Когда я проснулась, за окном уже рассвело. Ройса рядом не было. Выйдя из комнаты я услышала далекие голоса: резкий и хриплый принадлежал Инфору, густой и низкий казался незнакомым. Почти бегом направляясь к лестнице, я уже понимала, что ошиблась.
– Отец!
Этот голос мог принадлежать только ему! Перепрыгивая через ступени, я бежала к кухне. Не ошиблась! Он опирался на столешницу за спиной. Все такой же огромный, в пыльном балахоне, с недельной щетиной и уставшими глазами.
Увидев меня в проходе, император широко улыбнулся. Я бросилась к нему, не в силах вымолвить ни слова. Замерла на груди, млея в родных объятиях, чувствуя большие ладони, гладящие по голове. Хотелось замереть так навсегда. Не отходить и не отпускать.
Услышав шаги за спиной, я поняла, что Инфор вышел.
– Ты ничего не хочешь рассказать мне? – спросил отец тихо.
Я отрицательно качнула головой и отошла. Ройс сдал – это очевидно. И где же он теперь сам?
– Не нужно было тебе признавать меня своей дочерью перед Объединенными землями.
– Дайан, я счастлив, что ты появилась в моей жизни и не считаю сделанное признание несвоевременным. У меня достаточно сил, чтобы обезопасить тебя… но лишь до тех пор, пока ты не принимаешь необдуманных решений.
Я усмехнулась. Натравить своих врагов на внутреннюю территорию севера – лучший из вариантов использования моего своевременного появления. Я даже не спорю!
– Я волнуюсь за маму. И я не хочу быть в стороне, пока в Объединенных землях разворачивается война.
Продолжительная пауза сказала больше, чем я надеялась услышать. Он опасается признаться в том, что использует меня из-за моей возможной обиды или ввиду простого недоверия?
– Если мама будет здесь, тебе будет спокойнее?
– Мне будет спокойнее, если ты начнешь доверять мне! – это прозвучало слишком резко. Потупившись, я продолжила спокойнее: – Я не предполагаю доверие, подобное тому, каким пользуются Кларисс или Ксю Киз. Но, хотя бы как гильдийцу, как Инфору или Ройсу ты мог бы мне доверять? Чем я заслужила роль безмозглого червяка на крючке?
– У Ройса слишком длинный язык. Где этот паршивец?
Я покачала головой:
– Мы поняли это еще в Зельмене. А где Ройс я не знаю, и знать не хочу!
Черная, чуть изогнутая бровь на уставшем лице императора поднялась, и устало опустилась, образовав две складочки над переносицей. Нахмурившись, он со вздохом сел на стул.
– Прости меня, девочка.
В его голосе слышалась печаль. Присев рядом, я уперлась взглядом в сцепленные на коленях руки. Император продолжал, и голос его становился все глуше:
– Поправь меня, если окажусь неправ. Ты знаешь о цели твоего направления на север и, насколько я понимаю, осознаешь важность для Объединенных земель твоего присутствия здесь. Ты волнуешься за мать, но даже ее присутствие не способно удержать тебя здесь. Уверен, ты простишь Инфора за болтливость… у тебя есть отношения с Ройсом. При этом он исчезает неведомо куда, не извещая об этом ни меня, ни мать. И ты не хочешь ничего знать о нем. Я верно обрисовал ситуацию?
Я молчала, упорно разглядывая свои ладони.
– Ведь что-то произошло еще на востоке, когда вы искали полукровок? – размышлял он. – И судя по тому, что понимаю я это только сейчас…
Он не договорил. Тяжело поднявшись, отошел мне за спину. Что он чувствует, что может сделать? Ройс же, как сын ему! Сколь сильная ярость может кипеть в нем сейчас? Какая боль? Горло невыносимо сжало. Поперхнувшись, я с трудом нашла в себе голос.
– Я спровоцировала его, отец. Он красивый парень. Я не знала о последствиях.
– Чушь!.. Я знаю его с рождения и успел узнать тебя. Но я не представляю, что могу теперь сделать! Исчезнуть виделось единственным верным решением. И в его интересах исчезнуть навсегда.
– И мое мнение здесь также не имеет значения?
Я поднялась и отец обернулся. Его взгляд был холоден, как сам север.
– Письмом, переданным мне перед заданием в озерном краю, ты перенес ответственность за полукровку на меня. И я ее приняла. Позволь теперь самой судить о его праве на жизнь и твоем праве на месть.
– Каким еще письмом?
Отец показался искренне удивленным. Неужели у него такая короткая память?
– Письмом, в котором ты просил взять Ройса с собой, несмотря на то, что сам считаешь его «маленьким чудовищем».
Возникла пауза. Отец искренне недоумевал.
– Дайан, Ройс мне как сын… был. Я принял его на свет, я растил его, я был рядом, когда он делал первые шаги и произносил первые слова. На мне он в три года пытался тренироваться в контроле. На мне он спал в лихорадке, когда простыл, впервые убежав из дома… Мои родители были ему дедом и бабкой. Моя семья ему родная. Он мой… воспитанник. Ты действительно думаешь, что я мог назвать его… так?
Я открыла рот, но слов не нашлось. Что же это тогда было?
– Насколько я помню, когда гильдии развернули поиск по Объединенным землям, ты была где-то в море. Ройс предложил свое участие, пообещав, что ничего не натворит. Спросил, может ли твой положительный отзыв стать гарантом получения от нас с Кларисс согласия на сдачу экзаменов в гильдию. Помня не совсем радушную встречу здесь, я предложил ему спросить твоего мнения. И по его словам, вы встречались на юге, за несколько дней до твоего возвращения в Зальцестер… Я что-то путаю? Так, о каком письме речь?
Я ломала пальцы и кусала губы. Отец настороженно наблюдал, ожидая ответа.
Что мне сказать? Что полукровка подстроил все с самого начала, загнав меня в эту ловушку? Но это уже ничего не изменит…
– Дайан… – отец присел на корточки и обнял мои ладони.
– Он увидел наше родство, как только мы появились на пороге этого дома… – начала я, и не узнала собственного голоса. – Уже тогда решил использовать меня с целью сделать тебе больно…
– У него получилось…
– Не перебивай… Он сильный контролер. Сказав, что поговорил со мной, он написал письмо. Текст исчез после прочтения, что еще больше убедило меня в том, что написал его ты. Кто может отказать, когда просит император? Мне было жутко неприятно, но я согласилась взять его напарником. Скорее всего, я знаю мизерную часть того, что он делал во время поиска полукровок. Но одно я знаю точно. Он… – я подняла взгляд к внимательным серым глазам. А ведь глаза у них так похожи: серые и холодные… – Он любит меня.
– Очень удобно. Кто же защитит его лучше, чем моя дочь?
Я закрыла глаза, чувствуя, как по щеке поползла слеза. Он прав. Но я ведь чувствую это, знаю! Вытерев щеки, я усмехнулась своей наивности: в чем тебя убедил псионик-контролер, то и будет твоей правдой.
– У Горана Ссорена, когда тот искал иллюзор, Ройс… – воздух с трудом пробивался в легкие. Я не могу это рассказать. Даже если то, на первый взгляд, незначительное происшествие отразиться на моей судьбе самым плачевным образом – это уже произошло и касается лишь нас двоих.
