Элизабет не планировала идти сегодня в лечебницу, но вынужденное безделье раздражало. Еще сильнее злила мысль, что она, Элизабет Аштон-Грин, не в таком уж давнем прошлом отличившаяся в истории, названной самым невероятным происшествием века, как вдруг выяснилось, просто ужасная мать. Проявлялось это не в недостатке любви к четырехлетнему сыну, не в неумении позаботиться о нем во время трехдневного отсутствия няни, из-за чего, собственно, Элизабет и пришлось взять отпуск, не в том, что она не способна занять малыша Грэма играми или сказками, а в том, что все это – игры, сказки и прочие детские развлечения – безумно ее тяготило. Не создана была миссис Грин для того, чтобы посвятить жизнь ребенку. Выходные, вечера, отпуск, не вынужденный, в середине декабря, а полноценный двухнедельный отпуск с семьей на море или в загородном поместье родителей – это да. Но жизнь? Нет, ни за что. И пускай никто и не требовал, чтобы она оставила работу и учебу и превратилась в наседку, Элизабет чувствовала вину за то, что не готова к подобной жертве. Особенно в нынешних обстоятельствах. И вина эта давила с такой силой, что хотелось сбросить хотя бы часть ее на крепкие мужские плечи.
– Навестим папу, – сказала Элизабет сыну и тут же ощутила новый укол совести за всплывшую вдруг мысль, что в лечебнице, быть может, найдется срочное дело, за которое она с радостью возьмется, оставив Грэма под присмотром сестер.
Что это могло быть за дело, чтобы его некому было поручить, кроме как недавно закончившей последипломную практику целительнице, избравшей специализацией патологическую анатомию, она не представляла. Но ничего нельзя было исключить. И Элизабет тяжело вздохнула, в который раз убедившись, насколько она плохая мать, раз мечтает о подобном. Таким, наверное, и детей заводить не положено.
Благодаря портальной сети путь в лечебницу занимал не больше пяти минут, но за окном все же зима, и Элизабет компенсировала недостаток материнских чувств натянутым на ребенка свитером, теплой шапкой и поднятым воротником пальто.
– Добрый день, миссис Грин, – улыбнулась дежурная сестра. – И мистер Грин, – шутливо поклонилась она Грэму.
Мальчик поправил съехавшую на глаза шапку и важно кивнул в ответ.
– Доктор Грин у себя? – поинтересовалась Элизабет.
Это дома муж был просто Эдом, в редких случаях – Эдвардом, но тут – доктором Грином, заведующим лечебницей и ее, Элизабет, начальником, и отвлекать его от пациентов она себе никогда не позволила бы.
Узнав, что супруг у себя и не занят, подмигнула сыну:
– Устроим папе сюрприз.
Сюрприз не удался. Или удался – если говорить о сюрпризе для самой Элизабет. Но приятным он не был.
Оставив Грэма за спиной, чтобы он раньше времени не выдал их появления, миссис Грин заглянула в кабинет мужа как раз в тот момент, когда мистер Грин, забыв обо всем, включая предосторожность, о которой должен помнить всякий женатый мужчина, решившийся завести интрижку на стороне, обнимался с какой-то девицей. Бет поспешно прикрыла дверь, но рассмотреть, увы, успела многое. И то, с какой страстью Эд – ее Эд! – тискал, завалив на стол, растрепанную блондинку, и как та вцепилась ему в плечи…
Бет обернулась к сыну и выдавила улыбку:
– Папочка занят. Навестим леди Пенни?
Кабинет леди Пенелопы Райс, бывшей наставницы Элизабет, располагался чуть дальше по коридору, но, показалось, они шли к нему целую вечность.
– Здравствуйте, леди Пенелопа. – Элизабет, не входя, подтолкнула сына вперед. – Можно оставить у вас Грэма ненадолго?
Сидевшая за столом седовласая дама с улыбкой оторвала взгляд от бумаг, но тут же обеспокоенно нахмурилась, всмотревшись в бледное лицо гостьи.
– Элизабет, у вас что-то случилось?
– Нет-нет, – заверила наставницу Элизабет. – Хочу лишь сказать Эдварду пару слов наедине.
Поймала себя на том, что непроизвольно обматывает костяшки шарфом, и тряхнула рукой. Урожденная леди Аштон не опустится до выяснения отношений с помощью кулаков. Хотя могла бы, конечно… Но нет. Развод. Сразу. Мирно и цивилизованно.
Но вдруг это ничего не значит? Кризис среднего возраста – кажется, так говорят. Недавно Эдварду исполнилось пятьдесят, не так уж много для мага его уровня, но звучит солидно. Вот и потянуло на молоденьких. А она, Элизабет, далеко не девочка, двадцать семь уже. И поправляться снова начала, с два фунта набрала. Да и жена, наверное, такая же плохая, как и мать, в семье хватило бы и одного практикующего целителя, а ей нужно было заниматься… чем там занимаются правильные жены?
И все же после того, через что они прошли вместе… Нет, развод.
Элизабет решительно толкнула дверь в кабинет мужа и закусила губу, никого не увидев. Значит, они уже в смежной комнате, где у Эда оборудована лаборатория и личная смотровая… с удобной кушеткой…
Но плакать она не станет! Только в глаза ему посмотрит. Хотя, если войдет сейчас, увидит помимо глаз много чего еще, и после придется с этим жить…
Элизабет остановилась у входа в лабораторию, но, прежде чем успела что-либо сделать, дверь перед ней распахнулась и на пороге возник мистер Грин собственной персоной.
– Бет? – отпрянул он, увидев жену. – Что-то случилось? С Грэмом?
В его голосе слышался неподдельный испуг, и Элизабет, невзирая на обстоятельства, поспешила успокоить мужа:
– Все хорошо, Грэм у леди Райс. Мы гуляли… – И тут же взволнованно подалась вперед, забыв о предстоящем разводе. – Это кровь? Ты поранился?
Доктор Грин поглядел на свой живот, где расплывалось по светло-кофейной ткани сюртука бурое пятно, и тряхнул головой.
– Кровь. Не моя. Тут… – Решив, что показать быстрее, чем объяснять на словах, отступил с прохода. – Помнишь мисс Мэйнард? Вывалилась из портала прямо мне на стол.
Зайдя в смежную с кабинетом комнату, Элизабет увидела лежащую на кушетке девушку. Увидела, узнала и, проведя беглое сканирование, поняла, что та в глубоком обмороке вследствие магического истощения, а посему мысли о неверности супруга можно выбросить из головы.
– Какое счастье! – вырвалось с облегченным вздохом. Эдвард посмотрел с недоумением, и пришлось срочно исправляться: – Счастье, что ты не ранен. А что с ней? – Элизабет склонилась над девушкой.
Теперь, когда глупости забыты, следовало разобраться, что произошло: просто так обессиленные студентки из порталов не выпадают.
– Не успел осмотреть. Поможешь ее раздеть?
Под пальто девушки прощупывался какой-то предмет. Стоило расстегнуть несколько пуговиц, как на пол упал окровавленный сверток.
Элизабет успела поднять его раньше мужа. Размотала влажную тряпку, ранее бывшую чьим-то шарфом, и с трудом удержалась, чтобы не отбросить в сторону то, что скрывалось внутри. Это была рука. Мужская, правая, ровно отрубленная чем-то невероятно острым чуть ниже локтя. Но самое жуткое, что и Элизабет, и ее муж узнали эту руку: по золотой печатке на безымянном пальце, по тонкому шраму на тыльной стороне ладони – доктор Грин лично накладывал шов два года назад…
