КАРТИНА 1
Улица перед лавкой булочника. На углу яркий плакат. Утренние сумерки. Каменщик, мужчина за сорок, стоит у самого входа; Шпик, мужчина неопределенного возраста, прогуливается перед дверями без видимой цели.
ШПИК (безо всякой необходимости шепотом). Видали, гражданин… плакат?
КАМЕНЩИК (громко, с неохотой). Какой еще плакат?
ШПИК. А там, на углу… Снова в ночи налепили, черт их дери!
КАМЕНЩИК. И пусть себе… мало ли их понавешали с Нового года? Эка невидаль.
ШПИК. Но, гражданин, это ж они… Это Верховный Судья!
КАМЕНЩИК. Верховный Судья! Да вот уж неделя, как от Верховного Судьи только дымок остался. То-то они целовали друг дружку.
ШПИК. А он опять тут как тут! Смотри, гражданин: Верховный Судья тебе не абы кто! (Еще тише.) Вам вот заливают, что это-де не кто иной, как Паш…[1] Добрейший Паш! Молокосос Паш! А я вам говорю, пусть…
КАМЕНЩИК. Заткнешься ты уже со своим Верховным Судьей? Мне-то что за дело, Паш там или не Паш выставляется дураком набитым?
ШПИК. Да не сердитесь вы так с утра порань…
КАМЕНЩИК (догадавшись). Проваливай!
Шпик сдается. Отходит и начинает увиваться вокруг вновь прибывших: Мадлен, женщина лет тридцати, и Сюзон, девушка пятнадцати лет.
СЮЗОН (останавливается под плакатом). О-о, Мадлен! Иди-ка глянь! Опять плакат!
МАДЛЕН (становится за Каменщиком). Да это ж обычный…
СЮЗОН. Какой там обычный! В точности такой же, как прежде… (Взволнованно.) Слушай: «Граждане! Вот уже два года, как вы изнемогаете под властью Конвента, и с каждым месяцем вам все труднее добывать хлеб. Граждане! Не дайте себя провести! Помните: в лоне Конвента, на самом откосе незыблемой «Горы», притаились предатели: тигры, которые пожира…»
МАДЛЕН (резко.) Не читай ты этих бредней! Поди сюда, а то место твое займут.
Входят Блондин, Интеллектуал, Печатник – всем от тридцати до сорока лет. Борьба за место между Блондином и Сюзон. Девушке пришлось бы уступить, но благодаря Шпику место остается за ней.
ШПИК (в наполеоновской позе). Прошу прощения. Это место занимала дама. (Пропускает Сюзон, которая благодарит его рассеянным кивком.)
Одновременно.
–
БЛОНДИН. Что за?..
ШПИК. Для истинного санкюлота места, занятые дамами, неприкосновенны.
ПЕЧАТНИК. Ой… Что же тогда будет с нацией?
–
СЮЗОН (вполголоса). Мадлен, Мадлен, что-то будет!
МАДЛЕН (шепотом). Сюзон, можешь ты потише?[2]
–
ПЕЧАТНИК (равнодушно). Видали? Эбертисты опять норовят нам головы заморочить[3].
КАМЕНЩИК. Эти хлыщи из военных ведомств полагают, будто нам все еще мало мятежей, пальбы да гильотин!
БЛОНДИН. А все полоумный Венсан[4]: у сопляка в распоряжении армия, чтобы прокормить Париж, а ему вздумалось обратить армию против Конвента! Уж не возмечтал ли он и о короне…
Входят: Молодой Инвалид, Франт, Студент и Старый Часовщик.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ (несколько таинственно). Так вы, стало быть, думаете, что это Венсан подкапывается под Париж вот уже три месяца? Что это Венсан замахнулся не то что на правительство, но даже и на сам Великий Комитет?[5] Венсан?..
ФРАНТ. Ну а кто ж еще? Эбер, что ли? Ха, ха!
Смех.
БЛОНДИН. Или Паш?
Веселье усиливается.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ. Эбер и Паш – щенки, а Венсан – желторотый генералишко с птичьими мозгами.
Инвалид гневно хмурит брови.
