(Один персонаж, ДУЛЬЧИ, миниатюрная, симпатичная девушка лет двадцати, в комбинации, сидит на стуле, красит ногти на ногах и говорит со зрителями. 1920-е годы, комната в доме[1]в Терре-Хоте, штат Индиана).
ДУЛЬЧИ. Некоторым это интересно, скажем, святому Франциску, который говорил с птицами, и мне. Я начала эти исследования, находясь в психиатрической клинике другого штата, а теперь продолжаю их в более удачном месте, во дворце миссис Сарси, гордости Терре-Хота, это, как вы знаете, очень красивый город в штате Индиана, где я и собираюсь умереть в будущем. В покраске ногтей есть магия Дзен, как и в пении птиц, которые прилетают к кормушке и живут на деревьях в саду, птицы эти поют мадригалы, это древняя форма песни. Мой друг Рекс мне все объяснил и даже спел один такой мадригал до того, как у него разорвалось сердце. Так что теперь это пристальное исследование птиц я веду практически в одиночку. Позвольте поделиться некоторыми итогами. Голубая сойка – злобное существо, которое разоряет гнезда других птиц. Я с такими спала. Но в разговоре я поняла, что эта роль берется голубой сойкой в раннем возрасте, как дополнительная жизненная ноша, ибо Бог объявил, что не могут два вида быть одинаковыми, вот птицы и должны демонстрировать различные варианты случайности, эволюции и человеческой глупости. Сове положено быть мудрой, но многого знать ей не положено, потому что она постоянно спрашивает: «Кто? Кто?» – а это начало двух вопросов: «Кто я?» и «Кто меня полюбит», – а может, и третьего: «Кто против моей воли сделал меня убийцей мышей, и дал мне такие красивые глаза?» Но в последнее время меня более всего интересует плачущая горлица, с которой я отождествляю себя. Она так грустно поет и так глупо сидит в траве, словно коровья лепешка, легкая добыча, что для дворового кота, который может прыгнуть на нее, что для пикирующего с неба ястреба. Я сама – не ястреб, но знавала ястребов, и, позвольте сказать, из всех птиц они больше всего любят лакомиться плачущей горлицей, потому что плачущая горлица – толстая, нежная и мягкая, а каждое существо любит и должно убивать свою противоположность, это кодекс чести всех птиц, которые становятся добычей. Я познала лично, и в библейском смысле, и в других, многих и многих птиц, становящихся добычей, которые появляются во дворце миссис Сарси, здесь, в знаменитом городе Терре-Хоте, в штате Индиана. Мистер Т.С. Элиот, великий современный поэт, написал сонет о медовом месяце, в котором воспел этот город. Его мне однажды продекламировал клиент, когда мы сидели голыми в ванне, и он целовал мне пальцы ног, один за другим, называя каждый французским словом. А потом он раз за разом овладевал мною в этой самой ванне, и моя голова уходила под воду, и уши заполнялись водой, и нос, и я могла думать только о том, что это Бог в образе лебедя, а я была девушкой, которую он застал в воде, и я отложу яйца, и высижу двух дочерей-близнецов, которые заставят мужчин скорбеть и бросаться на меч. От наших друзей-птиц мы можем многому научиться, и самый главный урок, мы – воробьи на ветру, как в цитате, с которой меня познакомил мой умерший друг Рекс, принадлежащей человеку, которого при жизни называли Беда Достопочтенный. Он давно уже умер и стал знаменитым среди ученых и других идиотов, тот самый Беда, который сказал, что жизнь человека и, таким образом, и женщины, такой, как я, похожа на воробья, который в ночи влетает в ярко освещенный зал, из великой тьмы попадает в свет, практически слепнет и становится глухим от шума, а потом внезапно, вновь оказывается во тьме, и точно также душа попадает из темноты в свет и снова в темноту, в путешествии от смерти к жизни и смерти. Я также научилась от птиц любить своих детей, хотя у меня их нет, и учить их летать, и отпускать во взрослую жизнь, и главное, от моих друзей-птиц я научилась, что, прежде всего, нужно быть благодарным за маленькие радости, потому что птицы, к примеру, не могут красить ногти на ногах, как бы им этого не хотелось, тогда как я, бедная девушка в забытом Богом месте, могу и крашу, получая при этом огромное удовольствие. Сами видите, мои маленькие, идеально покрашенные ногти – это произведение искусство, созданное мною в сотрудничестве с Богом, и птицы поют мадригалы, и я создаю свой шедевр, и результатом будет абсолютное совершенство. Видите? (Она вытягивает голые ноги и демонстрирует накрашенные ноги). И в этом мы постигаем бесконечное сострадание Господа.
(Один персонаж, БЕАТРИС, безумная девушка, которая сидит на деревянном стуле в круге света на пустой сцене и обращается к зрителям).
БЕАТРИС. Здесь, в саду безумия, мне было видение, которым я поделюсь с вами. Это будет мой подарок вам из святого места, где все и началось. Слушайте, меня, слушайте, что я говорю, слушайте, слушайте. Это важно, я – богиня луны, слушайте меня, мои подданные, и, возможно, наступит день, когда я позволю вам прикоснуться к моим соскам губами и языком, но сначала вы должны услышать о моем видении. В далеком будущем, сокрушенное виной за столетия убийств и пожирание животных, человечество отдаст себя им на съедение. Мы оставим наших детей в лесу волкам, а сами, голые и невооруженные, пойдет на залитые солнцем равнины Африки, навстречу львам. Мы отдадим себя, как Христовы хлеб и вино, за их спасение, и умирая в их окровавленных челюстях, наконец-то искупим наши грехи. Разумеется, на этом с грехами не будет покончено, потому что что животные поддадутся соблазну, как поддались мы, ибо они возьмут на себя нашу вину и, пожирая нас, они в нас и превратятся, но в дальнейшем, от горя и стыда за пожирание плоти, животные станут вегетарианцами, будут есть только растения, да только с развитием животной науки у них появится способность слышать крики растений, и они услышат, как растения кричат в агонии, когда их срывают, грызут и пожирают. И в итоге не останется животным ничего другого, как порубить себя на мелкие кусочки и скормить венериной мухоловке, в качестве покаяния за резню растений. А потом, вы понимаете, потом растениям придется взять на себя всю вину, и когда животные уйдут, растения начнут задыхаться от недостатка углекислого газа, и скоро завянут от горя и стыда, и все умрет, и останутся только камни, и камни почувствуют вину за свое молчание при совершении всего этого насилия, ибо не выступили они против, не сказали ни слова, только молчали и смотрели. И от стыда и горя камни начнут крошиться, превращаясь в пыль, и пыль унесет ветер, и ветер возьмет на себя вину, а ветер – дыхание Бога, поэтому вина перейдет на него, и от горя и стыда, в бесконечном своем одиночестве, он создаст сад и людей в нем по своему образу и подобию. Но вопрос в том, вопрос в том, что они будут есть?
