В груди все сжималось от предчувствия. Должно случиться что-то странное и необычайное. Сегодня утром по пути в лавку встретился мистер Стенли. Он так мило рассыпался в комплиментах. Совсем безобидный сосед. Вот только Джордж так не думает, ведь мистер Стенли одинокий молодой человек, проживающий с тетушкой. Солнце уже клонилось к закату, когда Джордж появился во дворе. Он возбужденно спрашивал о мистере Стенли и очень эмоционально жестикулировал при этом руками. Казалось, ему не терпелось поскорее встретиться с этим джентльменом. Хотя вот скажите, зачем ему мистер Стенли, если вполне можно поговорить со мной. Однако Джордж удалился в крайнем возбуждении и явился лишь спустя пару часов. Войти в дверь ему не захотелось, так как он надеялся избежать встречи с моей семьей, и этот неуравновешенный юноша решился на отчаянный шаг. Он влез на бакон, и я вынуждена была обьясниться с ним. Оказывается, мистер Стенли и Джордж подрались. Как такое возможно, не понимаю. Зачем драться, если дама к вам благоволит и расположена всей душой. Но вот такой этот пылкий Джордж. Ему взбрело в голову, что кто-то покушается на его возлюбленную, и ему непременно нужно вступиться за ее честь, а потом явиться к ней на балкон, совершить столь необдуманный поступок и предлагать ей руку и сердце, прося взамен согласие на долгую и счастливую жизнь.
Вот как? Как это могло случиться? Опять зима наступила внезапно. Она всегда так приходит после столь непродолжительного тепла, что к нему и привыкнуть не успеваешь, и все думаешь, будто еще рано для холодов. А они вот они, тут как тут. Северный ледяной ветер снова пронизывает насквозь отсыревшую тяжелую одежду. Весь берег с его огромными камнями покрыт льдом. И скала вблизи от берега тоже покрыта мощным слоем почти прозрачного льда. Леденящее душу арктическое дыхание зимы захватило все вокруг. Нас всего двое осталось здесь. Пока еще мы выживаем в палатке. Но из-за сильных ветров я очень опасаюсь остаться без нее. Сейчас мы спасаемся с помощью газового примуса, но надежды на спасение остается все меньше. Постепенно море все больше сковывает льдами. Возможно мы не сможем выбраться отсюда и останемся здесь, погребенные снегом, хотя, если снег не заметет наши следы пребывания, можем остаться и непогребенным, что, возможно, еще хуже. Ежедневно мы проходим сколько то километров. Вероятно, не более пяти, ориентироваться приходится, полагаясь лишь на собственные ощущения. Еды осталось очень мало. Приходится делать частые остановки, чтобы растопить снег и вскипятить воду. Кипяток помогает согреться. Только бы не лишиться надежды, что мы сможем выбраться из этого снежно-ледяного плена, только бы не остаться одному. Идти вперед, пока есть силы. Чтобы были силы, нужна еда. Наш путь лежит воль берега. Может быть нам навстречу и вышлют поисковую группу, хотя у нас нет ничего, что указывало бы наше местонахождение. Судно после столкновения с айсбергом затонуло, только по большой доле везения нашей команде удалось спастись на шлюпке и пристать к пустынному холодному берегу, где нет никого, даже птицы не летают.
Я не говорила это никому, но вам расскажу. Дело было в спортотряде пионерского лагеря.
Мы с Маринкой жили в домике с девчонками не нашего возраста, а со средними, как нас тоже обеих стали называть, после набора младших. «Младшие» девчонки многие были из ее класса, параллельного с моим, несколько человек из третьей, другие из пятой и второй школ.
Пацаны, те что наши ровесники, тоже жили в соседнем домике. Во всем лагере стояли примерно пятнадцать домиков, каждый рассчитан на отряд из двенадцати-пятнадцати человек. На одной половине веранды жили тренеры, а у пионеров – вожатые.
Как-то мы решили намазать пацанов пастой. Я намазала Пашку, все же он мне немного нравился. Было смешно и страшно, что он проснется и увидит меня, поэтому я скорей выдавила пасту на нос , и тихонько стала выбираться из их домика. Девчонки перемазали остальных.