Не такого полета должен быть тот, кто осмелится поднять руку на Комитет общественного спасения, – и это сегодня, когда Комитет этот в буквальном смысле несет на своих плечах всю страну и определяет политику всей Европы… Друзья мои, в Париже, а может статься, что и в целом свете, только один-единственный человек отважился бы на такое. И это не Венсан.
ШПИК. Единственный? Ты возбудил наше любопытство, гражданин…
Интеллектуал понимает, что это за человек, и в ужасе умолкает.
СЮЗОН (с жаром). Кто же это? Видать, этот кто-то и есть Верховный Судья, да? Кто он?
Напряженное молчание. Интеллектуал указывает глазами на Шпика.
ПЕЧАТНИК (задумчиво). Не все ли равно: Конвент заслуживает основательной чистки – пусть даже ценой мятежей. О, как далеко отошли мы от девяносто второго! Сегодняшнее правительство – сущая трясина коррупции и фальси…
Интеллектуал щиплет его, движимый любовью к ближнему. Весть о Шпике разносится при помощи знаков, в результате чего все замолкают. Чтобы отвлечь от себя внимание, Шпик приближается к Сюзон.
Одновременно.
……
БЛОНДИН (после гнетущей тишины). Но что там с этим хлебом? Три недели все было в полнейшем порядке, а теперь вдруг раз – и снова толпись в очередях день и ночь!
Входят через промежутки времени Пожилая дама, Домохозяйка, пять женщин и шестеро мужчин.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ (все еще бледный). Что ж, граждане, – война.
ПЕЧАТНИК. Это не война, а треклятые спекулянты! Что им полиция, что им гильотина – они бесстыжи, точно крысы.
БЛОНДИН. Они на этом здорово наживаются! Сначала на своей подлой торговле, а там Его Британская Светлость Питт платит им еще по стольку же за то, что они морят революцию голодом…
ЧАСОВЩИК. Как и тем, кто заражает Конвент, а в нас губит остатки веры…
СТУДЕНТ (тихо). Знаете, что мне думается? Этот внезапный голод неслучаен. Он умышленно вызван теми, кто хочет свергнуть правительство: с этой-то целью нас и морят голодом, будто зверье для арены!
……
Недоверие, возмущение, одобрение, все еще сдержанно и не спуская глаз с флиртующего Шпика.
……
ШПИК. Чего грустим, гражданка? Суженый, поди, на войне?
СЮЗОН. Оставьте меня, пожалуйста.
ШПИК. Не серчайте, барышня. Я ведь хочу вас утешить…
СЮЗОН (кричит). Пожалуйста, уходите!
МАДЛЕН. А ну убирайтесь!
ШПИК. Гражданка, я не с вами разговариваю, а с молодой барышней.
Потасовка.
КАМЕНЩИК (получив тычок локтем от Шпика, хватает того за воротник и встряхивает). Ах ты пес паршивый, ну-ка пошел отсюда!
……
Немедленное одобрение со стороны остальных
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ (возвращающемуся Шпику). Где ваше место?
ШПИК. Всюду. Улица принадлежит всем.
ПЕЧАТНИК. Тут не разрешается болтаться вне очереди.
ШПИК (пытаясь сохранить лицо). А не то что? Кто же мне запретит?
ПЕЧАТНИК. Я!
Одобрение.
ФРАНТ. И мы ужо позаботимся, чтобы порядок соблюдался.
Испуганный Шпик пытается протиснуться за Сюзон.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ. Ну уж нет! Надо было стоять тут с самого начала!
ПЕЧАТНИК (вытаскивает его за руку к нескрываемой радости Сюзон). Давай в самый хвост!
Шпик предпринимает еще несколько попыток, но тщетно, и в итоге встает в конец, где его едва видно; через некоторое время исчезает.
БЛОНДИН. Ну наконец-то! Однако мы все же чересчур беспечны!
Внезапно раздается колокольный звон. Наступает молчание.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛ. Что это значит? В такой час…
МАДЛЕН (сдавленно вскрикивает). Бьют тревогу!
БЛОНДИН. Доброй ночи. У нас восстание.
Оцепеневших было людей охватывает все большее смятение.
……
СЮЗОН (с нажимом). Я так и знала – сегодня что-то случится!
