Она снова простояла всю ночь…
Уткнувшись в дверной косяк, я тихо позвал, но надежда, что мама услышит, не оправдалась. Вся в себе, передавая на расстояние десятки поручений, координируя работу массы людей, которую ночь она была на ногах.
Легкий утренний ветер трепал шерстяной платок на ее плечах. Косые солнечные лучи путались в волосах на макушке. Кажется, что светится она сама. Даже ночью.
– Мама…
Она вздрогнула, но не обернулась. Постояв еще с минуту, я пошел вниз.
Зачем она изматывает себя ночными бдениями? В гильдии достаточно координаторов, зачем она берет на себя так много? Что не дает ей спать? Что заставляет выматываться до полуобморочного состояния и валиться камнем в беспокойный, тяжелый сон?
Выходя из дома, я скрылся в невидимости, перепрыгнул все ступеньки крыльца и побежал. «Доброе утро» – прошептал смешливый голос в голове. Слепящая и стремительная, словно луч солнца в маминых волосах – это была Целесс. После ее приветствия утро всегда преобретало завершенность, словно вместе с ней во мне и мире вокруг просыпалось все, что еще не успело проснуться.
– Привет! – улыбнулся я.
Это была идея отца – бегать по утрам. Я не видел, чтобы сам отец или соседи бегали, но мама поддержала его идею, и я решил попробовать. Уж не знаю, что заставило их предложить мне встречать день бегом, но очень скоро я оценил их совет и теперь следовал неотступно, до самого снега.
Отражаясь от гравия, солнце слепило глаза. Целесс наверняка потащит купаться. Она не упустит такой погоды. Не упустит ни дня, ни мгновения, ни секунды, когда можно лениво поваляться на солнышке. Это не похоже на ланитов: она такая одна. И пытается сделать таким же меня, сколько себя помню – всю жизнь. И приходится выкраивать часы для работы, пока в голове не появится ее шальная улыбка, солнечные локоны, и зовущий на очередное приключение хитрый взгляд.
Скоро гильдийцы покинут уютные домики и направятся по резиденциям. Сйчас же на улицах пусто. Я чувствую все, чем наполнен мир вокруг. Если в камнях мостовой есть хоть тень знакомой энергии или креацина – они в моей власти. И какое же это удовольствие – чувствовать и понимать это!
Камень – да, но не крылья Им Каруса. Не их информационная составляющая, не программа невидимости и не слишком сильно преобразованные стихийные части. Сдаюсь…
Я вернусь к ним позже, все! Слишком долго я сидел над этой безделицей. Они раскроются, как раскрывалось все до них. Просто их время еще не пришло. «Всему свое время» – говорит мама. Я подожду. Я умею ждать.
Перескакивая через ступеньки, я забежал в дом и вышел из невидимости. Ступни тонули в ковре, ладони раскрылись навстречу ветру, я закинул голову, подставляя шею.
– Андрес, не в доме! – крикнула Анж справа, из столовой.
Она терпеть не может ветер. Улыбаясь, я прошел мимо и наблюдал, как поднялись в вихре ее волосы.
– Андрес!!!
Полгода назад, еще до того как отец сдался и отдал мне крылья, я экспериментировал с расщипителем пыли. Тулис говорит, что теперь вся пыль копится на чердаке. Надо будет проверить.
– Доброе утро, Андрес, – вежливо кивнул гувернер, идя навстречу. Я кивнул в ответ. – Андрес!
Ну, что? Целесс еще десять лет назад сказала, что ты псионик. Я знаю, что ты знаешь: я поздоровался!
Старик буравил меня взглядом, пока я не промямлил:
– Доброе утро, Тулис.
Можно, наконец, заняться снижением уровня невидимости и закреплением ее на более низком уровне. Смог же я разобрать крылья, несмотря на древние программы невидимости. Или же разобраться с заданиями гильдии? Это важнее, конечно, но чем больше я помогаю школе гильдии, тем более радостной становится их наглость. Мне уже пообещали отдельную комнату в школе. Мама назвала это честью, будто я днями и ночами мечтаю о дне, когда меня туда упекут.
Запустив душ, я поднял лицо под еле теплые струи и засмеялся.
– Что смешного ты нашел под душем?
– Папа? – остановив воду, я быстро обтерся, замотался в полотенце и вышел. Отец сидел на подоконнике, крутя в руках какой-то иллюзор.
– Привет, сын, – улыбнулся он, кинув мне подставку илюзора.
– Ты когда вернулся?
– Только что. Это тебе.
Я покрутил в руках вещицу, разбираясь в простой программке.
– С библиотекой? Спасибо.
– Пользуйся. Мать опять не спала?
Я покачал головой и отвел взгляд. Не знаю, почему я чувствую себя виноватым, ведь это не я заставляю ее работать ночами!
– Ладно, пойдем завтракать.
– Я сейчас.
Подождав, пока отец выйдет, я осмотрелся. Куда бы пристроить новую безделушку? Не найдя подходящего места, я оделся и зашел в кабинет. Будет ли у меня в школе свой кабинет? Вряд ли…
В углу, по диагонали от двери, над высокой железной вазой парил осветительный кристалл. Он был слишком далеко от рабочего стола, и я никогда не зажигал его. Пожалуй, это идеальное место для иллюзора с библиотекой. Теперь, чья бы иллюзия не появилась из подставки, человек будет освещен снизу, как чудовища в сказках Тулиса.
– Мам, пап.
– Доброе утро, сынок, – улыбнулась мама.
Она казалась изможденной: вокруг глаз пролегли тени, взгляд был тусклым, а улыбка – жалкой. Подавив злость, я сел за стол. Удушить бы их всех там.
– Через месяц в школу, Андрес, ты не забыл? – заметил отец.
– Вы хотите окончательно испортить мне лето, постоянно напоминая о школе?
– Ты так и не позаботился о школьной одежде, – напомнила мама. – Если хочешь, я схожу с тобой к портному. Сегодня же.
– Хорошо.
– Может, ты выспишься? – запротестовал отец, и я подался вперед.
– Вернемся, тогда высплюсь, – отмахнулась мама.
– Как поездка? – поинтересовался Тулис, наливая себе чай.
– Из невидимого – мелочи. Да, и из видимого – тоже. Разве что открыл новый портал, да посмотрел еще один город-пещеру. Гадко там.
Я поднял взгляд на отца. Возьми меня с собой следующий раз! Ну, возьми! Слова застряли в горле, и я опустил взгляд. Мама, как всегда, не отпустит. Но мне уже пятнадцать лет! Почти шестнадцать! Даже Целесс уже побывала у Воронки! А я не выбирался никуда, кроме как за день пути!
Папа не успел договорить, когда мама замерла, и вилка медленно выскользнула из ее пальцев.
– Мама? – я привстал.
– Марго? – обернулся отец.
Посмотрев на него, мама улыбнулась. Потом перевела взгляд на меня, на учителя и улыбка перешла в смех.
– Что случилось? – вскинул брови отец.
– Император женится, – уже надрываясь от смеха, вымолвила мама.
– На ком? – поперхнувшись воздухом, спросил отец.
– Догадайся.
– На ком?
– На твоей саранче! – мама приложила руку к груди, пытаясь успокоиться, я же засмеялся в голос. Папа, роняя приборы и спотыкаясь, поднялся и побежал к выходу.
– И от нас поздравь! – крикнула мама на прощание. Не скрывая радости, папа обернулся, кивнул и убежал. Тулис неодобрительно покачал головой, а мама подмигнула мне.