Умывальник у нас был рядом с оградой лагеря. Однажды ночью большой компанией мы отправились до белого домика и, когда мыли руки, из обрыва за которым стояла сетка, огораживающая лагерь, вышли два привидения. Все девчонки, а нас было человек семь, дико заверещали и понеслись в домик. Маринка Малышева потеряла новые тапки во время бегства, которые утром никак не могла найти, о чем с горечью нам поведала.Ей было жаль тапки, у нас же это вызвало очередной приступ смеха до колик в животе.
Вот скажите, что такого смешного, что человек, испугавшись, спешил и потерял обувь? Вообще не смешно. Но нам тогда только палец покажи, и мы заливались смехом, как соловьи песней.
Оказалось, что это двое больших пацанов надели простыни и так нас решили напугать.
Младшие мальчишки слышали наш ночной визг и потом долго еще подсмеивались над нами, особенно им нравилось подкалывать нас, как у Маринки тапки летели в разные стороны, а она бежала впереди всех.
***
Весной седьмого класса Василий Васильевич сообщил что уезжает жить и работать в Усолье. Тренеры мальчишек решили, что старших девчонок возьмет один, а младших другой.
Но все же еще раз мы съездили в спортивный лагерь. Жили в соседних домиках с мальчишками.
Это был уже не тот спортлагерь как в первое мое спортивное лето или второе и третье. Мы были сами по себе. За нами был конечно присмотр, но того драйва, как с нашим тренером уже не было.
Мы играли в футбол или волейбол на вечерних тренировках. Играть в футбол нам всем нравилось гораздо больше. Ларичихинские пацаны смеялись, что мы на футболе визжим, а на волейболе молчим. Просто в волейболе я уже не видела роста или движения к улучшению техники, а футбол стал отдушиной, когда можно выпустить пар, отбирая мяч и отпугивая пацанов, пытающихся его забрать.
На прощальном костре мы качались на качелях и Коля Петров рассказывал нам же о нас небылицы. Все смеялись, было весело.
Встреча в изменившемся мире
До того, как это случилось, все вокруг было нормально. Солнце светило. Иногда ярко, иногда не очень. Белые ватные облака, плавно плыли по небу. Ветры случались не часто. И вообще жилось хорошо, чего не скажешь о нынешнем состоянии снаружи, за пределами их бункера внутри большой пещеры. После катастрофы наступила ядерная зима. Произошло резкое падение температуры, морозы стояли под сорок . Солнечный свет теперь губительно обжигаел кожу, выйти наружу без защиты нельзя. Мир превратился в пустынное пространство с заброшенными полуразрушенными городами, опасными внезапным появлением мутантов. В основном это одиночки, пытающиеся отобрать любые ресурсы – воду или еду. Это произошло в очередную вылазку в город. Она уже побывала на месте своего дома. Никого там не было. Ноги сами понесли к зданию школы. Бывшему зданию. – Лина?– голос сзади прозвучал неожиданно. Она медленно повернулась. Этот голос она не спутала бы ни с чьим другим. – Паша? – во рту пересохло, хотя холод пробирал до костей. – Значит, ты жива, – он облегченно вздохнул. – Где ты живешь сейчас? – она смотрела на него широко распахнув глаза с нескрываемым изумлением. – Живу… – он усмехнулся, – в погребе. – Да. Все мы сейчас не живем, а выживаем. У нас в бункере осталось мало продуктов и я не знаю, что будет дальше, – Не могу похвастаться обилием еды. Тоже осталось немного из того, что было в погребе. Они стояли среди руин их школы. Это было так странно. Больше никуда не надо было спешить, никаких уроков, занятий, ничего. – Лина, может, уйдем отсюда? – Куда, Паш? – Говорят, на северо-востоке остался город. Там есть цивилизация, – голос его звучал не очень уверенно. – Не знаю… – она колебалась, не зная, что делать. – Хорошо. Давай встретимся через два дня. Если решишь идти со мной, я буду ждать тебя здесь.
