Лет двадцать тому назад я провожал Сидни Моргенбессера на самолет. В зале ожидания аэропорта перед рейсом мы обсуждали теорию справедливости Ролза, которая на нас обоих произвела глубокое впечатление. Перед тем как попрощаться, Моргенбессер довел до моего сведения – а также до сведения всех прочих пассажиров, – что самая насущная проблема заключается не в справедливом обществе, а в обществе достойном. До сего дня я так и не смог понять, что именно он тогда имел в виду, но сама эта фраза показалась мне крайне любопытной. Эта книга обязана своим появлением на свет тогдашнему замечанию Моргенбессера. А сам я обязан Моргенбессеру изрядной долей философской выучки – и в немалой степени своими взглядами на общественное устройство.
Идея достойного общества мне импонировала, но на протяжении долгих лет я все никак не мог облечь ее в плоть и кровь. В конечном счете беседы с палестинцами во время интифады, восстания на оккупированных территориях, а также с вновь прибывшими в Израиль иммигрантами из стран распавшегося коммунистического блока убедили меня в том, что представления о чести и унижении в человеческой жизни играют ключевую роль – и, соответственно, в том, что понятиям чести и унижения в политической философии следует отводить значимое место. Так и возникло представление о достойном обществе как обществе, которое не унижает.
Впрочем, эта книга не об интифаде и не о крахе коммунизма: и то и другое пригодилось мне исключительно в качестве иллюстраций. Книга была написана в расчете на израильского читателя, и написана она была на иврите. Но потом Давид Хартман и наряду с ним некоторые другие люди убедили меня в том, что понятие достойного общества может заинтересовать не только тех, кто читает на иврите. Его стараниями, а также благодаря поддержке Института Шалома Хартмана, которым он руководит, удалось найти средства на то, чтобы перевести книгу на английский язык. Основную часть работы сделала Наоми Голдблум, и сделала хорошо.
Большую помощь мне оказали друзья, взявшие на себя труд прочесть те или иные части рукописи: Майя Бар-Хиллель, Моше Хальберталь, Давид Хейд, Иосеф Раз и Михаэль Вальзер. Я хочу поблагодарить их всех. Моя жена, Эдна Ульман-Маргалит, человек, вместе с которым мы живем и работаем, помогала мне и в смыслах куда более широких, равно как и в мельчайших деталях. Простой благодарности здесь явно будет мало.
Поддержку мне оказывали и целые институции. Пребывание в колледже Сент-Энтони Оксфордского университета в качестве приглашенного стипендиата дало мне доступ в достойное общество и возможность написать значительные куски текста. Уютная библиотека Института Ван Лера в Иерусалиме, где долгие годы я проводил большую часть своего рабочего времени, позволила сделать еще того больше. Кроме того, я опирался на помощь Центра рационального поведения и интерактивных решений Иерусалимского университета. Последние штрихи были добавлены в чудесном теплом доме Ирен и Альфреда Брендель в Хампстеде. За что спасибо им всем.
Это не учебник. Объем глав или параграфов связан не с их значимостью для общего целого, а с тем, что я имел сказать по данному поводу. Я считаю, что каждая фраза в этой книге является истинной. Но я считаю также, что те или иные фразы в этой книге могут являться ошибочными. Среди философов подобное положение вещей именуется «парадоксом предисловия». Вне зависимости от того, какой логический статус мы придаем этому парадоксу, я уверен в том, что мою личную ситуацию в данном случае он отражает вполне.
Я написал эту книгу, исходя из самых искренних убеждений. Искренность убеждений сама по себе никого не спасает от ошибок, разве что увеличивает вероятность оных. Я и не сомневаюсь в том, что в книге есть ошибки. Единственное, на что я надеюсь, – что истины в ней тоже достаточно.
Что есть достойное общество? В двух словах, я могу предложить следующий ответ на этот вопрос: достойным является общество, чьи институты не унижают людей. Я делаю различие между достойным обществом и обществом цивилизованным. В цивилизованном обществе составляющие его люди не унижают друг друга, тогда как в достойном обществе людей не унижают институты. Так, коммунистическую Чехословакию можно назвать недостойным, но цивилизованным обществом, но мы вполне можем без противоречия представить себе Чешскую Республику, которая была бы обществом более достойным, но менее цивилизованным.
Социальные институты можно описать двумя способами: абстрактно, опираясь на законы и правила, согласно которым они действуют, или конкретно, исходя из их реального поведения. Точно так же мы можем говорить об институциональном, законодательно прописанном унижении, скажем, применительно к Нюрнбергским законам или законам апартеида, в противоположность конкретным случаям институционального унижения, таким как обращение лос-анджелесских полицейских с черным водителем Родни Кингом. При конкретном описании институтов различия между нецивилизованным и недостойным обществом становятся неочевидными. Меня прежде всего интересуют социальные институты в их конкретных проявлениях, так что эта граница довольно часто будет выглядеть размытой. Но даже если при рассмотрении тех или иных случаев будет не вполне ясно, где именно следует проводить разделяющую черту, само по себе такое различение небесполезно. Идея цивилизованного общества представляет собой понятие микроэтического порядка, применимое к отношениям между отдельными индивидами, тогда как идея достойного общества есть понятие макроэтическое, касающееся устройства общества в целом.
Понятие достойного общества можно сравнить с другими оценочными терминами или противопоставить им – с такими, к примеру, как пристойное общество, которое блюдет должные процедуры, или общество респектабельное, которое стремится, чтобы его граждан уважали. Однако важнее всего сравнить достойное общество и справедливое. Для того чтобы прояснить понятие достойного общества, требуется не только разобраться с различием между достойными и недостойными обществами, но и сравнить его с другими понятиями об обществе – как с теми, что могут составить ему конкуренцию, так и с теми, за счет которых его можно дополнить. Я не стану напрямую сравнивать понятие достойного общества с альтернативными понятиями об обществе, за исключением понятия справедливого общества, но саму возможность подобного сравнения я все-таки здесь обозначу, в надежде прояснить ее на протяжении книги.
