***
– Нечисть!
– Смотрите, нечисть!
Со всех сторон доносились крики, я не понимала, что происходит вокруг. На меня кричали, тыкали вилами, палками и пальцами, а я впала в прострацию. Помню, как шумиха чуть поутихла, меня схватили и куда-то поволокли. Все вокруг мелькало, шум да гомон, ничего не понять, ни разобрать.
Поняла только, что оказалась в какой – то камере, все вокруг пахло плесенью, сыростью, гнилью и потом немытых тел "коллег по цеху".
Красная пелена, что до этого застилала глаза начала проясняться. Зрение потихоньку начало возвращаться в норму, стук в ушах утихать. Не знаю сколько я там так просидела, казалось бы, целую вечность.
Мысли бродили уже не о концерте "Арии" в моей голове, а какого чёрта тут происходит?!
– На выход! – раздалось громкое и хриплое со стороны приоткрывшейся двери.
Охранник… Какой еще охранник?!
Где моё кладбище, где поле?! Что здесь происходит? Я просто стояла и смотрела на него, но кажется охранник хорошими манерами не обладал, поэтому просто подошел ко мне, схватил за руку и поволок за шиворот куда-то к выходу.
– Эй, ты, громила, а ну поставь, где взял! – заорала я, моё воспитание тоже резко ушло в пятки вместе с сердцем.
Стало страшно, очень страшно, но данный субъект как будто бы не слышал меня и вовсе, сразу представилось, что тащит меня огромный тролль, да я и была почти уверена, что это он и есть.
Вволокли мое бренное тело в помещение, судя по всему, к следователю. Я выдохнула, думала уже убивать будут без суда и следствия.
– Итак, нарва значит… – поцокал еще один внезапно появившийся индивидуум. – Имя есть?
– Имя? Да у меня не только имя есть, но и фамилия и отчество! – Моему возмущению не было предела.
– Ну что ж, разумная моя, это тоже хорошо. Давайте знакомиться. Капитан Альберт Рих Штользерман.
Еврей, пронеслось в моей голове, хотя как это относится к делу, и почему эта мысль посетила меня понятия не имею, человек хоть. Я присмотрелась: темные волосы, серые глаза, шрам на брутальном небритом подбородке. Симпатяга.
Стресс видимо берет своё, разные глупости лезут.
– Студентка, Васильева Аврора Ивановна. Подскажите, любезный, на каком основании я была задержана? Вы нарушаете мои права.
– Ваши права?
– На основании статьи 27 уголовного кодекса Российской Федерации, я требую меня отпустить.
– Интересно. Как так?
– Вы понимаете, что Вы незаконно лишаете меня свободы?
– Нет, не понимаю. Где Ваше клеймо? Чья будете? И куда берут нечисть в студентки, кроме разве что… но нет….?
Хлоп – хлоп, мои нарощенные ресницы трепетали вместе с моими нервами. Он что, издевается, я что ему щенок, чтобы клеймить меня? Кажется, я сказала это вслух.
– Не щенок, как Вы понимаете, все мы под Богом ходим, но вся нечисть ходит еще и под лессом, Вашим хозяином. Кто Ваш хозяин, разумная моя?
– Под каким еще лесссссом? Почему Вы, уважаемый, оскорбляете меня? – я растягивала слова, чтобы до него дошло. Не понимаю, что они тут курят, но делиться со мной не надо.
