– Сюда! – крикнула Шпрота и рывком открыла дверь купе. – Давайте скорее.
Она кинула на одно сиденье дорожную сумку, на другое – куртку, а сама плюхнулась на место у окна.
– Ох, вечно ты куда-то гонишь! – простонала Фрида.
Она со своим до отказа набитым рюкзаком едва не застряла в двери.
– Где остальные? – спросила Шпрота.
– Да придут сейчас. – Закрыв дверь, Фрида с трудом втиснула рюкзак в багажную сетку.
– Положи свою куртку вон туда, на пустое сиденье, и затяни шторку, – сказала Шпрота. – А то к нам еще чужие начнут соваться.
Мимо них по коридору вагона протиснулось несколько мальчишек из их класса. Фред показал Фриде язык, а Тортик и Стив принялись косить глазами – кто кого перекосит.
– Посмотри на этих идиотов, – захихикала Фрида, состроила им свою самую противную гримасу, закосила глазами в ответ и затянула шторку.
Мальчишки побарабанили по стеклу и протолкались в соседнее купе.
– Значит, так… – Фрида плюхнулась обратно на свое место. – Пигмеи сидят за стенкой. Вилли пока еще нет. Но он наверняка скоро появится.
Шпрота вытянула свои длинные ноги на сиденье напротив.
– Ну тогда скучать не придется…
Дверь купе снова открылась. Из-за шторки показалась голова Мелани, которую многие в классе называли не иначе, как Красотка Мелани.
– Ну как, найдется тут местечко для еще двух Диких Кур?
– Заваливай, – махнула рукой Шпрота. – Труда с тобой?
– Конечно. – Мелани втащила в купе громадный саквояж.
– Доброе утро, – сонно пробубнила Труда.
– Боже! Чего ты в него напихала? – Шпрота помогла Мелани загрузить саквояжище в багажную сетку. – Небось, весь свой туалетный столик прихватила.
– Ха! – Мелани уселась рядом с Фридой и убрала со лба локоны. – Шмотки, конечно. На море никогда не знаешь, какая будет погода.
Шпрота пожала плечами:
– Главное, что ты не забыла свою цепочку.
– А как же. – Мелани принялась до блеска натирать платком свои лаковые туфли.
На шее у нее болталась серебряная цепочка с куриным пером. У трех других девочек тоже было по перу, но они висели на простых кожаных ремешках.
Перо было отличительным знаком их банды, и лишь настоящая Дикая Курица имела право его носить.
– Кажется, мы поехали, – сказала Труда.
Поезд вздрогнул и тронулся. Он медленно выкатил из темного вокзала, и купе залило солнечным светом.
– Самая подходящая погода для нашего путешествия на остров, верно? – Мелани вытащила из куртки пакетик с желатиновыми медвежатами и предложила остальным. – Вот. За то, чтобы наша классная поездка получилась суперклассной!
Шпрота и Фрида угостились, но Труда покачала головой:
– Нет, спасибо. Я на диете.
– Это с каких пор? – удивилась Шпрота.
– С позавчерашнего дня. – Труда смущенно подергала себя за челку. – Я уже похудела на полкило. Ну почти…
Мелани захихикала:
– Диета во время школьной поездки? Неплохая идея – при той кормежке, что нас там, наверное, ожидает.
– Это точно, – согласилась Шпрота.
Поезд тем временем выехал на железнодорожный мост. Под ними заблестела в солнечном свете грязная вода реки.
Шпрота посмотрела в окно и пальцем вывела на пыльном стекле свое имя.
– Знаете, я страшно волнуюсь, – призналась она.
– Да неужели? – хмыкнула Фрида. – Еще вчера ты пыталась уговорить нас притвориться больными, чтобы мы могли остаться дома.
– Ну вчера… – протянула Шпрота. – Мало ли, что было вчера.
Пигмеи за стенкой горланили футбольные песни.
– Какая бездарность, – фыркнула Мелани. – Как думаете, может, и нам что-нибудь спеть?
Шпрота застонала:
– О, нет! Избавь нас от этого, пожалуйста.
– У Мелани хороший голос, – заверила Труда. – Она даже в хоре поет. Первое сопрано.
Труда была самой большой фанаткой Мелани и просто молилась на нее. Двадцать четыре часа в сутки.
– Это великолепно. – Шпрота язвительно поморщилась. – Но если она начнет здесь петь, я выпрыгну из окна.
Мелани только было открыла рот, чтобы отпарировать чем-то явно не слишком любезным, как в дверь купе постучали.
– Проводник, – пролепетала Труда. – Боже, где мой билет?
Но это оказался всего-навсего Тортик – самый низенький и шумный член банды Пигмеев.
– Салют, пернатые! Тут вам послание.
Выпалив это, он бросил Фриде на колени свернутый листок бумаги, сделал книксен и с треском захлопнул дверь.
– О! – закатила глаза Мелани. – Бьюсь об заклад, это любовное послание. Тортик под Фриду уже давно клинья подбивает.
– Ерунда какая! – буркнула Фрида, но все равно покраснела как рак.
– Он Мелани раньше тоже любовные письма присылал, – прошептала Труда заговорщицким тоном.
– Да ведь с тех пор уже сто лет прошло, – возразила Шпрота. – Давай, Фрида, читай уже, что там.
Фрида нехотя развернула листок.
Остальные Куры с любопытством придвинулись к ней.
– Это не любовная записка, – заметила Шпрота. – Это же Фреда каракули.
Фред был у Пигмеев шефом.
Фрида стала читать вслух:
– «Придуприждение Диким Курам». Взгляните! Он даже не знает, как правильно пишется «предупреждение». Почему бы им не переименоваться из «Пигмеев» в «Грамотеев»?
– Да что еще за предупреждение такое? – спросила Труда, обеспокоенно поправляя очки.
– Сейчас. – Фрида разгладила листок. – Не так-то легко разобрать. «Настоящим мы – Грозные Пигмеи – заявляем, что в чужих краях мирный договор с жалкими Дикими Курами тиряет силу. Так что берегитесь вы, курицы! Потпись: ПИГМЕИ».
Фрида подняла голову:
